Читать книгу "Грехи маленького городка - Кен Джаворовски"

и химикаты взорвались. Слава богу, ты подоспел.

– Так все эти деньги…

– Ненастоящие. Ты их на свет не смотрел?

– Нет, спрятал сразу.

– Ну, теперь я хотя бы знаю, что ты точно не коп. Они уже некоторое время пытаются поймать Джерри. И Секретная служба тоже: это ведь она занимается фальшивомонетчиками. А полиция штата помогает.

– Значит, те деньги…

– Я дам тебе совет и в свою очередь спасу твою задницу: выброси ты их в мусорку, пока не попал в беду. Джерри сказал, это первая прикидка, чтобы принтер настроить и так далее. Но теперь, наверное, все его оборудование сгорело.

Мы некоторое время посидели в молчании: он устал говорить, а я пытался осмыслить информацию. После долгой паузы я встал и направился к двери.

– Еще раз спасибо, – сказал этот парень, когда я выходил из палаты. – Ты крут.

Я не знал, как относиться ко всему этому, и ничего не чувствовал. Только хмыкнул в какой-то момент, чуть не рассмеявшись над абсурдом ситуации, и покачал головой.

Полы не оказалось за дешевым столом, выполнявшим роль сестринского поста. В регистратуре, как всегда по ночам, тоже никого не было. Я дважды постучал в дверь с табличкой «Для сотрудников», где обычно отдыхал персонал больницы.

– Входите, – раздался мужской голос.

Старый доктор Уиллис читал на диване книгу, на столе рядом с ним стояла дымящаяся кружка с чаем.

– Здравствуйте, доктор.

– Добрый вечер, Нейтан, – ответил он.

– Почему вы здесь так поздно?

Доктор Уиллис объяснил:

– Меня звонком вызвали. Привезли пациента с травмой. Он додумался замотать раны скотчем! Я всяких странностей в Локсбурге навидался, так что обычно не удивляюсь. Но парню очень повезло, что ногу не придется ампутировать. Он сейчас в палате номер…

– А где Пола?

– По-моему, ушла домой.

– Но она была тут минут пятнадцать назад!

– Она сказала, что неважно себя чувствует. Спросила, не могу ли я подежурить немного, пока не придет Нэнси. А Нэнси, как всегда, опаздывает. Я не против, впрочем…

– Ясно.

– Вы за Полой приехали?

– Да, – бросил я, но не знаю, услышал ли меня доктор Уиллис: я уже устремился к задней двери.

– У вас чудесная жена, – сообщил он мне вслед.

Я ехал прочь от больницы, не понимая, что испытываю. Злость? Облегчение? Недоумение? Я прикинул на себя все эмоции по очереди, и каждая вроде бы подошла. Еще я чувствовал отвращение к себе, ведь я едва не стал убийцей, а потом подступило отрицание: мол, на самом деле я ни за какие коврижки не совершил бы ничего подобного. Нет. Только не я. Жена была права. Я не такой.

Потом я ощутил огромную любовь к Поле, смешанную со жгучим стыдом за мучения, которым я ее подверг. Следом нахлынула радость, когда я представил, как воодушевится жена, когда мы достанем с чердака мешок с купюрами и сожжем их во дворе. Потом я обниму ее и буду молить о прощении за то, что совершил. Я скажу, что она была права, всегда была права, и вот теперь я стою перед ней, прошу меня простить и говорю о том, что отныне точно знаю: неважно, где мы, в Локсбурге или в Форт-Лодердейл, – лишь бы вместе.

И это единственное, что имеет значение.

Проехав через город, я свернул на нашу подъездную дорожку. Машина Полы стояла у дома.

Я нажал кнопку двери гаража, и та стала подниматься.

Фары моего внедорожника осветили внутренности гаража.

Я не сразу сообразил, что́ передо мной, – все происходило слишком быстро, мозг не успевал обрабатывать информацию, – но вот что я увидел: когда дверь гаража поднялась, показалась стремянка, которая обычно хранилась в кладовой. И в этот самый миг – то ли потому, что Полу вспугнула открывающаяся дверь, то ли жена уже начала отталкиваться, – стремянка свалилась.

Две ноги в белых сестринских туфлях задергались и замерли, не доставая до пола.

Я по-прежнему пребывал в оторопи. Потом гаражная дверь поднялась окончательно и мне стала видна Пола с петлей на шее. Веревка была привязана к одному из стропил.

Теперь, когда под ногами не была стремянки, Пола содрогалась и раскачивалась на веревке.

Я выскочил из машины и бросился внутрь. Схватил жену за талию, которая находилась на уровне моих плеч, и приподнял тело как можно выше, чтобы ослабить натяжение веревки.

Пола издавала ужасные сдавленные хрипы. Перерезать веревку, не оставив жену висеть в воздухе, было совершенно невозможно. Я держал ее так, чтобы петля не затянулась, и вроде бы тактика срабатывала. Мне было слышно, как кашляет Пола. Из горла у нее вырвалось несколько хриплых вздохов.

– Помогите! – крикнул я из гаража в ночную тьму. – Помогите! Помогите! Боже мой, пожалуйста, на помощь!

Но никто не мог меня услышать. Ближайший дом находился почти в двухстах ярдах от нашего, к тому же вокруг росли деревья, которые заглушали крики даже в такое позднее время. А мой мобильный телефон лежал в спальне – я оставил его там, чтобы по нему нельзя было отследить поездку в больницу.

Я держал Полу, приподнимая как можно выше, чтобы веревка вокруг шеи не затягивалась. Дыхание жены было сиплым. Но если бы я позволил ее телу опуститься ниже, то перекрыл бы путь воздуху, а петля могла бы сломать шею.

– Господи, Пола! Боже мой! Прости… прости меня. Это… ты…

Я замолчал.

Просто не знал, что говорить.

А потом велел себе говорить хоть что-нибудь, не останавливаться, обращаться к жене. Говорить с ней, как не говорил никогда прежде.

– Пола, я причинил тебе столько боли! Мне ужасно стыдно. Я очень люблю тебя, хоть и редко говорю об этом, но так оно и есть. С тех самых пор, когда я впервые увидел тебя в больнице, помнишь? Я пришел, чтобы мне наложили швы, и ты сказала, что я смелый. Конечно, ты помнишь, ты никогда ничего не забываешь. Мне это в тебе очень нравится. Мне вообще все в тебе нравится. Потом как-то вечером мы пошли прогуляться у пруда и поговорить, вроде как на первое свидание, остановились, ты взяла меня за руку, а потом – клянусь, это не было задумано, я жутко нервничал, правда-правда, и не собирался тебя целовать, но мы все-таки вдруг поцеловались, и ты сказала: «Как чудесно», а я, как полный идиот, ляпнул: «Угу». Да я и был полным идиотом. Даже не признался тебе, что раньше целовал всего одну девушку. Думал, что должен выглядеть настоящим мужиком, и вел себя так, будто у меня была куча подружек, но это неправда. Я никогда не нравился девушкам, но тебе понравился, Пола. Тебе я понравился.

Она