Читать книгу "Нация фастфуда - Эрик Шлоссер"

Находясь под таким сильным давлением руководства, стремясь вернуть деньги, некоторые сотрудники ConAgra стали нарушать закон. И в 1989 г. Федеральный суд признал компанию виновной в систематическом обмане фермеров-птицеводов из Алабамы. За 8 лет на завод компании поступило 45 256 грузовиков с птицей, которые умышленно взвешивались неправильно{409}. Работники ConAgra подкручивали весы, чтобы груз казался легче. Суд присудил компании штраф в 17,2 млн долл. за нанесенный ущерб и мошенничество.

В 1995 г. ConAgra согласилась заплатить 13,6 млн долл., чтобы уладить групповой иск: ее обвиняли в сговоре с 7 другими организациями по поводу цен на зубатку{410}. Более 10 лет топ-менеджеры компании якобы общались по телефону или встречались в мотелях со своими конкурентами с целью установить цену на рыбу по всей стране. По данным искового заявления, схема ценового сговора подразумевала обман независимых оптовиков, мелких розничных торговцев и потребителей.

В 1997 г. ConAgra заплатила 8,3 млн долл. штрафа и была признана виновной в Федеральном суде за мошенничество, пересортицу зерновых и добавление в них воды{411}. По данным Министерства юстиции США, ConAgra почти 3 года обманывала фермеров Индианы, фальсифицируя качество зерновых и присваивая им более низкий сорт, чтобы платить меньше. После покупки зерна по несправедливым ценам сотрудники ConAgra обрызгивали его водой, увеличивая вес, а затем продавали потребителям, которые тоже становились жертвами обмана.

Новые промышленные мигранты

Расторгнув договор с профсоюзом завода в Грили, Монфорт стал брать на работу совсем других людей: иммигрантов, часто нелегалов. В 1980-е в сельские районы Колорадо стали приезжать люди из Мексики, Центральной Америки и Юго-Восточной Азии. Мясоперерабатывающая отрасль, которая еще не так давно могла обеспечивать людям хорошие заработки и уровень жизни, теперь предлагала только нищенскую зарплату. И вместо очереди желающих заводу пришлось установить вращающиеся двери, через которые Монфорту нужно было пропустить новых работников, чтобы заполнить 900 вакансий. За 18 месяцев через мясной завод в Грили прошло 5000 самых разных людей – ежегодная текучка кадров составила 400 %{412}. Каждые 3 месяца в среднем увольнялся один человек.

К 2001 г. почти 2/3 рабочих на мясном комбинате в Грили не говорили по-английски{413}. Большинство – мексиканские иммигранты, которые живут в таких местах, как автомобильный двор в Ривер-Парк – место в километре от завода, где свалены старые брошенные грузовики. Они жили в старых мотелях, спали на матрасах, постеленных на полу. Базовая ставка на заводе составляла 9,25 долл. в час. С учетом инфляции почасовая оплата почти в 3 раза меньше, чем жалование, которое платил Монфорт 40 лет назад, когда завод только открылся. Медицинскую страховку предлагают рабочим только после полугода стажа, а оплаченный отпуск – после года. Но большинство не успевают получить отпуск. В 2000 г. пресс-секретарь компании признал, что уровень текучки кадров составляет около 80 % в год{414}. Ситуация явно ухудшилась по сравнению с началом 90-х.

Майк Коэн откровенно говорил на эту тему в своем интервью журналу Business Insurance. В тот момент он был руководителем департамента техники безопасности компании ConAgra Red Meat. «Ежегодно у нас стопроцентная текучка кадров», – сообщил он в статье, где восхваляет умение Монфорта экономить на страховании{415}. Руководитель другого департамента ConAgra согласился с Коэном, отметив, что «текучесть кадров в нашем бизнесе просто астрономическая». Некоторых сотрудников Монфорт долго держал на местах, но многие вакансии проходилось восполнять по нескольку раз в год. «Мы находимся на самом низком уровне по грамотности, – добавил Коэн. – На некоторых заводах треть рабочих не умеет читать и писать ни на одном языке».

В 1980-х во время судебных слушаний Арденн Уокер, глава отдела по трудовым отношениям в IBP первые 20 лет существования компании, объяснил некоторые преимущества высокой текучки кадров{416}.

Советник: А что вы скажете о текучке кадров? Она действительно так велика, вас это не беспокоит?

Уокер: Не особенно.

Советник: Почему же?

Уокер: Мы не видим взаимосвязи между текучкой и рентабельностью… Например, страховка, как вы знаете, – очень дорогое удовольствие. Она не полагается новичкам, пока они не проработали на предприятии год, иногда полгода. Оплаченный отпуск полагается рабочим только со второго года. Если честно, это позволяет нам экономить.

Кроме того, при высокой текучке кадров в мясоперерабатывающей отрасли, как и в индустрии фастфуда, легче контролировать рабочих и не давать им объединяться в профсоюзы.

Уже более века сельское хозяйство Калифорнии держится на рабочих-мигрантах – молодых людях из мексиканских деревушек, которые едут на север и собирают там почти весь урожай фруктов и овощей. Мигранты давно играют важную роль в экономике сельского хозяйства США, собирая ягоды в Орегоне, яблоки в Вашингтоне и помидоры во Флориде. К началу нового века в США впервые в истории страны стали полагаться на мигрантов и в промышленности. Тысячи новых мигрантов едут на север, чтобы работать на мясокомбинатах и мясоперерабатывающих заводах Высоких равнин. Некоторые из них откладывают деньги, а когда накопится более-менее приличная сумма – возвращаются домой. Другие пытаются пустить корни и закрепиться в этой индустрии. А третьи скитаются по стране в поисках мясоперерабатывающего завода, где к рабочим хорошо относятся. Эти мигранты приезжают в основном из Мексики, Гватемалы и Сальвадора. Многие из них сначала трудились на фермах в Калифорнии, где сейчас уже трудно найти постоянную работу. Тем, кто работал в поле по 10 часов в день за низкое жалование, работа на мясокомбинате кажется почти раем. За сбор клубники в Калифорнии платят около 5,5 долл. в час{417}, а за рубку мяса в Колорадо или Небраске – почти в 2 раза больше. Во многих районах Мексики или Гватемалы рабочие получают около 5 долл. в день.