Читать книгу "Николай II - Анри Труайя"

Вскоре, утомленные атмосферой интриг и ложных слухов, царь с царицею решили удалиться из столицы в Крым. И вот 15 марта настал день отъезда, а 18-го венценосная семья уже обосновалась в Ливадии. Три дня спустя местная газета «Русская Ривьера» опубликовала сообщение о том, что «вчера Григорий Распутин прибыл на автомобиле в два часа пополудни и остановился в гостинице „Россия“». Эта информация, вызвавшая любопытство толп, донельзя раздражила царя, который пугался еще большего ожесточения злых языков. Но царица сияла: ее бородатый, стучащий сапожищами ангел-хранитель снова был рядом с нею. А если так, то ей не грозит никакая беда!

Глава одиннадцатая

Тучи сгущаются…

Несмотря на все вспыхивавшие в высшем обществе скандалы, вызываемые то убийством Столыпина, то растущим влиянием Распутина, то дерзостными запросами в Думу, государственная машина продолжала работать как часы. Дискредитируемая в салонах и гостиных императорская семья по традиции продолжала пользоваться доверием в народных массах: не читающим газет мужикам невдомек были волнения в интеллектуальных кругах, а рабочие после столыпинских репрессий разом присмирели. Это относительное умирение трудящегося люда имело следствием значительный рост экономической деятельности. Богатства России были таковы, что даже при отсутствии твердого лидера ее национальный доход увеличивался и уровень жизни повышался. Правление Николая II не то что не знаменовало собою упадок, но, напротив, постоянный рост: ко времени его восшествия на престол в России насчитывалось 125 миллионов жителей, двадцать лет спустя уже 175 миллионов; что означало прирост населения на два с половиной миллиона в год. С 1897 по 1913 год рост поступлений в казну составил два миллиарда рублей – и это без увеличения налогов, которые оставались самыми низкими в Европе на душу населения. За тот же период сбережения в сберегательных кассах возросли с 360 млн. до 2 млрд. 200 млн. рублей. С 1909 по 1913 год производство железной руды возросло со 175 до 283 миллионов пудов, стали – со 163 до 300 млн. пудов, угля – с 16 до 22 млн.; производство хлопка и сахара возросло более чем вдвое, а нефти – на 65 процентов. Число фабрично-заводских рабочих возросло до 3 миллионов. Их профсоюзные права обрели силу закона в 1906 году. В 1912 году по их инициативе была создана первая система социального страхования. Со всех сторон в страну текли капиталы, пересекая границы. Иностранные инвестиции вскоре превысили 2 миллиарда рублей. Объем внешней торговли за десять лет возрос вдвое. И агрикультура отнюдь не плелась в хвосте этого триумфального шествия: в 1913 году производство в России основных видов злаков на треть превышало суммарное производство Аргентины, Канады и США. Россия обладала более чем половиной мирового поголовья лошадей. Она поставляла до 50 процентов яиц, экспортируемых для мирового рынка. Казалось, что на этой щедрой земле любое предприятие обречено на процветание. Переселение крестьян в Сибирь – примерно по 300 тысяч в год – давало возможность вздохнуть свободнее тем, кто оставался на месте. Приобретение земельных наделов в полную собственность, ставшее возможным благодаря новому аграрному закону, способствовало обуржуазиванию деревни. Параллельно с этим ростом материального благосостояния преодоление неграмотности населения побило все рекорды: в начале 1913 года суммарный бюджет Министерства народного просвещения достиг полумиллиарда рублей – цифра по тем временам колоссальная. Начальное образование было бесплатным, а с 1908 года решением правительства сделалось обязательным. Начиная с этой даты, число школ стало возрастать на 10 тысяч в год. Если в 1900 году число неграмотных среди рекрутов составляло 51 %, то в 1914-м – всего лишь 27 %. «России нужно тридцать лет покоя и мира, чтобы стать самой богатой и процветающей в мире страной», – заявил в 1912 году Главноуправляющий земледелием и землеустройством (как назывался в ту пору министр сельского хозяйства) А.В. Кривошеин. Ему вторил в 1914 году французский экономист Эдмонд Тери: «Если дела у великих европейских наций в 1912–1918 гг. будут идти так, как они шли в 1900–1912 гг., то к середине века Россия будет доминировать в Европе как с политической точки зрения, так и с точки зрения экономико-финансовой».

Дружно высмеивая правительство, имущие классы тем не менее пользовались плодами этой эволюции навстречу процветанию: производили, покупали, играли на бирже и развлекались от души. Людьми владело непонятное чувство, что в этой взбалмошной атмосфере им предоставлялся уникальный шанс. Критиковали – и в то же время обогащались, злопыхательствовали – и при этом процветали. Театры заполнялись под завязку. За билеты на спектакли, в которых пели Шаляпин или Собинов, танцевали Анна Павлова, Тамара Карсавина или Матильда Кшесинская, барышникам (таким деликатным словом величали тогда спекулянтов-перекупщиков театральных билетов) платили золотом. В Москве был на гребне успеха Художественный театр Станиславского – публика ломилась на спектакль А.К. Толстого «Царь Федор Иоаннович» – трагедию о благородном, но слабом властителе, в котором публика узнавала своего царствующего монарха. Не меньшим успехом пользовалась пьеса «На дне» Горького о жизни низов общества, сражающая своей силой «Власть тьмы» Льва Толстого и куда более утонченная драматургия Чехова. После кончины автора «Чайки» в 1904 году резко возрастает его реноме, влияние на умы людей. Шесть лет спустя, в 1910 году, оставив дом и семью, на богом забытой станции Астапово окончил земной путь Лев Толстой. Его уход потряс всю Россию.

Тяга к чтению, дотоле бывшая привилегией одной лишь элиты, проникла и в средние, и даже народные слои общества. Ослабление цензурных тисков побуждало издателей к выпуску все новых книг; политические проблемы открыто обсуждались на полосах газет всех тенденций. Защитники старого порядка вещей вынуждены были смириться с тем, что нравы смягчились. Перед разведенными женщинами уже не закрывались двери салонов. Внедрение европейской моды мало-помалу привносило изменения в русское наследие. Жизнь в оных заведениях бурлила ключом, под томные убаюкивающие мелодии диких цыганских напевов шампанское лилось рекою. На паркете бальных зал разучивались па новомодного танца – танго; в шикарных гостиных флиртовали, обменивались сплетнями о жизни двора, судачили по поводу того или иного министра, высказывали мнения о необходимости тех или других перемен, в глубине души надеясь, что таковые не слишком уж нарушат вполне приятное в целом существование.

А за пределами этого пустого нервозного общества левые экстремисты продолжали плести свой тайный заговор. Но быстрая ошеломительная победа уже не стояла темой их дискуссий. Несмотря на все усилия, социалисты-революционеры не могли завоевать для своего дела крестьянский класс, который в большинстве своем голосовал за «трудовиков» и кадетов. Разоблачение в 1906 роду члена ЦК партии эсеров Азефа как провокатора и платного агента полиции ошеломило его «товарищей по партии» и парализовало их деятельность. ЦК партии эсеров принял решение о роспуске боевой организации. Тактика террора была временно оставлена.

Со своей стороны социал-демократы оказались перед фактом уменьшения числа своих приверженцев из года в год. В результате полицейских репрессий их ряды существенно поредели. На Лондонском съезде в 1907-м и Парижской конференции в 1908 году усилилось расхождение между более умеренным крылом – меньшевиков и более решительным – большевиков. В конечном счете этим последним удалось настоять на своей позиции, заключавшейся в том, чтобы использовать Думу в качестве трибуны для пропаганды. Точнее говоря, дискредитировать парламентаризм путем участия в нем – такова была принятая формула. Что касается работы в массах, то она возобновилась только с 1911 года, с новой серией манифестаций. Весной 1912 года всю Россию взволновали трагические события на Ленских золотых приисках. Когда в ходе забастовки отношения между рабочими и хозяевами обострились до предела, был вызван карательный отряд. В результате около 270 рабочих были убиты и около 250 ранены. В Думе были приняты резкие запросы. На заседании 11 апреля министр внутренних дел Макаров заявил: «Когда, потерявши рассудок, под влиянием злостной агитации, толпа набрасывается на войска, тогда войску не остается ничего делать, как стрелять. Так было и так будет впредь». Эти последние слова были тут же подхвачены прессой, возбуждение в обществе резко усилилось; по всей России на заводах и фабриках вспыхнули забастовки протеста, на улицы вышли манифестанты под красными флагами. В том же году на новом партийном съезде, объединившем революционеров-эмигрантов и их товарищей по оружию, прибывших из России, Ленин становится председателем ЦК. В Санкт-Петербурге легально выходит его газета «Правда». Реорганизовавшись, большевистская фракция преобразуется в партию, отдельную от меньшевиков. Эта большевистская партия заявляет о том, что абстрагируется от террористических методов социалистов-революционеров, заимствованных у «народников», а также от ревизионизма, столь дорогого некоторым социал-демократам из эмигрантов. Их программа остается неизменной: ликвидация царизма, разрушение капитализма, утверждение диктатуры пролетариата. Но, по их оценкам, ситуация еще недостаточно созрела для всеобщего восстания.