Читать книгу "Главным калибром - огонь! - Рустам Максимов"

Гонка продолжалась, и к восемнадцати ноль-ноль два броненосных крейсера Камимуры имели преимущество в пятьдесят пять кабельтовых к норду, идя более чем в восьми милях от Владивостокского отряда. «Цусима» заметно приотстала и держалась в семидесяти кабельтовых на правом траверзе «Громобоя», периодически посылая в эфир короткие радиограммы.

Капитан 1-го ранга Зацаренный предложил накрыть соглядатая главным калибром, отогнать или хотя бы напугать, но Витгефт повторил свой приказ не кидать снаряды зазря. Идущий далеко за кормой отряд контр-адмирала Уриу разделился на две пары крейсеров: обе пары медленно расходились в разные стороны, причём «Нанива» с «Такачихо» постепенно отставали от «Акаси» и «Акицусимы».

В восемнадцать ноль пять японцы неожиданно повернули на девять румбов влево, стремительно сближаясь и обрезая русским кораблям курс. Контр-адмирал замешкался с принятием решения, дав противнику возможность первым открыть огонь. В результате первое же попадание 203-мм снаряда в «Победу» вывело из строя носовую башню русского броненосца, а следующий снаряд такого же калибра вскрыл третью дымовую трубу, словно консервную банку. Лишь после третьего прямого попадания командующий Владивостокским отрядом очнулся, приказал повернуть вправо и разойтись с неприятелем на контркурсах.

Не отвлекаясь на «Россию» и «Громобоя», враг сразу же сосредоточил артиллерийский огонь на наиболее опасном русском корабле – на флагмане Витгефта. «Идзумо» с «Адзумой» довернули ещё на пару румбов, сокращая дистанцию боя, и ввели в действие шестидюймовки. Попадания стали следовать одно за другим, нанося всё новые и новые повреждения, выводя из строя орудия, калеча и убивая людей. На «Победу» разом навалились все три крейсера Кимимуры, в том числе и «Цусима», нагло приблизившаяся к броненосцу на пятьдесят кабельтовых.

Видя бедственное положение флагмана, каперанги Андреев и Дабич приказали своим артиллеристам не жалеть снарядов. Благо расстояние до противника сокращалось с каждой минутой, позволяя интенсивно стрелять всем бортом. Это дало свои результаты – спустя буквально пять минут оба японских броненосных крейсера были вынуждены перенести огонь своих шестидюймовок на «Россию» и «Громобоя».

Мгновение спустя снаряд главного калибра «Победы» проломил броню нижнего носового каземата по левому борту, и «Идзумо» исчез в огромном облаке серо-бурого дыма. К сожалению, детонации погребов не произошло, и спустя полминуты флагман Камимуры вновь замаячил в прицелах русских орудий, извергая из разрушенного каземата шлейф густого чёрного дыма. Однако стрельба японского крейсера разладилась: башенные артустановки продолжали выпускать снаряд за снарядом, в то время как уцелевшие шестидюймовки левого борта вели спорадический огонь. Позднее выяснилось, что почти одновременно с десятидюймовым «подарком» с «Победы» на шканцах «Идзумо» разорвались два снаряда с «Громобоя», повредившие сразу три пушки.

Тем временем на русском броненосце исправили привод горизонтального вращения носовой башни и на радостях дали залп по «Цусиме». Новенький бронепалубный крейсер тотчас показал корму, на всех парах выходя из боя. «Россия» устроила жаркую артдуэль с «Адзумой», лишилась полдюжины малокалиберных пушек, получила штуки три подводных пробоины и несколько очагов возгорания в корпусе и на палубе. Представитель школы французского кораблестроения отделался пробоиной на уровне ватерлинии, разрушенным кормовым мостиком, небольшим пожаром в надстройках и продырявленными дымовыми трубами.

Через полчаса сражение завершилось – противники просто разошлись в разные стороны. Японцы больше не предпринимали попыток сблизиться, возобновить бой либо устроить повторное соревнование кочегаров и машинных команд. Страдая от раны – осколки легко проникали в амбразуры боевой рубки, и несколько штук поразили контр-адмирала в бедро – Витгефт приказал отряду ложиться на прежний курс и постараться держать до заката пятнадцать узлов хода. Ещё спустя полчаса крейсера Камимуры и Уриу исчезли за горизонтом, оставив за собой медленно таявшие клубы дыма.

На русских кораблях продолжали тушить пожары, чинить повреждённые орудия и механизмы. Лазареты «России» и «Победы» оказались забиты десятками раненых, врачи и санитары едва успевали обрабатывать ожоги и раны. На «Громобое» ситуация с медицинской частью была не столь критична – этот крейсер меньше остальных находился под воздействием огня противника, хотя и на нём не обошлось без раненых и погибших.

На обратном пути Камимура не стал заходить в Озаки, направившись прямиком в Сасебо. Туда же, в главную базу японского флота, притащились и три бронепалубных крейсера Того-младшего, доставив на берег тело погибшего контр-адмирала. Защита коммуникаций в Цусимском проливе легла на плечи Уриу Сотокичи. Впрочем, буквально через пару дней 4-й боевой отряд получил подкрепление из состава Первой эскадры – «Якумо» и «Асаму». «Якумо» на какое-то время стал новым флагманом Камимуры, а неделю спустя после длительного ремонта в Озаки пришла «Токива».

К этому времени у восточного побережья острова Хонсю вновь начались таинственные исчезновения японских угольщиков, джонок и каботажных судов. В МГШ быстро догадались, что в Тихом океане вновь объявился русский крейсер «Рюрик», и были вынуждены сделать «ход конём» – переформировать 6-й боевой отряд, включив в него ещё толком неосвоенные экипажами «Касугу» и «Ниссин». Командиром переформированного отряда был назначен контр-адмирал Мису, жаждавший реабилитироваться за неудачную баталию с «Ретвизаном». Кроме кораблей фирмы Ансальдо в состав 6-го боевого отряда вошли «Цусима», «Сума», а также три вспомогательных крейсера.

Глава 16

Известие о сражении Владивостокского отряда с Камимурой застигло генерал-адъютанта по пути из Харбина в Мукден, где обосновались Куропаткин и его ставка. По мере прочтения достаточно подробной телеграммы Витгефта о ходе боя, наместник почувствовал нарастающий прилив злости и раздражения.

На следующей станции Алексеева догнала ещё одна телеграмма из Владивостока, на этот раз от Греве. Начальник порта информировал, что по его предварительной оценке «Победе» понадобится почти месяц ремонта, а исправление повреждений «Громобоя» и «России» займёт две-три недели минимум. Сие означало, что тактическая победа контр-адмирала Витгефта обернулась стратегическим поражением, так как в ближайшем будущем Макаров не сможет рассчитывать на активные действия русских кораблей на коммуникациях врага в Японском море.

Надеяться же на Иессена, которого зарубежная пресса с маниакальным упорством «топила» на страницах своих газет каждый божий день, было бы наивностью чистой воды. В последнее время отряд Иессена словно в воду канул, о нём не было ни слуху ни духу, и наместник подозревал, что «Ретвизан» ушёл далеко на юг, чтобы исправить полученные за время крейсерства повреждения.

Потеряшка Иессен вскоре нашёлся, причём совершенно неожиданно, и в том районе моря, где его меньше всего ожидали встретить. Вечером 27 марта, когда Алексеев на пару с Куропаткиным изволили совместно ужинать, входная дверь в вагон с грохотом распахнулась, впуская генерал-майора Флуга.

Возбуждённо-взволнованный начальник походного штаба наместника протянул генерал-адъютанту только что полученную телеграмму из штаба флота в Порт-Артуре, почему-то подписанную Безобразовым. Пробежав глазами листок бумаги, Алексеев почувствовал, что задыхается, расстегнул воротник мундира, затем попросил Василия Егоровича зачитать текст телеграммы вслух.