Читать книгу "Мисс совершенство - Нора Робертс"

—Судя по разговору, у нее голова идет кругом от счастья. Это меня тронуло. Ну... — Хоуп бросила взгляд на лестницу, затем обернулась: в парадную дверь постучала Клэр.

—Если вы не против, я тоже хотела бы поприсутствовать. Лиззи помогла мне, и я подумала: может, лучше, чтобы мы собрались все вместе?

—Здравая мысль. Идемте наверх. «Элизабет и Дарси» — ее любимый номер, попробуем там.

—Странно, правда? — сказала Эйвери, шагая за Клэр. — Странно, но не страшно, как если бы нас ожидал разговор с подругой. Вроде как мы с ней не слишком близки, но переживаем за нее.

—С каждым днем я узнаю все больше, — промолвила Хоуп. — Жизнь Лиззи была ограничена очень строгими рамками. Не только из-за культуры и нравов тех времен, но и из-за отца, невероятно сурового и жесткого человека. Знаете, я ведь не нашла в бумагах Кэтрин ни одного письма от Элизы, хотя она наверняка писала сестре. Тогда люди писали друг другу едва ли не каждый день.

—Электронная почта девятнадцатого века, — прокомментировала Эйвери.

—Сестры должны были вести переписку, — согласилась Клэр, — но если отец был таким тираном, то он мог уничтожить все письма Лиззи.

—Думаю, так и было. В письмах, которые я уже прочла, много подтекста, — продолжила Хоуп. — Кэтрин боялась отца. Как это ужасно — испытывать страх перед собственным родителем! Когда Кэтрин освободилась от отцовского гнета и вышла замуж, мотивом для основания школы, на мой взгляд, как раз и послужили те условия, в которых пришлось жить ей с сестрой. Кэтрин увлекалась чтением, а во время войны обнаружила в себе склонность к медицине. Она хотела учиться, но об этом, конечно, не могло идти речи.

—И она открыла школу, чтобы другие девочки получили возможность обучаться. — Глаза Клэр увлажнились. — Чтобы могли воплотить в жизнь свои стремления.

—А что же Лиззи? — подхватила Хоуп. — Бедняжка мечтала полюбить, выйти замуж, создать семью и растить детей. Этого же хотел ее отец за исключением одного пункта — любовь не вписывалась в его планы насчет дочерей. — Она вставила ключ в замочную скважину и открыла дверь. — Вчера здесь были постояльцы, номер еще не убран.

—Не переживай, разобранная постель нас не смутит. Клэр, садись, — скомандовала Эйвери.

—Ничего, я постою.

—Беременная женщина должна присаживаться при любом удобном случае.

—Ты права. — Клэр опустилась на стул, обитый лиловым бархатом. — Интересно, она остается в номере, когда в нем селятся гости — например, как вчера?

—Когда как, — пожала плечами Хоуп. — Порой я ощущаю ее присутствие у себя в квартире, а порой — в библиотеке, когда захожу туда, чтобы налить в графин виски или заполнить капсулами кофе-машину.

—Она любит твое общество, — заметила Эйвери. — Расскажи нам о письме.

—Я уже рассказывала.

—Расскажи еще раз. Может быть, Лиззи тоже послушает.

—На самом деле писем очень много — целые сотни. Моя родственница и школьный библиотекарь проделали огромную работу, собирая все письма к Кэтрин и написанные ею самой. Те документы, к которым мне предоставили доступ, в основной массе адресованы ей: письма от подруг, родственников, ее бывшей гувернантки, учителя музыки и так далее.

Эйвери кивнула и присела на краешек кровати.

—Среди них есть письма от Джеймса Дарби — человека, за которого она вышла замуж, а также послания от нее к нему. Они тронули меня больше всего. По этим письмам можно проследить, как развивались их отношения и чувства друг к другу — легкий юмор, уважение, любовь и привязанность. Джеймс полюбил первым. Думаю, именно его любовь и понимание помогли Кэтрин раскрыться.

—Ей повезло, — констатировала Клэр. — Вышла замуж по любви.

—Мне кажется, они были счастливы. Джеймс не только оплатил расходы на строительство школы, о которой мечтала Кэтрин, но и проникся мировоззрением жены. Он происходил из хорошей семьи, состоятельной и уважаемой, поэтому ее отец не возражал против брака. Но главное — эти двое любили друг друга. Кэтрин могла жить полной жизнь рядом с любимым и любящим мужчиной. Их союз не был браком по расчету или принуждению.

Уловив легкий запах жимолости, Хоуп села рядом с Эйвери.

—Любовь открыла перед Кэтрин жизненные перспективы. Она тепло относилась к сестре, однако была молода, испытывала страх перед отцом и еще не знала, что такое настоящая любовь. Насколько я поняла из писем, Кэтрин хранила тайну сестры. Лиззи, я не верю, что Кэтрин могла тебя предать. Она писала твоей кузине, Саре Эллен. Девушки были примерно одного возраста, разделяли общие взгляды, секреты, радости и горести. Кэтрин боялась за тебя, боялась, что отец узнает о твоих тайных встречах с возлюбленным. Билли был простым каменщиком, который работал у твоего отца. Это верная догадка? Если да, будь добра, дай нам знать, чтобы мы могли продвигаться дальше.

Лиззи возникла в проеме двери, ведущей на террасу.

—Он вырезал наши инициалы в камне, — заговорила она. — Я видела: в камне высечено сердце, а внутри — наши инициалы. Он замуровал этот камень в стену, чтобы тот сохранился навечно. Про это знали только мы вдвоем.

—Как его звали? — осторожно спросила Хоуп.

—Билли. Мой Билли. Я каталась на лошади и оказалась дальше, чем мне было дозволено. Стоял воскресный день, я подъехала к ручью и встретила его. Он удил рыбу. Ни он, ни я не должны были находиться в том месте. Прохладный мартовский денек, лед в ручье уже начал таять, журчала вода... — Лиззи прикрыла глаза, словно оживляя в памяти события. — Весна вовсю пробивала дорогу, но в тени еще лежал снег. Небо было по-зимнему серым, дул резкий ветер. — Лиззи открыла глаза и улыбнулась. — Но он был там, и я перестала ощущать холод. Мы не имели права заговаривать друг с другом и все же с первой минуты почувствовали себя так, будто знакомы всю жизнь. Один взгляд, одно слово, и наши сердца открылись. Кэти часто читала мне романы, и когда в них говорилось о любви с первого взгляда, я лишь смеялась.

Хоуп порывалась перебить Лиззи, чтобы узнать единственно важную вещь — имя и фамилию юноши, но у нее не хватило духа.

—Мы встречались, когда мне удавалось улизнуть из дома, и пронесли любовь, зародившуюся в холодном марте, через щедрую весну в жаркое лето. — Лиззи вытянула руку в сторону Хоуп. — Ты знаешь. Вы все знаете, что такое сильное чувство. Он работал руками — не с деревом, как ваши любимые мужчины, а с камнем, и уже одно это делало его недостойным в глазах моего отца. Мы все понимали.

—Отец узнал о вашем романе? — спросила Хоуп.

—Ему бы и в голову не пришло, что я способна ослушаться. Он выбрал для меня мужа, и я воспротивилась, хотя раньше никогда не смела в чем-либо возразить. Поначалу он словно бы меня не слышал и продолжал готовиться к свадьбе как ни в чем не бывало. Я бунтовала, но, по правде говоря, выбора у меня не было. А война... — Лиззи повернулась к Клэр. — Тебе известно, что война делает с теми, кто уходит в бой, и с теми, кому остается только ждать и надеяться. Он сказал, что долг и честь велят ему идти. Я плакала и умоляла, но он был непреклонен. Мы договорились, что сбежим и поженимся, я останусь с его семьей, а потом он за мной приедет.