Читать книгу "Праздник подсолнухов - Иори Фудзивара"

— Ерунда.

Харада вмешался:

— Думаю, мы сможем немного нажать на полицейское управление.

Мы одновременно обернулись к нему.

— Не хочу вводить тебя в заблуждение: это не сделка, а всего лишь проблема, которую рано или поздно придется решить, иначе такие, как вы с Тасиро, будут шантажировать нас до конца дней. Сейчас я говорю только с Хироси. Считай, что ты просто случайно оказался рядом.

— Простите. — Харада примолк.

Хироси в задумчивости склонил голову и произнес:

— Послушай, Акияма, я вот что думаю. Это трусость с твоей стороны — взвалить всю ответственность за решение на меня одного. Побег от ответственности. Просто мальчишество какое-то.

— А я и есть мальчишка, на протяжении долгих лет бегущий от ответственности и избегающий проблем. Говоришь, я трус? Пусть так. Я готов это признать. Не думаю, что меня можно изменить.

— Открыл Америку! — Почему-то моя речь его ужасно развеселила. Громко прыснув, он быстро обрел серьезность и с решительным видом произнес: — Понял. Значит, ставим точку. — Обернувшись к Хараде, он продолжил: — Это произошло со мной в раннем детстве. Однажды я ковырялся лопаткой в земле и, наткнувшись на закопанный в землю осколок стекла, сильно порезал палец. Помню, Эйко — она тогда уже ходила в школу — быстро слизнула кровь и сказала: «Пока не исполнилось тридцать, здесь копать нельзя. Под землей бомбоубежище».

— Бомбоубежище?! — одновременно воскликнули мы с Харадой.

— Да, бомбоубежище. Но это не все. Дальше она сказала: «Дедушка так говорит. Таланту нельзя предъявить счет, пока не исполнится тридцать. А до этого времени копать нельзя». Конечно, я тогда был совсем ребенком и мог неточно запомнить ее слова, но та странная фраза о предъявлении счета таланту плотно засела у меня в памяти. Думаю, она и сама не понимала смысла тех слов. Когда я увидел кровь на твоем пальце, у меня в голове словно что-то щелкнуло, и я вспомнил тот эпизод. После я ни разу не слышал об этом. Возможно, Эйко позабыла о той истории.

— Вскоре вы переехали в столицу?

— Да, поэтому деда я почти не помню. Он остался в Киото, за ним ухаживала сиделка. Иногда мы ездили к нему на каникулах. Он умер, когда я учился в старших классах. Дед совсем не общался с отцом. Кажется, не мог простить ему, что тот стал клерком. Мне он запомнился как крайне замкнутый и упрямый старикашка. Для него я всегда был несмышленым ребенком. Наибольшим его расположением пользовалась Эйко. Немудрено, ведь она была такая правильная. Думаю, он вполне мог доверить ей тайну.

— Где вы копали землю? — спросил Харада.

— Совсем рядом. Здесь, во дворе.

— В этом дворе?

— Ты же видел наш двор. Неужели тебе ничего не показалось странным? На такой большой территории не растет ни деревца. Довольно необычно для Киото. Логично предположить, что под землей что-то скрывается. Бомбоубежище или что-то другое. Не знаю, вспоминала ли потом Эйко рассказ деда и возникала ли у нее мысль раскопать это бомбоубежище.

Харада пристально смотрел на Хироси:

— Но что означают эти слова о предъявлении счета в тридцать лет?

— Не знаю.

— Тридцать лет. Талант. Предъявление счета, — забормотал Харада, вопросительно глядя на меня.

Я отвел взгляд.

Наконец он тихо спросил Хироси:

— У вас есть лопата или еще что-нибудь, чем можно копать?

— Всё во дворе.

— Не составите компанию?

Хироси покачал головой. Харада перевел вопросительный взгляд на меня, и я поспешно ответил:

— Присоединяюсь к предыдущему оратору. Староват я для физических упражнений.

— О-хо-хо, — тяжело вздохнул он, — значит, трудиться снова предстоит мне? Мне казалось, я неплохо поработал, когда господина Акияму собирались «пошинковать». К тому же мы собираемся выкапывать ваше имущество. Неужели даже это не заставит вас помочь?

Нервно щелкая пальцами, Хироси смотрел на меня:

— Что думаешь?

— Логично и убедительно, — ответил я, — придется помочь.

— Благодарю вас. — Харада встал и взглянул на Хироси. — Двор у вас большой. В каком месте это было?

— С краю, у забора. Там и сейчас есть небольшой холмик, вы сразу заметите. Раньше там была клумба, но потом в землю закопали осколок стекла. Странно, конечно… Наверно, чтобы никто не влез.

— Раньше там был цветник?

Хироси кивнул:

— Ага. Целая клумба цветов. Подсолнухов.

18

В комнате воцарилось долгое молчание. Первым его нарушил Харада:

— Предлагаю прекратить прения и перейти к физическому труду.

Хироси с улыбкой встал. Я нехотя поднялся следом. На пороге еще раз окинул взглядом просторную комнату в японском стиле. Шесть полотен, собранных Эйко, словно вернули меня в юность. В углах комнаты скопились клубы пыли. Неудивительно — откуда взяться стерильной чистоте в жилище молодого холостяка? Мне вдруг пришло в голову, что прожитые мной годы больше всего напоминают эту пыль. Мне нечего, да и некому рассказать о той, забытой эпохе. Задвинув перегородку, я словно прикрыл дверь в свое прошлое, и оно тут же исчезло из поля моего зрения.

Ни к кому конкретно не обращаясь, Харада произнес:

— Пойду проверю, как там наши друзья. Хотя вряд ли они ведут себя шумно.

Я проводил его взглядом и, направляясь к задней двери, спросил Хироси:

— О чем он расспрашивал тебя в январе?

Как я и предполагал, Харада задавал вопросы об истории семьи, генеалогии рода, о нас с Эйко, спрашивал, в каком году был построен дом, — вежливый собеседник, не более. Ни слова о Ван Гоге. В распоряжении Харады наверняка оказалось полное досье, включая информацию о том периоде, когда Хироси еще не было на свете. Не удивлюсь, если он также обошел соседей и расспросил о семье Хатама. Хироси не поддерживал отношений с соседями.

Мы вышли во двор. Сорняки разрослись и кое-где доходили до колен. Воздух наполнял аромат трав, слышалось журчание воды. Через изгородь я взглянул на противоположный берег реки. Сейчас там было гораздо оживленнее, чем утром. Суббота. Канун лета. Скоро летнее солнцестояние. Июньское солнце повисло почти над самой макушкой, едва заметно клонясь к западу. Большую часть двора заливало такое яркое солнце, что было больно глазам. Глядя на небо и щурясь от яркого света, Хироси спросил у меня:

— Я только не понял, кто такая эта Ришле?

Я вкратце изложил ему услышанную в поезде историю. Глаза Хироси округлились, и он с удвоенной силой защелкал пальцами.

— Из разговоров якудза я догадался, о чем примерно речь, но в свете этой истории все выглядит куда реальнее! Возможно, мы на пороге находки века.