Читать книгу "Дочь стеклодува - Петра Дурст-Беннинг"

– Даже если и так, – пренебрежительно махнул рукой Петер. – Мне больше по душе другая, своенравная. Но, думаю, дело не в самой Рите. Для меня любая девушка будет стоять на втором месте после Иоганны – и с этим ничего не поделаешь. И довольствоваться ими я не хочу! Вот, посмотри, если тебе вдруг запретят выдувать стекло, ты ведь не скажешь: «Ничего страшного, буду накрывать на стол»?

– Довольно странное сравнение, но очень наглядное, – хмыкнула Мари. – Бедный Петер! – Она ущипнула его за бок. – Глядя на то, как трудится Иоганна, я могу предсказать тебе долгое одиночество.

Тот с мрачным видом кивнул:

– Тут ты права. Если не случится чудо, которое вернет Иоганну в Лаушу, то мне останется только в монахи постричься.

3

– Разве она не самая хорошенькая девочка из всех, каких только видел свет? – Рут подняла Ванду на вытянутых руках. В ответ прозвучал громкий детский вопль. – Вот! Тетя Мари тоже наверняка хочет подержать тебя.

И не успела Мари оглянуться, как ребенок уже оказался у нее на руках. Ванда тут же скорчила недовольную рожицу.

– Видишь, она ко мне не хочет! – Мари отодвинула от себя малышку, словно что-то ужасное и уродливое.

Ванда воспользовалась этой возможностью, чтобы схватить один из карандашей Мари, и в следующий миг уже тянула его в рот.

– Ну-ка брось, они же ядовитые! – застонала Мари, увидев зеленые пятна на воротничке платья Ванды.

– Дай ее мне! – с улыбкой попросила Иоганна. – Твоя тетя Мари слишком нервная, чтобы иметь дело с детьми.

Едва освободившись, Мари принялась наводить порядок на столе. «Это бессмысленно», – решила она, посмотрев на множество предметов, которые разложила там Рут, явившись к ней в гости. Не может быть, чтобы маленькому ребенку требовалось столько вещей!

Был вечер воскресенья, и Мари вообще-то собиралась заняться второй своей глиняной моделью. Первая – длинная еловая шишка – для начала оказалась даже недурна, и теперь Мари намеревалась выяснить, не получится ли со второй попытки что-то получше. Однако не было похоже на то, что сегодня ей удастся поработать.

– И от кого у нее такие серебристо-белокурые волосы? – Рут с умилением провела рукой по волосам дочери, затем перевела взгляд на Иоганну. – Уж точно не со стороны Томаса. Этот волшебный блеск не мог появиться ниоткуда. Я каждый вечер расчесываю ее по тридцать раз. Очень мягкой щеткой, разумеется. А купаю ее с лавандовым мылом, которое ты мне подарила, – улыбнулась Рут. – Когда Ванда подрастет, обязательно получит серебряную заколку для волос. Такую, которую мне всегда хотелось иметь в детстве.

– Разве ты не помнишь? У мамы были белокурые волосы. Не такие светлые, как у Ванды, но гораздо светлее, чем у отца и у нас. – Иоганна закрыла глаза. – Я еще помню ее шелковистые пряди, которые она по вечерам заплетала в тугую косу.

– Точно! – воскликнула Рут. – Мы всегда ссорились, когда шла речь о том, кто будет ее причесывать и заплетать ей волосы. Однажды…

Мари откашлялась:

– Может быть, продолжите разговор на кухне? Я бы хотела немного порисовать и…

– Ты собираешься сейчас рисовать? Мы и так мало времени проводим вместе! – удивилась Рут.

– Ты ведь можешь рисовать всю неделю, – упрекнула сестру Иоганна.

– Всю неделю! – Мари поджала губы. – Не смеши меня!

Рут почти каждый вечер «заходила на минуточку» и сидела у нее часами. Разговаривала с Вандой, говорила о Ванде. О ее красоте и уме, и так далее. Мари недовольно покосилась на племянницу, которая все еще плакала. Неужели дети всегда так шумят?

– Почему бы вам не сварить кофе, а я подойду через полчасика? – предложила она, пытаясь говорить приветливо.

И девушка поблагодарила Небеса, когда сестры согласились с этим и в комнате тут же воцарилась тишина.

– Я действительно не понимаю, что творится с Мари! – негодовала Рут, наблюдая за тем, как Иоганна мелет кофе. – Мне все время кажется, что она не рада меня видеть. М-м-м… этот аромат! Ради этого аромата я даже умереть готова!

– В прошлый раз я принесла тебе пакетик кофе. Неужели уже закончился? – поинтересовалась Иоганна.

– Давно уже! В конце концов, это было три недели назад. Мне ведь нужно чем-то себя баловать, верно? Правда, Ванда?

И молодая женщина принялась качать ребенка на коленях, а затем словно мимоходом произнесла:

– Ах, кстати, завтра я пойду в Зоннеберг вместе с тобой!

– Завтра? В понедельник? Но это очень неудобно, – нахмурившись, отозвалась Иоганна. – Ты же знаешь, что завтра возвращается Штробель, я должна обязательно появиться в магазине вовремя. После своих странствий он всегда желает как можно скорее узнать обо всем, что происходило в его отсутствие.

– От тебя только и слышно: Штробель то, Штробель это! Кроме того, он ведь уехал. Причем уже второй раз за этот год, или я ошибаюсь?

«Почему Иоганна не спрашивает, что мне нужно в Зоннеберге? Кажется, никому в этом доме нет до меня никакого дела!» – подумала при этом Рут.

– Третий, – сухо поправила сестру Иоганна. – Но, честно говоря, мне все равно, пусть путешествует, сколько его душе угодно!

– Ха, тут я тебя понимаю. Наверное, отдыхаешь, когда его нет!

– Куда там! Как же ты ошибаешься! Бывают дни, когда мне еще до обеда начинает казаться, что у меня голова вот-вот взорвется. Но скажи, что тебе понадобилось в Зоннеберге?

Ну наконец-то! Рут загадочно улыбнулась.

– Я кое-что придумала. Вообще-то я не хотела говорить, но… Ах, да какая разница! В конце концов, вы – мои сестры!

И она бросила благосклонный взгляд на Мари, которая как раз присела за стол, а затем достала из сумки, стоявшей на стуле, один из принесенных Иоганной журналов. Он назывался «Беседка» и декларировал намерение внести вклад в приобщение женщин к чтению. Если Иоганна каждый раз лишь пролистывала журнал, Рут читала его от корки до корки, внимательно рассматривала все картинки, впитывала в себя каждую крупицу информации, словно губка.

Почти с первого раза она нашла нужную страницу и ткнула пальцем в картинку, на которой малыш, закутанный в тончайшие кружева, лежал на медвежьей шкуре.

Сестры в недоумении уставились на него.

– Младший отпрыск русской царской семьи… Ничего не понимаю. Какое отношение это имеет к твоему походу в Зоннеберг? – удивилась Иоганна.

Рут возвела глаза к потолку.

– Иногда мне кажется, что вы вообще ничего понять не способны. Это же очевидно: я хочу сфотографировать Ванду! Так же, как этого царского отпрыска. На медвежьей шкуре. В конце концов, она ничем не хуже этого малыша.

– Сфотографировать Ванду? – На лице Иоганны отчетливо читалось недоверие. – А что сказал на этот счет Томас?

– Томас! – Рут пренебрежительно махнула рукой. – Лучше ему всего не знать. Когда фотография будет готова, она ему тоже понравится.