Читать книгу "Горький привкус победы - Фридрих Незнанский"

Нажав на кнопочку «отбой», Слава улыбнулся прислушивающемуся Турецкому.

— Таможня дает добро!

И плеснул из пузатой бутылочки в пузатые же рюмашки.

К утру дневник академика Василия Шарова был изучен от корки до корки.

Выяснилось, что, как и уверял Павел, на протяжении нескольких лет его отец вместе со своим другом Афанасьевым следил в основном за известным уголовником Юрием Стариковым, некогда главарем солнцевской преступной группировки, давно отошедшем от дел криминального мира.

Получив ряд наводящих сообщений и от бывших сослуживцев, и от «корешей» из уголовного мира, Вадим Афанасьев пытался разговорить Старика. Прошло много времени после совершения первого преступления: убийство не раскрыто. Как говорится, Старику нечего бояться. Вот он и распустил язык во время пьянки с бомжем Никифоровым, старым агентом бывшего майора Афанасьева.

При этом разговоре Юрий Стариков подробно рассказал, как четверо в масках, он, воры в законе — братья Черепановы, Косой и Толстый, а также их «кум», полковник Соколовский, проникли в Центр. Направили их туда богатые люди Асафьев и Галаев.

А «кум» их, Станислав Соколовский, трудился, кстати сказать, начальником управления безопасности холдинга «ТРБ-РВ», принадлежащего бизнесмену Асафьеву. А в прошлом он был полковником милиции и работал в управлении собственной безопасности ГУВД Москвы. И, более того, являлся непосредственным начальником майора Афанасьева. И был некогда уличен подчиненным в вымогательстве взятки…

Милиционера Виноградова убил полковник Соколовский. При этом в перестрелке с Ильиным и сам был ранен в ладонь. Это он снял свою перчатку в горячке и выбросил ее на пол…

В том же составе, вчетвером, преступники проникли в квартиру одинокого академика. Они страшно пытали Павла Васильевича, Соколовский требовал выдать дополнительные материалы, сказать, где они спрятаны, но старик мужественно держался. Братья, Косой и Толстый, перестарались. Так усердствовали в пытках, что Шаров со стонами скончался на глазах своих убийц…

В конце «геологического журнала» были записи, сделанные уже другим почерком. Молодой Павел Шаров пытался продолжить следствие, начатое трагически погибшим отцом. По некоторым непроверенным данным, Паша имел основания предполагать, что и на другое убийство, на убийство его отца, преступники снова ходили вчетвером. Как обычно, двери открыли с помощью отмычек. В этом деле мастером был Старик, старый медвежатник и взломщик. Иначе трудно себе представить, как в квартиру академика вообще проникли, не взламывая дверь с солидной системой запоров.

Отца убили двумя выстрелами в голову. Огнестрельным оружием в этой группе обладал только бывший полковник Станислав Соколовский…

Итак, сделали вывод сыщики, всю ночь подбадривающие себя крепким кофе с несколькими каплями коньяка, в трех старых нераскрытых уголовных делах засвечена группа уголовников, возглавляемых «борцом с преступностью», экс-полковником Соколовским. И в каждом из этих дел числится по трупу…

— Ну что, Слава? За что теперь хвататься в первую очередь?

— А то ты не знаешь. Разумеется, надо до ума доводить порученное дело о гибели молодых Асафьевых. Признания Шарова и Баркова у нас есть, свидетельских показаний навалом. Надо предъявлять обвинения, еще раз уточнять с мерой пресечения, оформлять и передавать дело в суд. Единственное, что пока до конца неясно, — мотивы. Ну то есть, со слов Шарова, все понятно: месть за отца и деда. Но насколько его обвинения родителей погибших соответствуют действительности?.. Если он это все придумал — одно, если все на самом деле так и есть, то парня можно понять. Не простить, нет, за содеянное наказание он понесет, но есть все шансы смягчить приговор до минимума. Так что, хочешь не хочешь, а просить у Кости постановление о возобновлении следствия по всем приостановленным делам придется. А уж по ним-то работы — непочатый край…

— Да уж, — согласился Александр Борисович. — Будем перенацеливать имеющиеся силы. Нам нужно ни много ни мало отыскать всю четверку и проследить за их действиями. Насколько они сейчас друг с другом контактируют? Что планируют, что замышляют. Может, ребят из «Глории» привлечешь?

— А что? И привлеку, если своих силенок не хватит. Надеюсь, племяш не откажет кого-то из своих «топтунов» хотя бы для наружки выделить. Ну это по ходу дела посмотрим. А может, эту «бригаду» криминального труда лучше сразу брать? Во избежание дальнейших неприятностей.

— Подумаем. С Костей посоветуемся. Их бы контакты с Галаевым и Асафьевым отследить…

— Нуты, Сань, даешь. Совсем заработался? Если Соколовский — шеф безопасности Асафьева, как ты думаешь, трудно ли им общаться?

— Кхе, и впрямь, — только головой покачал Турецкий. — Ладно, агентурную слежку организуем как минимум за двумя — полковником и авторитетом. За шестерками — только если лишние ноги появятся. А сейчас давай-ка, Слава, умываться-бриться. Светает уж. Надо бы еще кофейку хряпнуть, чтобы носом на работе не клевать, а? Ты как?

— Всенепременнейше, — согласился Грязнов. — Только вот еще о чем мы позабыли. Афанасьева из Самотлора выдернули. Появится скоро. Ну показания-то он нам даст. Но пусть еще и через свои старые связи «шестерок» нам достанет. Наверняка на них у «братков» компроматец найдется.

— Дельно. И тут же вот еще что упущено: этот его Никифоров, которого он к Старику засылал… Ведь если бандиты что-то неладное почувствуют, начнут свидетелей убирать. Соколовскому этому человека убить — раз плюнуть, похоже. А уж бомжа… Надо бы отыскать его. Организовать охрану свидетеля… Ладно, давай о делах уже на работе.

— Заметано. Дуй теперь в душ, я пока колбасы настругаю да кофейку сварю.

— Уже дую…

Глава 14 ИСТОРИЯ «ЧЕСТНЫХ» БИЗНЕСМЕНОВ

Это здание на Большой Дмитровке в 1824 году построил князь Голицын, а позднее он продал его купцу Вострякову, который достроил третий этаж и два флигеля.

На старых зеркалах в парадной старинного особняка изображены Пегасы, а потолочную лепнину в зале, где проходят заседания коллегии Генпрокуратуры, украшают скрещенные серп и молот.

Так под сводами этого здания сплелись эпохи, имена, события. В дооктябрьские времена и даже после революции в Мраморном зале собирался на Телешовские чтения писательский и поэтический бомонд Москвы. Здесь обосновался кружок любителей изящной словесности под председательством Брюсова, позднее здесь читал свои поэмы Владимир Маяковский.

Потом в здании поселился Московский горком партии, и в этом же зале отмечали пятидесятилетний юбилей вождя мировой революции Владимира Ульянова-Ленина. Именно тогда вождь поднялся к трибуне на подиум и произнес свою сакраментальную фразу, что лучший способ отметить юбилей — это ударно поработать…

Несмотря на всю его богатую историю, старший следователь по особо важным делам и помощник генерального прокурора скептически относился к этому желтому зданию. Особенно раздражал Турецкого массивный забор с ядовито-зелеными металлическими навершиями четырехугольных столбов. И зеленая же крыша портика с дверью, над которой красовалась эмблема прокуратуры: щит и перекрещенные мечи.