Читать книгу "Кровь Люцифера - Ребекка Кантрелл"

Рун первым подбежал к волку и с силой врезался ему в бок, отбрасывая от дыры. Элизабет, не медля ни мгновения, прыгнула к ним, еще в прыжке взмахнув мечом. Ее удар отсек ухо зверю — тот как раз в этот миг дернул головой.

Графиня проехалась по мокрой черепице и развернулась лицом к безжалостному волку, завывавшему от ярости.Справа от нее Рун перекатом вскочил на ноги, обнажая свой серебряный карамбит. Как будто учуяв, кто из двоих сангвинистов слабее, зверь опустил голову и повернулся мордой к Корце.

Элизабет сделала шаг вперед, намереваясь не дать волку свершить задуманное, — но тут ее внимание привлекла тень, появившаяся слева. Из завесы дождя возникла темная фигура, словно бы тоже упавшая вниз из грозовых туч. Новоприбывшая была облачена в темное одеяние, такое же, как на Элизабет.

— София?.. — позвал Рун, но понял, что ошибся.

Сверкнула молния, и в ее мимолетном свете Эрин увидела мрачное морщинистое лицо под мокрой путаницей седых волос. В руке монахини блестел изогнутый ятаган.

— Эбигейл? — Элизабет не смогла сдержать изумления.

«Что здесь делает эта сварливая сангвинистка?»

Новая молния блеснула еще ярче, высветив нечто новое на лице старой монахини: черный отпечаток ладони, выжженный на мокрой от дождя щеке.

Эбигейл бросилась на Элизабет, двигаясь со сверхъестественной быстротой одержимой.

Графиня едва успела парировать клинком ее первый удар. Коренастая монахиня развернулась со скоростью и грацией, внушающими Элизабет уважение и страх разом. Эбигейл снова занесла клинок; глаза ее были мертвыми, словно у трупа.

Рун хотел прийти на помощь Элизабет, но безжалостный волк прыгнул на него. Они вдвоем покатились по крыше.

Желтые зубы лязгали у самого лица Руна, а тот пытался нанести удар карамбитом.

Эбигейл атаковала, двигаясь невероятно проворно, святость сангвинистов больше не замедляла ее движений. Напротив, ей давало сил зло, более черное, чем то, что жило в сердце Элизабет.

Графиня уклонилась вправо и сумела полоснуть Эбигейл по левому плечу.

Монахиня и виду не подала, что ранена. Ее меч вновь и вновь наносил удары. Элизабет делала все возможное, чтобы парировать их, но Эбигейл била быстро и наверняка.

Последний выпад глубоко рассек бедро Элизабет, достав до кости.

Нога ее подломилась.

Монахиня двинулась к ней, неумолимая, как морской прилив.

19 часов 18 минут

Эрин слышала наверху звуки борьбы и вой. Мгновение назад какая-то темная тень отшвырнула волка от дыры в крыше, защищая людей на чердаке. Только один из всех, кого она знала, мог быть столь храбр и безрассуден.

«Рун...»

Черпая мужество в его отваге, Эрин шагнула ближе к Джордану и одержимому демоном Леопольду. Стоун все еще был сверху, но черная рука демона душила его. Лицо сержанта побагровело, глаза выкатились.

Заметив приближение Эрин, Джордан собрал все оставшиеся силы и перекатился на бок, а потом навзничь, увлекая за собой тело Леопольда, так, чтобы спина бывшего монаха оказалась открыта для атаки.

Эрин хотела бы помедлить. Леопольд когда-то был ее другом, он не раз спасал ей жизнь в прошлом. Но вместо этого она бросилась вперед, занося свое единственное оружие — копье, сделанное из расколотой стеклянной трубки.

Она ударила обеими руками, всей своей силой, пронзив тело Леопольда со спины и метя в его мертвое сердце.

Полный боли хрип вырвался из горла Леопольда. Рука, душившая Джордана, разжалась и упала. Тело монаха повалилось набок, словно марионетка с обрезанными нитями.

Пальцы его скрючились и застыли.

Джордан теперь был свободен, но продолжал лежать на спине, лицо его было обращено вверх. Эрин опустилась на колени рядом с ним. Шею его заливал сплошной багровый кровоподтек. Чуть ниже затылка позвоночник торчал жестким бугром. У него была сломана шея.

— Джордан? — тихо позвала она, протянув руку, но боясь пошевелить его.

Он не ответил, вместо этого раздался другой слабый голос:

— Эрин...

Она повернулась и увидела, что Леопольд смотрит на нее.

Чернота сбежала с его лица, утекая вместе с темной кровью, струящейся из его пронзенной груди. Эрин знала, что сангвинисты могут контролировать свое кровотечение, могут приказать ему прекратиться. Леопольд не сделал этого, явно желая умереть.

Эрин ощущала жгучую скорбь, зная, что хотя бывший монах и сбился с праведного пути, в нем все еще оставалось добро.

— Ты спас меня когда-то, — прошептала она, вспомнив темные тоннели под храмом Святого Петра.

Холодная рука коснулась ее запястья.

— ...ты... спасла...

Он чуть заметно кивнул ей, ободряя. Эрин всхлипнула.

Даже перед смертью он старался утешить ее.

Его голос стал тихим, словно дыхание.

— Легион...

Она склонилась ближе, чувствуя, что он хочет сказать нечто важное.

— Три камня... Легион ищет их...

— О чем ты говоришь? Какие камни?

Леопольд словно не слышал ее, как будто ушел уже далеко и пытался докричаться через широкий залив.

— Сад... оскверненный... затопленный кровью, омытый водой... там Люцифер будет...

Его серо-голубые глаза остекленели, губы перестали двигаться.

Эрин ощутила желание вытрясти из него ответы, но вместо этого просто коснулась щеки Леопольда.

— Прощай, друг мой.

19 часов 20 минут

Рухнув на крышу, Элизабет прокляла свою раненую ногу.

Эбигейл нависла над ней, от нее пахло мокрой хлопковой тканью. Молния блеснула на ее воздетом вверх клинке. Ее мертвые глаза смотрели на Элизабет сверху вниз, без злобы и торжества, равнодушным взглядом хищника.

У другого края крыши Рун боролся с безжалостным волком; оба истекали кровью, но продолжали сражаться.

Разоруженная, Элизабет приготовилась хоть как-то отразить атаку. Ее охватило сожаление. Ее смерть будет приговором и для Томми тоже. Она не смогла когда-то спасти собственных детей, а теперь не сумеет ничего сделать для этого мальчика...

Тут волк взвыл, и этот вой был не похож ни на что, слышанное ранее. В нем звучали ярость, боль и потрясение.

Элизабет увидела, как волк всем телом ударил Руна, далеко откинув его, затем повернулся и побежал — прямо к Элизабет и Эбигейл.

— Рун! — Это слово, произнесенное со знакомой властностью, раздалось над головой у графини.

Элизабет оглянулась на Эбигейл. Взгляд монахини стал острым, в нем сверкал гнев. На ее щеке не было ни пятнышка, клеймо исчезло с ее кожи.