Читать книгу "Испания: Поздний обед - Поль Ричардсон"

Впервые я приехал в Барселону еще студентом в летние каникулы. Это было лет за десять до аннус мирабилис (года чудес). Имеется в виду 1992 год, когда благодаря Олимпийским играм город преобразился и стал таким, каким его всегда мечтали видеть: блистательной европейской метрополией и Меккой дизайнеров, соперницей Парижа и Милана.

Выходя из поезда в Барселоне, я ожидал, что увижу угрюмый портовый город, похожий скорее на Марсель, а не на Милан; родину анархизма и нищенствующей богемы. Свое представление об этом городе я почерпнул из впервые опубликованного в 1949 году романа Жана Жене «Журнал вора».

Город действительно пребывал в состоянии упадка, но не совсем такого, как я ждал. Стояла Вербная неделя, и все оказалось закрытым: магазины, банки, музеи. У меня было очень мало денег, так что я не слишком переживал, что их не на что потратить. Я поселился у приятеля, возле железнодорожного вокзала Сантс, мы поскребли по сусекам и приготовили себе спартанский обед, как раз подходящий для Страстной пятницы. Вот какой была моя первая еда в Барселоне: сардины из банки, отварные спагетти и горсть кураги.

Хуже просто не может быть. Через несколько лет, в свой следующий приезд, я остановился у Сьюзен, английской приятельницы, по характеру авантюристки. Сьюзен снимала квартиру на верхнем этаже дома с террасой на крыше (он находился на улице Каррер-Хоакин-Коста, что в районе Раваль) и платила за нее не самую запредельную цену — всего сорок фунтов в месяц. Район Раваль был самым старым в Барселоне районом красных фонарей; каталонский эссеист Хосеп Мариа де Сегарра описывал его как «один из районов великой нищеты, страшной грязи и смиренной, безысходной униженности». Но в конце 80-х годов этот пригород стал воплощенной мечтой богемы: чистый воздух, дешевое жилье, тут подспудно ощущался дух распутства. Всерьез иммиграция тогда еще не началась: тут имелся всего один пакистанский ресторан, «Шалимар» (теперь их десятки) и всего два-три бакалейщика из Саудовской Аравии, которые продавали рис сорта «асмати» и цилиндрические банки с топленым маслом.

Снизу, с оживленных улиц, до нас доносился шум. Однажды вечером в квартале от нас вспыхнул пожар, мы высунулись с балкона посмотреть на ревущее пламя. По вечерам мы ходили пить абсент в питейное заведение «Бар Марсель», основанное в 1947 году и с тех пор таким и оставшееся, потом шли потанцевать в «Ла-Палому», танцхолл для рабочих, где играл оркестр и пары вертелись под огромной люстрой.

Сьюзен сама очень неплохо готовила, а в этом квартале она наизусть знала цены ежедневных меню всех дешевых ресторанов. Вместе мы побывали в большинстве из них и никогда не тратили больше 600 песет на обед из трех блюд с бутылкой красного вина — такого жидкого, что оно было скорее похоже на розовое. В этих ресторанах заправляли их владельцы, там всегда было шумно от стука тарелок и буйных воплей посетителей. На улице Эстевет, как я записал в дневнике, я ел поджаренные в печи артишоки и соленую треску с самфайной — каталонским летним соусом из помидоров, баклажанов и перца; Сьюзен взяла макароны и фрикандо — традиционную каталонскую тушеную говядину.

— Неплохо, — прокомментировала моя подруга, — но в «Кан-Льюисе» дешевле.

Итак, на следующий день мы, соответственно, посетили «Кан-Льюис», находившийся на улице Каррер Сера, тогда одной из самых темных и грязных Раваля, и тут это блюдо оказалось даже еще более грубым и острым, чем на улице Эстевет. Но в целом мы поели неплохо: гаспачо, кролик, поджаренный с чесноком и тимьяном, креветки, поджаренные на решетке. На десерт мы обычно брали или пудинг — открытый пирог с ягодами, вечный фаворит всей Испании, трясущийся на своей луже карамели, или заварной каталонский крем, национальный пудинг Каталонии, желтый и жирный, с твердой коркой жженного сахара, которую мы с удовольствием взламывали острыми краями ложки.

Мы редко совершали вылазки за пределы района, но любили съесть какое-нибудь блюдо из риса в забегаловке на прибрежной полосе под названием «Эль-Мерендеро-де-ла-Мари». Она располагалась прямо возле рыбацкого района Барселоны, над пляжем. В подобных лачугах тогда подавали суперсвежие морепродукты и удивительно дешевые блюда из риса, там царила атмосфера веселого равнодушия к требованиям санитарии и гигиены. Отчасти по этой причине, а также из-за того, что шикарная новая Барселона 90-х годов сочла, что эти лачуги позорят город, их со временем уничтожили, и те, кто ностальгирует по прежней Барселоне, до сих пор их оплакивают.

Какую пищу я мог бы найти для себя в тогдашнем городе, если бы скудость финансов не вынуждала меня оставаться в пределах дешевого и веселого гетто Раваля? Вряд ли конец 80-х годов был такой уж замечательной эрой для ресторанов Барселоны. Вызывающие восторг новые каталонские блюда можно было попробовать где угодно в Каталонии: в отеле «Ампурдан» в Фигуэрес, и в «Биг Рок» в Платха-Даро. В крупных ресторанах Барселоны готовили блюда классической кухни для представителей высших классов. «Рено», «Виа Венето», «Виндзор» — названия сами говорят за себя. Настоящие деликатесы из морепродуктов подавали в «Бутафумейро», галисийском заведении, славившемся как качеством еды, так и невероятной дороговизной. Интерьер ресторанов, позиционирующих себя как модные, украшали какими-то немыслимыми оборками и избытком мягкой мебели, заполняли коврами и занавесями. Кольман Эндрюс, чья книга «Каталонская кухня» впервые была опубликована в 1988 году, дал понять всем англоязычным гурманам, что тут, на северо-востоке Испании, есть незамеченная ими, до сих пор абсолютно уникальная кухня. В своей книге он упоминает рестораны «Рено» и «Виа Венето», «Флориан» и «Пти Пари» как «лучшие каталонские рестораны современности». В то время это следовало так понимать, что в них подавали канелонес (фаршированные рулетики из теста), треску, фаршированные свиные ноги и бутифарру (неострую свиную колбасу), по его словам, «представлявшую собой подлинное произведение искусства». Однако в наши дни эти блюда вряд ли свидетельствуют о высоком уровне кулинарии.

Но потребовалось еще целых десять лет, чтобы я начал соображать, что такое вообще эта современная барселонская еда. Весной 2001 года журнал послал меня в командировку — выяснить, что это там за город такой, о котором идут разговоры, что он там чуть ли не самый замечательный в Европе.

Желая услышать еще одно мнение, я позвонил своему каталонскому приятелю. Вообще-то он уже много лет проживал в изгнании, в Аликанте, но тем не менее его подробно информировали о том, что происходит в сфере питания в его родном городе. Хоан подтвердил, что все эти разговоры соответствуют истине: в Барселоне сейчас настоящий ресторанный бум. Он недавно ездил к себе на родину, и его поразили качество и изысканность предлагаемых блюд, ну просто никакого сравнения с предыдущими десятилетиями, причем все это коренным образом отличается от старомодных блюд из риса и морепродуктов, какие подают в городе, где он сейчас живет.

Именно Хоан открыл мне глаза на рестораны, которые действительно что-то значили в первые годы нового тысячелетия, и я с радостью буквально выполнил его инструкции. За четыре дня своего пребывания в Барселоне я посетил «Каль-Исидре», где Исидре Хиронес и его жена Монсе почти сорок лет безупречно готовили блюда родной каталонской кухни, побывал в «Алхимии», где тогдашний шеф-повар Хорди Вила предлагал рис с перцами, соленую треску и бананы соте с мороженым из йогурта, корицей и лаймом в поразительно модной аранжировке. В заведении под названием «Абак», ближе к порту (Хоан сказал мне, что оно, пожалуй, лучшее в городе), я ел странное, но незабываемое блюдо из угря с яблоками и с фуа-гра. Я также вспоминаю ресторан «Эспай Сукре», в котором подавались только десерты, — но какие! Отчет о той командировке я написал не без труда: просто невероятное разнообразие, столько изобретательности, настоящий фейерверк творческой энергии!