Читать книгу "Пропавшие без вести - Юрий Козловский"

По той же причине Лесовой не нес с собой никакого оружия. Впрочем, в этом и не было нужды. Теперь невероятно грозным оружием стал он сам. Вопреки опасениям доктора, ему без особого труда удалось обучить Николая ускоренному движению, и в сочетании с теми приемами рукопашного боя, которыми владел бывший разведчик-диверсант, образовался страшный коктейль. Оба они справедливо полагали, что вряд ли среди «апостолов» найдутся люди, хотя бы приближавшиеся к нему по уровню боевой подготовки, и в физическом плане с Николаем не справится никто. Как и на психологическом уровне. Кварацхелия провел с Лесовым множество опытов, но так и не смог подчинить его своей воле. Он, сумевший воздействовать даже на сознание самого «Конрада из Мюльхаузена»! Зато все попытки обучить Николая хотя бы элементарным приемам гипноза потерпели фиаско. По причине полного отсутствия у обучаемого способностей к этому предмету. Что будет, если Николаю придется противостоять сразу нескольким «апостолам», приходилось только догадываться.

План диверсионного рейда Лесового был несложен в описании, но труден в исполнении. Ему предстояло разыскать своих друзей, определить, не превратились ли они в настоящих «апостолов». Впрочем, Лесовой отметал это предположение, считая, что этого не может случиться никогда. Не те это люди, считал он, чтобы, находясь в здравом уме, принять порожденную параноидным сознанием людоедскую идеологию. Короче, отыскав друзей, он должен был обучить их всему тому, чему обучил его доктор Кварацхелия. И только потом, выполнив эту программу-минимум, приступить к выполнению программы-максимум…

…Доктор был прав, описывая чудесные питательные и тонизирующие свойства местных плодов. Даже один съеденный шарик придал Николаю столько сил, что он не шел, а, казалось, летел над нескончаемой равниной. Немного беспокоило то, что никак не наступал рассвет. Правда, Кварацхелия описывал мир, в котором царил вечный сумрачный день, но, может быть, причиной тому было свечение облаков? А тут, где они не покрывали небо сплошной пеленой, существует смена дня и ночи? Но в таком случае какова продолжительность местных суток? Понятно, что больше, чем на Земле. Лесовой шагал уже не меньше восьми часов, а небо так и не посветлело.

Это было скучнейшее занятие — шагать по скрипучему песку, минуя неотличимые друг от друга рощицы, не чувствуя ни малейшего признака приближения к цели. Если бы с той стороны, куда он направлялся, дул хоть малейший ветерок, способный донести запах моря! Но в атмосфере, как назло, царил полный штиль.

И вдруг Николай почувствовал на себе сразу несколько колючих взглядов. Не останавливаясь, незаметно осмотрелся вокруг и определил, что прятаться наблюдатели могут только в рощице прямо по курсу. В том, что их намерения не сулят ему ничего хорошего, он не сомневался…

Глава 2

Партизаны

Такое с Лесовым в прежней жизни бывало не раз. Бойцы, с которыми он ходил в рейды, не могли понять, как ему удается обнаружить засаду, притаившуюся где-то в зеленке или в камнях над горной тропой. А он и сам не смог бы объяснить этого. Он просто чувствовал и никогда не ошибался. Поэтому окружающие знали, что если Лесовой дал команду: «ложись», то следует немедленно падать на землю и открывать массированный огонь в указанном им направлении.

Сейчас отдавать команду было некому и надеяться оставалось только на себя. Не снижая темпа движения, чтобы не спугнуть противника, Николай приближался к рощице, одновременно со скоростью компьютера просчитывая варианты. Если это «апостолы», то ему предстояла серьезная схватка. Если простые люди, справиться с ними будет проще, даже если они вооружены огнестрельным оружием.

Когда до рощицы оставалось всего несколько метров, Лесовой заметил там движение и инстинктивно отклонился в сторону. И вовремя — тихо щелкнула тетива, и мимо него с противным жужжанием пролетела длинная стрела. Он уже готов был перейти в состояние ускорения, когда вдруг услышал голос:

— Не стрелять! Не стрелять, мать вашу!

За возгласом последовал сочный звук оплеухи, после чего кто-то стал громко ругаться на незнакомом Николаю языке, а тот, который приказывал не стрелять, прокричал:

— Тезка, ты, что ли?

Из зарослей появился невысокий человек, одетый в невообразимые лохмотья, в которых, присмотревшись, можно было опознать остатки джинсового костюма. Глянув на заросшее бородой лицо, Лесовой понял, почему голос показался ему знакомым. Это был не кто иной, как магаданский торговец металлом Николай Никитин. Лесовой от неожиданности потерял дар речи. Этого не могло быть, но это было — первый человек, встреченный в другом мире, оказался знакомым!

— Микола, как ты сюда попал? — Никитин с радостью хлопал его по плечам. — Тебя тоже повязали те, с черной машины? Тогда, когда ты меня соляркой выручил?

— Нет, — Лесовой не стал уточнять обстоятельств своего появления здесь. — Я совсем недавно. А ты какими судьбами?

— Да я тогда не успел и километра от тебя отъехать, как эти твари бледнолицые дорогу перегородили своим катафалком. Вырубили они меня чем-то, чем — сам не пойму, и не успел я опомниться, как здесь оказался, у вампиров этих, мать их через колено!

— А потом что было? — спросил Николай, улыбнувшись точной характеристике, данной Никитиным «апостолам».

— По дороге расскажу, — сказал тезка, обеспокоенно подняв глаза к небу и оттого не заметив его улыбки. — А сейчас давай-ка сматываться отсюда, пока не началось! Ты куда направляешься?

— Да я и сам не знаю, — ответил Лесовой.

— Ты что, с Луны свалился? Зачем тогда в солнечную зону вылез? В горы надо бежать, к пещерам!

— Что ты мелешь? — Лесовой решил изображать полное неведение. — Какая солнечная зона? И что должно начаться?

— Ты правда ничего не знаешь? Ну, ты и даешь! Скоро взойдет их поганое солнце, и если мы останемся на равнине, то через час все сдохнем. Давай скорее, если жить хочешь! — И, повернувшись к зарослям, крикнул: — Вперед, заморенная команда!

Из рощицы вынырнули несколько человек, одетых, как и их предводитель, в живописные лохмотья. У одних это были изорванные остатки вполне современной одежды, другие натянули на себя балахоны в форме обыкновенного мешка с тремя прорезями для рук и головы, подвязав их на поясе обыкновенной веревкой. На ногах у некоторых Николай заметил стоптанную обувь, но те, что были одеты в балахоны, щеголяли босиком. И, видно, давно, потому что подошвы их ног загрубели до подметочной прочности, и отсутствие обуви не доставляло этим людям особых неудобств.

Вместе с Никитиным Николай насчитал в маленьком отряде девять человек, из которых семеро, в том числе и тезка, были вооружены висящими через плечо примитивными луками с охапками стрел в колчанах, сшитых то ли из древесной коры, то ли из тех огромных листьев, на которых произрастали растительные антрекоты. В руках они держали заостренные деревянные колья, а за поясами были заткнуты смешные деревянные кинжалы, похожие на те, что вырезают дети для игры в войну.

Вооруженные люди смотрели на Лесового с любопытством, перебрасываясь между собой отрывочными словами на разных, как он понял, языках. Двое оставались безучастными, не отрывали взгляда от земли и были похожи на скот, бездумно бредущий в указанном погонщиками направлении.