Читать книгу "Пропавшие без вести - Юрий Козловский"

У одного из вооруженных людей была настолько примечательная внешность, что Лесовой инстинктивно сделал на него стойку. Это был здоровенный абрек кавказского вида, до самых глаз заросший густой черной бородой. Таких же, только вооруженных «калашами», и настоящими, а не деревянными кинжалами, Николай немало насмотрелся за годы службы. Пришлось сделать над собой усилие. Не то место, и не то время…

Никитин, оказавшийся старшим в этой странной компании, короткими командами, наполовину состоящими из понятного всем русского мата, поторапливал свой отряд, то и дело показывая в сторону горного кряжа, небо над которым стало наливаться розовым светом. Впереди, держа курс на разлом в горной стене, бежал рослый молодой негр, одетый в протертые до дыр джинсы, цветастую майку, открывавшую бугрившиеся мышцами плечи, и босой. За ним, подгоняемые кавказским человеком, трусцой тянулись двое, как их про себя обозвал Лесовой, «обкуренных». Никитин замыкал цепочку, и Николай пристроился рядом с ним.

— Что это у тебя за партизанский отряд? — спросил он, стараясь не сбить дыхание. — Вы что, сбежали от бледнолицых?

— Кто как, — ответил Никитин. — Я, например, почти сразу! Несколько дней повкалывал на них и ушел в бега. Не по мне занятие оказалось. Слышь, тезка, давай все разговоры потом. Надо вон до того камушка добежать, а там уж и поговорим в безопасности.

Лесовой посмотрел на «камушек», указанный Никитиным, и улыбнулся. Это была огромная глыба, километра два высотой, отколовшаяся от основного хребта и лежавшая у его подножия. Розовая заря над исполинскими горами занималась все ярче, и в ее свете уже можно было рассмотреть множество дыр, которыми, будто пчелиными сотами, был испещрен «камушек». Конечно, маленькими они казались лишь на расстоянии, а по мере приближения оказались входами в пещеры, от узких, в которые едва бы протиснулся человек, до огромных, в несколько десятков метров.

Они все еще бежали в тени, отбрасываемой горным кряжем, но, оглядываясь назад, Николай заметил, что граница уже не серого, а ослепительно-белого на солнце песка и тени неуклонно приближается к ним. Тезка тоже видел это, и теперь отдаваемые им команды состояли из одного лишь сплошного мата, из которого ему удавалось выстраивать удивительно связные предложения. Еще удивительнее, что этот состоящий всего из нескольких слов, сочетавшихся в разных вариантах, замысловатый язык понимали все до единого члены его команды, большинство из которых явно ни бельмеса не соображали в литературном русском…

Когда процессия поравнялась с «камушком», солнце почти наступало им на пятки. Но бегущий впереди негр не стал сворачивать в первый вход в пещеры, расположенный на уровне земли. Он миновал не меньше двух десятков больших и маленьких дыр и только после этого нырнул в низкий проход, ничем не отличавшийся от других. За ним последовали все остальные и оказались в большом каменном зале, в центре которого был выложен круг из валунов, а вдоль стен разбросаны охапки круглых листьев. Похоже, валуны служили обитателям пещеры стульями, а листья — постелями. Из круглой дыры входа проникало достаточно света, чтобы в зале царил полумрак.

«Партизаны» расселись на валуны, оказавшиеся пористыми, будто пемза, и такими легкими, что Лесовой без особых усилий подвинул свой ближе к тезке. «Обкуренных» усадили неподалеку, но отдельно от всех. Негр принес из темного угла три круглых листа с «антрекотами». Один отдал «обкуренным», два положил перед остальными. Потом снова сходил в служивший кладовой угол, вернулся с огромным, размером с приличный арбуз, плодом, похожим на грушу, и отдал его Никитину. Тот, отдышавшись после бега, достал из-за пояса деревянный кинжал, провертел в толстой шкуре плода отверстие, из которого брызнул темно-красный сок цвета крови, поднял «грушу» над головой, сделал из нее несколько коротких глотков и передал ее сидевшему рядом Николаю.

— Только чуть-чуть! — предупредил он. — Два-три глотка, не больше. А то с непривычки так торкнет!

Сочтя неприличным спрашивать хозяина, что это такое, и посчитав сок местным аналогом земных алкогольных напитков (почему бы вину не произрастать на дереве прямо в сосуде рядом с «антрекотами»?), Лесовой принял у тезки из рук братскую чашу и осторожно отхлебнул. Вкус был странный, будто кто-то хорошенько посолил свежий клубничный сок, не забыв при этом еще и круто поперчить. Вроде бы такое сочетание должно было показаться отвратительным, но не тут-то было! Первый же глоток чудесной освежающей волной пробежал по всему телу, от макушки до пяток. Второй, последовавший сразу вслед за первым, принес состояние полной эйфории и смыл всю усталость. А третий взорвался в голове ледяной бомбой, и тысячи холодных осколков вонзились по одному в каждую клетку организма. Наступила необычайная ясность мыслей, позволяющая чувствовать все свое тело, слышать, как перестраиваются в нем клетки, приводя все органы в идеальное состояние.

— Э-э, приятель, не увлекайся! — наверное, Никитин что-то заметил в лице тезки, отобрал у него сосуд и передал кавказцу. — Вишь, шибануло! Я ведь предупреждал, так и крышу может сорвать!

— Что это такое? — спросил Лесовой, вытирая с глаз невольно выступившие слезы. — Наркотик?

— Какой тебе наркотик? — Никитин даже слегка обиделся. — Наркотики — это не по нашей части. Вот вампиры — это да! У них действительно наркотики так наркотики! На этих хотя бы посмотри!

Он показал на «обкуренных», тупо уставившихся в каменный пол, и Лесовой понял, что был прав, определив для них название.

— Это, парень, такое средство, без которого нам бы здесь и нескольких дней не прожить! — сказал Никитин с таким видом, будто это он своими руками вырастил на собственном огороде чудо-плод. — Никакая хвороба после него не берет! На вот, съешь отбивную.

Он оторвал от листа и протянул Лесовому «антрекот».

Даже эти питательные плоды они называли почти одинаково.

Глава 3

Партизанская база

Когда «партизаны» насытились и разбрелись по импровизированным лежанкам, Никитин сходил в угол, где были сложены припасы, и принес оттуда несколько высушенных листьев, на этот раз не круглых, а маленьких и продолговатых. Ловко скрутил из них что-то вроде толстой сигары, достал из кармана два камня, высек ими искру, от которой затлела разлохмаченная обугленная тряпка, прикурил и с наслаждением затянулся. Лесовой терпеть не мог табачного дыма, но от сигары Никитина в воздухе распространился приятный аромат, лишь отдаленно напоминавший ненавистный запах и не вызвавший неприятных ощущений.

— Хочешь? — спросил он Николая.

— Спасибо, не курю.

— Тогда рассказывай, что с тобой случилось? Как тебя сюда занесло? Когда?

— Да я и сам ничего не понимаю!

Лесовой решил не открывать тезке правду, пока сам не определится в расстановке здешних сил и лично не убедится, кому можно доверять, а кому нельзя. Выложил легенду, придуманную вместе с доктором для таких случаев:

— Стою возле машины на заправке в Сусумане, вдруг перед глазами что-то сверкнуло, будто по кумполу кто-то стукнул. Я и отключился. Сколько без сознания был, не знаю. Думаю, недолго. А когда пришел в себя, вокруг эта пустыня и звезды на небе незнакомые. Пошел, куда глаза глядят. Когда проголодался, рискнул один шарик съесть, что на листьях растут, сразу легче стало. Потом, слава богу, вас встретил.