Читать книгу "Арсен Люпен - Джентльмен-грабитель - Морис Леблан"

Жюстен Ганимар, предчувствуя подвох, готов был схватить письмо и уничтожить его, но в присутствии своего начальника не осмелился и вскрыл конверт. Еле слышно он зачитал письмо:

«Жили-были Белокурая дама, некто Люпен и некто Ганимар. Плохой Ганимар хотел причинить зло прекрасной Белокурой даме, а добрый Люпен не хотел этого. Тогда добрый Люпен, желая, чтобы Белокурая дама сблизилась с графиней де Крозон, предложил ей назваться госпожой де Реаль – фамилией (или почти похожей фамилией) честной лавочницы, у которой были золотистые волосы и бледное лицо. Добрый Люпен подумал: «Если когда-нибудь плохой Ганимар нападет на след Белокурой дамы, мне будет удобнее переадресовать его к честной лавочнице!» Мудрая предосторожность, принесшая свои плоды. Маленькая заметка, посланная в газету плохим Ганимаром, флакон духов, специально забытый настоящей Белокурой дамой в отеле «Бориваж», фамилия и адрес госпожи Реаль, написанные настоящей Белокурой дамой в реестре отеля, – и фокус удался. Что скажете, Ганимар? Я решил поведать вам о приключении подробно, зная, что вы человек умный и первым же будете смеяться. Приключение и в самом деле пикантное. Признаюсь, я и сам безумно повеселился. Так что спасибо вам, дорогой друг, и мои наилучшие пожелания чудесному господину Дюдуа. Арсен Люпен»

– Да он обо всем знает! – содрогнулся Ганимар, вовсе и не думавший смеяться. – Он знает о вещах, о которых я никому не говорил. Каким образом он мог узнать, что я попросил вас сюда прийти, шеф? Как он мог узнать о том, что я нашел первый флакон? Как он мог узнать?

Он топал ногами и, впав в крайнее отчаяние, рвал на себе волосы.

Господин Дюдуа сжалился над ним.

– Послушайте, Ганимар, успокойтесь! В следующий раз постараемся работать лучше.

И начальник сыскной полиции, сопровождаемый госпожой Реаль, удалился.

Прошли десять минут. Ганимар читал и перечитывал письмо Люпена. В углу господин и госпожа де Крозон, господин д’Отрек и господин Жербуа оживленно разговаривали. Наконец граф подошел к инспектору и сказал ему:

– Из всего этого следует, дорогой мсье, что мы нисколько не продвинулись вперед.

– Извините! Мое расследование установило, что Белокурая дама – бесспорная героиня всех историй, и Люпен руководит ею. Это огромный шаг вперед.

– И он никуда не ведет. Дело стало еще загадочнее. Белокурая дама убивает, чтобы украсть голубой бриллиант, но не крадет его. Потом все же крадет, но только для того, чтобы избавиться от него в пользу другого лица.

– Так и есть, тут я ничего не могу поделать.

– Да, но кое-кто, вероятно, смог бы…

– Что вы хотите этим сказать?

Граф колебался, но графиня решительно произнесла:

– Есть человек, единственный, как я полагаю, способный сразиться с Люпеном и победить его. Господин Ганимар, не будете ли вы против, если мы обратимся за помощью к Херлоку Шолмсу?

Он был растерян.

– Да нет… только… я не очень понимаю…

– Все эти тайны меня раздражают. Я хочу ясности! Господин Жербуа и господин д’Отрек также хотят этого, и мы договорились обратиться к знаменитому английскому детективу.

– Вы правы, мадам, – произнес инспектор с пониманием, заслуживающим уважения, – вы правы. Старик Ганимар не в силах бороться с Арсеном Люпеном. Удастся ли Херлоку Шолмсу? Я бы хотел этого, потому что восхищаюсь им… однако маловероятно…

– Маловероятно, что он придет к цели?

– Это мое мнение. Я считаю, что дуэль между Херлоком Шолмсом и Арсеном Люпеном – спор, решенный заранее. Англичанин проиграет.

– Во всяком случае, мы можем положиться на вас?

– Полностью, мадам. Я гарантирую ему всестороннее содействие.

– Вы знаете его адрес?

– Да. Паркер-стрит, двести девятнадцать.

Тем же вечером господин и госпожа де Крозон опротестовали свою жалобу на консула Блейхена, и Херлоку Шолмсу было направлено коллективное послание.

Глава 3

Херлок Шолмс начинает военные действия

– Чего желают господа?

– Что хотите, – ответил Арсен Люпен, как человек, которого кулинарные подробности мало интересовали, – что хотите, но ни мяса, ни алкоголя.

Официант удалился с презрительным выражением лица.

Я воскликнул:

– Как, вы еще и вегетарианец?

– И чем дальше, тем больше, – подтвердил Люпен.

– Такой необычный вкус? Вероисповедание? Привычка?

– Гигиенические соображения.

– И никогда никаких нарушений?

– O да, когда выхожу в свет… чтобы не выделяться.

Мы обедали рядом с Северным вокзалом, в глубине маленького ресторанчика, куда пригласил меня Арсен Люпен. Ему нравится время от времени назначать мне утром, телеграммой, свидание в каком-нибудь уголке Парижа. Он всегда неистощимо остроумен, жизнерадостен, прост и добродушен, рассказывает неожиданные анекдоты, вспоминает о каких-то неизвестных мне приключениях.

Этим вечером Арсен Люпен казался еще более жизнерадостным, чем обычно. Он смеялся, разговаривал с необычайным воодушевлением и присущей ему тонкой, легкой иронией, не омраченной печалью. Видеть его таким доставляло удовольствие, и я не мог не сказать об этом.

– О да! – воскликнул он. – У меня сейчас такой период, когда все кажется чудесным, когда жизнь моя подобна бездонной сокровищнице, которую я никогда не исчерпаю. Один Господь знает, почему я живу, ни о чем не заботясь!

– Возможно, даже слишком.

– Сокровищница неисчерпаема, говорю же вам! Я могу растрачивать себя, я могу пускать по ветру силы и молодость, я расчищаю место более молодым и энергичным… Да, моя жизнь прекрасна! Мне достаточно только пожелать, не так ли? – стать сегодня-завтра, не знаю… оратором, директором фабрики, политиком… но, клянусь вам, такая мысль никогда не придет мне в голову! Я – Арсен Люпен, Арсеном Люпеном и останусь. И я напрасно ищу в истории судьбу, схожую с моей, более наполненную, более живую… Наполеон? Да, может быть… но только Наполеон в конце своей императорской карьеры, во время французской кампании, когда Европа давила его, когда он во время каждой битвы думал, не станет ли она для него последней.

Был ли Арсен Люпен серьезен? Шутил? Его голос потеплел, и он продолжил:

– Сами видите, опасность – совсем рядом! Постоянное ощущение опасности! Глотать ее, как воздух, ощущать у себя за спиной ее дыхание, ее угрозы, ее приближение… и оставаться спокойным посреди бури… Сохранять спокойствие! Или же – конец… Есть только одно ощущение, которое может с этим сравниться, – ощущение гонщика за рулем! Но такие гонки длятся одно утро, а моя – всю жизнь!

– Какая патетика! – вскричал я. – И вы хотите заставить меня поверить, что нет особого повода для подобного возбуждения?!