Читать книгу "Ваша до рассвета - Тереза Медейрос"

– Нет, спасибо. Мне все еще немного прохладно. – Она уселась на край стула, покрытого оранжевым шелком, и нервно покосилась на пару рычащих драконовых масок из закаленного железа.

– Не волнуйтесь. Они не кусаются, – заверил ее Габриэль.

– Это утешает. – Она оглядела комнату, убранную в пышном декадентском стиле. – На какой–то момент я подумала, что забрела в опийное логово.

– У меня много недостатков, но употребление мака в них не входит. Вы хотели бы что–нибудь выпить?

Она сняла перчатки и сложила руки на коленях.

– Да, спасибо.

– Боюсь, что все, что у меня есть, это скотч. Если хотите, я могу разбудить кого–нибудь из слуг, и вам принесут шерри.

– Нет! – Она смягчила свой испуганный протест дрожащей улыбкой. – Я совсем не хочу их беспокоить. Скотч отлично подойдет.

Габриэль налил их обоим скотча. Он внимательно смотрел на ее лицо, когда она сделала первый глоток. У нее на глазах выступили слезы, она с трудом сдержалась, чтобы не закашляться. Как он и подозревал, скорее всего, она в первый раз в жизни пила такой крепкий напиток как скотч. Он думал, что она вежливо отставит стакан в сторону, но она снова поднесла его к губам и одним глотком осушила весь остававшийся там скотч.

Его глаза широко раскрылись. Что бы она ни собиралась ему сказать, кажется, эти слова требовали принять хорошую дозу для храбрости.

– Вам налить еще стакан или просто принести бутылку?

Она отмахнулась от его предложения. От ликера у нее на щеках выступил румянец, а в глазах сверкнули опасные искорки.

– Нет, спасибо. Думаю, что мне достаточно.

Габриэль опустился на одну из сторон широкого дивана, уперся локтями в колени и поболтал скотч в своем стакане. Он был не в настроении обмениваться шутками и вести светскую беседу.

После нескольких неловких минут Сесиль выпалила:

– Я знаю, что вы можете счесть, что мой визит немного нарушает традиции, но я должна была увидеть вас до вашего завтрашнего отъезда.

– А к чему такая внезапная срочность? Вы имели возможность увидеться со мной весь прошлый год, просто заехав в Ферчайлд–Парк.

Опустив глаза, она завертела в руках перчатки.

– Я не была уверена, что меня примут. И я не стала бы вас винить, даже если бы вы спустили на меня собак.

– Не смешите. Гораздо более эффективно было бы приказать моему егерю вас застрелить.

Она покосилась в него, словно пытаясь понять, шутит он, или нет. Габриэль даже не моргнул глазом.

Она глубоко вздохнула.

– Я приехала сюда сегодня, чтобы сообщить, что я хочу принять ваше предложение.

– Простите? – он подался вперед, думая, что, должно быть, ослышался.

– Однажды вы просили меня стать вашей женой. – Она поднялась, открыто встречая его пристальный взгляд. – Я хотела вернуться к этому предложению.

С минуту он недоверчиво смотрел на нее, а потом рассмеялся. Смех сотрясал его настолько, что он встал и в изнеможении прислонился к каминной полке, чтобы отдышаться. Он так не смеялся с тех пор, как из его жизни исчезла Саманта.

– Вам придется простить меня, мисс Марч, – выговорил он, вытирая глаза. – Я уже забыл, какой у вас острый язычок.

Она поднялась, чтобы посмотреть ему в лицо.

– Я не шутила.

Ее слова разом отрезвили Габриэля. Он поставил свой скотч на каминную полку.

– Ну, что ж, тогда жаль, что не шутили, потому что я считал, что совершенно ясно дал вам понять, что у вас больше нет никаких прав на мое сердце.

– Я думаю, ваши точные слова были «Я даже не знал, что такое любовь, пока я не встретил – и потерял – мою Саманту».

Он сузил глаза, опасно близко подходя к тому, чтобы возненавидеть ее.

Она шагала назад и вперед по комнате, подметая восточный ковер краем плаща.

– Ничто не мешает нам пожениться сегодня ночью. Мы можем сбежать в Грента–Грин, как вы когда–то просили меня.

Габриэль повернулся к ней спиной и перевел взгляд на танцующие языки пламени в очаге, он больше не мог выносить ее прекрасное и вероломное лицо.

Цветочный аромат ее духов окутывал его, это был тот же богатый запах гардении, которой пахли ее письма, которые он носил под сердцем все эти долгие и одинокие месяцы в море. Он почувствовал, как ее рука задела рукав его мундира.

– Раньше вы хотели меня, – тихо сказала она. – Вы будете отрицать, что все еще хотите?

Он резко развернулся к ней лицом.

– О да, я все еще хочу вас. Но только не в качестве своей жены.

Она отшатнулась, но он пошел на нее, заставляя мелкими шажками пятиться в центр комнаты.

– Боюсь, что я больше уже не подыскиваю себе жену, больше не нахожусь на рынке, так сказать, мисс Марч, но я был бы совсем не против сделать вас своей любовницей. Я мог бы устроить вас в какой–нибудь симпатичной квартирке неподалеку и получать удовольствие в вашей постели всякий раз, когда мое судно будет возвращаться в порт. – Габриэль знал, что ведет себя как подонок, но уже просто не мог остановиться. Вся горечь, которую он носил в сердце со времени Трафальгара, выплеснулась единым едким потоком. – Вам не придется волноваться о материальном положении. Я могу быть очень щедрым, особенно, если меня будут хорошо удовлетворять. И вам даже не придется чувствовать себя виноватой, принимая мою щедрость. Могу вас заверить, что вы заработаете каждую свою экстравагантную безделушку, каждые бриллиантовые сережки, и каждое рубиновое ожерелье – либо в положении на спине, – он перевел взгляд на ее дрожащие губы, – либо в положении на коленях.

Габриэль подался вперед, ожидая, что она даст ему пощечину и с криком побежит к двери.

Но вместо этого она подняла руку и потянула за завязки плаща у себя на горле, позволяя ему соскользнуть с плеч на пол.

Глава 23

«Моя дорогая Сесиль,

Я не буду удовлетворен, пока Вы не окажетесь в моих объятиях навсегда…»

* * *

При свете камина Сесиль стояла перед ним в одной шелковой сорочке, чулках на подвязках и туфлях персикового цвета, ленты от которых обхватывали ее тонкие лодыжки, и выглядела чистым вызовом.

Она была совершенной, превосходя все, что могло предложить ему воображение – округлые бедра, тонкая талия, высокая грудь. Тонкую сорочку, вероятно, ткали бабочки, настолько прозрачной была ткань. От дразнящих затемнений там, где просвечивали ее соски и соединялись ее бедра, у него пересохло рту, а тело напряглось.

Он медленно обошел вокруг нее, наслаждаясь изящностью ее икр, пышной округлостью ее задней части.

Когда он, пройдя полный круг, снова оказался к ней лицом, их взгляды встретились.