Читать книгу "Контрольный выстрел - Николай Федорович Иванов"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что там с Надей? – вдруг спросил Бауди.
Спросил, чтобы и самому не тяготиться победой единоверцев. Не заглядывать в завтрашний беспросветный день. Чтобы освободить меня от терзаний. И нашел для этого единственно верный способ – позаботиться о других.
Мы уже стояли перед дверью собственного домика. Он, покосившийся, с облупившейся краской, крохотный, оставался тем не менее последним островком, где нас могло ждать хоть какое-то успокоение, а зашторенные окна – оградить и дать уединение. Он становился нашей крепостью, за стенами которой мы могли держать оборону, а в крайнем случае – достойно пустить пулю в лоб, если за нами, как за врагами народа, придут Лебеди, «Акробаты», «Бородачи», «Шамили» и прочие национальные герои Чечни-Ичкерии. Все-таки мы пропустили момент, когда следовало начинать уничтожение главарей. Что в Чечне, что в Москве. Прилет одного генерала, возомнившего себя центром Вселенной, – и мы тут же получаем взрывы на переезде у собственного военного городка. С такими темпами завтра все повторится в Ростове, а послезавтра – в Москве. Какими слезами еще умоется Россия от того, что не дали додавить заразу? Оставалось ведь совсем чуть-чуть…
И Надя… Теперь я вряд ли смогу что-то сделать для нее. А какими страстными были три остававшихся вечера перед моим броском «на холод»…
– Я схожу к ней? – попросил разрешения у разведчика. Главное, чтобы не подумал, будто и я предаю его, оставляю одного.
– Привет от меня.
Бауди достал из-под кадки с водой ключ, вошел в домик. Щелкнул замок изнутри, хотя раньше мы никогда этого не делали…
Чтобы отвлечься, попробовал думать о Наде. У нее заканчивался контракт, но, может, хоть какая-то польза от Лебедя окажется – в общем бардаке на день-два задержится? Тогда мы втроем пойдем в «Фламинго» и выпьем за… За что можно нынче поднять рюмку человеку в погонах? Нет тоста для русского офицера на Кавказе, даже это отобрали…
Домик Нади тоже увиделся обшарпанным и еще более кособоким, чем наш. На мой острожный стук внутри него завозились, и неожиданно забилось сердце от осознания простейшей истины: здесь, на войне, единственно близким человеком после Бауди у меня оказалась Надя. Желавшая, чтобы я был всегда в тепле. Она неожиданно оказалась права – тельняшка не греет. Погоны не спасают. Звания и знания никому не нужны. Дождаться солдата с войны могут только женщины, но – не политики. И потому я у Надиного порога, а не в штабе группировки. Где мое славное сладкое диво? Здравствуй!
Но дверь открыла незнакомая девушка – полная противоположность Нади: тоненькая, с боксерской стрижечкой. Если бы не сережки, можно было бы даже усомниться: не пацан ли это? Соседка?
– Вы… – начала она медленно угадывать, а глаза ее на моих глазах неожиданно стали наполняться слезами. Почему? Что-то случилось? – Вы… Иван Петров?
Она протянула руку, но я не успел, а у нее не хватило сил устоять на ногах – присела тут же, в проеме двери, спрятала лицо в ладони. Маленькие худенькие плечики затряслись в подавляемом плаче, и я рванул мальчиковую девочку вверх:
– Что?
– Надя…
– Что Надя?
– Она тогда поехала в Моздок. На рынок.
– И что?
– Она была в том автобусе, который взорвали на переезде.
Я уронил девочку и осел рядом с ней сам. Соседочка, о которой я знал только по стопке выглаженных трусиков, вцепилась пальчиками в мою куртку, уткнулась в плечо. Она знала о трагедии уже несколько дней, переплакала ее и теперь призналась в самом страшном:
– Я… боюсь ночевать здесь одна.
– Но как все случилось. Почему? – я спрашивал пока отрешенно, я еще удерживал глыбу, готовую обрушиться и оставить от меня одну боль. Кто-то незримый пока еще спасал меня от нее, давал передохнуть перед тем, как уйти в глубину.
– Она… вас ждала. Столько говорила о вас. А майор не захотел, не дал ей ни одного дня находиться здесь…
– Какой майор?
– Усатик… Они раньше… встречались. Сказал, уезжай, и документы все принес, что она уже не числится…
Гусар из РЭБ. С его лощеной внешностью прямая дорога не только в киношные ловеласы, но и в реальные подлецы. Маленький Лебедь. Сколько же их вокруг!
– А она захотела съездить на рынок, купить вам в подарок пуловер и носки.
Девочка нырнула в домик-норку и тут же вернулась с серо-коричневатым клубком в пакете. Сунула мне, застывшему под упавшей-таки глыбой:
– Это ваше. От нее.
И с надеждой – про то, о чем, наверное, больше всего говорилось в их женском домике:
– А ей теперь запишут в личном деле, что она была на войне? Или погибла – и погибла?
…Мы сидим с Бауди во «Фламинго», пьем водку. Много водки. Чтобы пропить память, прошлое и даже настоящее. И не встречаться с будущим.
Рядом с нами тихая девочка Вера с боксерской стрижечкой. Она не пьет вообще, но боится оставаться в домике одна.
Народ стекался в полуподвал сумрачный, и даже завсегдатаи кафе – чванливые и денежные московские телевизионщики – сидели притихшие. Или кто-то набил им морды, или стало доходить, что они натворили вместе с Лебедем. Танцев не было, хотя магнитофон и шипел что-то из-за горы открытых бутылок на стойке.
И вдруг мы с Бауди одновременно вздрогнули: зазвучало до боли знакомое:
У синей реченьки, под красным солнышком
С тобой мы прятали от всех любовь…
Как она танцевала!
– Не плачь, Тигрыч.
Не плачу. Но даже если бы не был Тигрычем, у меня еще остается в запасе Львович. И я еще вцеплюсь в горло всем, кто убил Надю. Не потому, что пьян, а потому, что я русский офицер и никому не отдам ни своих погон, ни России, ни веры, ни любви.
Вот только не танцует в кафе Надя…
Небожители
Ой, не пытайтесь отобрать у человека с ружьем его тапки.
– Товарищ капитан, на выезд!
– Я в отпуске, – улыбнулся Костя сержантику, даже не пуская его на порог квартиры. –
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Контрольный выстрел - Николай Федорович Иванов», после закрытия браузера.
