Читать книгу "Омар Хайям. Гений, поэт, ученый - Гарольд Лэмб"

– А Рун уд-Дин и его компания даистов? Они посещают рай?

– Никогда. Они – мои мозги; библиотека и лаборатория – их сфера. Они находят свои собственные удовольствия. Теперь вы понимаете, что мои подданные разделены на различные классы.

– Вы назвали четыре.

– Обыватели составляют пятый, купцы, подобные Акроеносу, которые заняты вопросами торговли, вне этого мира. О, они делают на мне прибыль, занимаясь торговлей. Но они никогда не вступали во врата знания.

Омар подумал об Акроеносе, который лишь раз в жизни ступил так далеко – за ворота Аламута.

– Вы носите много имен, Хасан, сын Сабаха.

– Почему нет? Для обывателей и посвященных фидаистов я, по правде говоря, Господин жизни и смерти. Если вы сомневаетесь, то вы получите доказательство этого прямо сейчас. Они говорят обо мне как о Повелителе Гор, потому что наши цитадели строятся, подобно Аламуту, на высоких горных вершинах. Такие места могут обороняться малой численностью против целых полчищ.

– А рафики, что скажете о них?

– Фанатики новой веры, лучшие среди апостолов. Они знают меня как посланца Махди… как и вы в Иерусалиме.

– Но теперь я больше не знаю вас, – сказал Омар. Поднялся и прошел к открытому окну. – Во что верят два других ваших класса новообращенных?

– Два других? Я рассказал вам про все пять.

– Про пять, но не про все, – согласился Омар, оглянувшись через плечо. – В действительности их семь.

Веселые искорки мелькнули в темных глазах Хасана.

– На время я забыл, что вы математик. Помогите мне понять, почему вы сказали «семь».

– Разве вы не известны как семиричники? Ваши проповедники спрашивают неосведомленных, почему в неделе семь дней, а на небе семь планет, принимая в расчет Солнце и Луну. Я готов держать пари на дирхем против византийского дуката, что вы имеете также семь классов своих последователей.

Хасан улыбнулся его проницательности.

– Что ж! – пробормотал он. – Твое мастерство способно опустить сталь, которая режет насквозь! Акроенос клянется, будто ты стремишься к большой известности, но я утверждаю, что твое искусство достойно большего, чем просто известность. Какие еще тайны Аламута ты обнаружил?

Только на миг Омар почувствовал сомнение, смириться ли перед Хасаном или бросить ему вызов. Аламут не был местом, где принято демонстрировать слабость.

– Твой секрет чтения писем до того, как их доставит посыльный, – сказал он.

– Какая собака сказала, будто я использую обман? Какая еще ложь? – подозрительно взглянул Хасан на Омара.

– При чем здесь собака? Сокол принес эту весть для меня, на пути в Рей.

Омар пощупал пояс и вытянул оттуда серебряную трубку, внутри которой лежала записка о том, что он уехал по дороге в Рей.

Хасан поспешно прочитал записку и поглядел на крошечную трубу. Явное удивление стерло гнев с его лица.

– Алла и алла! Да, никто, кроме сокола, не мог перехватить почтового голубя в воздухе. Но какое везение… какая непостижимая удача на твоей стороне!

Он кивнул, словно принял про себя какое-то решение:

– Это правда, я использую почтовых голубей время от времени. Они приносят новости внешнего мира для меня сюда, в Аламут. Даже даисты ничего не знают о них. Они прилетают в деревню, не в замок… Но хватит! Давай уберем наши руки с эфеса борьбы и разорвем на части завесу разногласий между нами.

Приблизившись к Омару, он положил руку на его плечо:

– Твоя жажда познания стремится выяснить, что такое Хасан? Тогда слушай! Хасан – несчастная душа, когда-то познавшая жизнь. Нужно ли познать жизнь и ее смысл, если цари и их министры управляют душами так же, как и телами? Меня били кнутами подобно заблудшей собаке вооруженные охранники Каира; я испытал позор и был брошен на осмеяние вместо утешения, прежде чем я достаточно повзрослел, чтобы родить сына. Но в Каире я познал мудрость у ног первых лиц движения исмаилитов, семиричников, как ты их называешь. Я переплыл море и присоединился к каббалистам, тем пожилым людям в Тиберии, выходцам из затопленной водой Галилеи. Достаточно об этом… я не люблю много слов, а ты также изучал тайны, когда звезды становятся тусклыми над утомленной Землей.

Хасан опустил голову:

– Я испытал отраву познания плода мудрости. Нет никакого Бога. Религии мира подобны стареющим женщинам; их красота и плодовитость ушли. Они сжимаются до сухих костей суеверия; скоро ничего не останется от них, кроме копны несгнивших волос и кожи и костей, которые сохраняются подобно драгоценным камням в гробницах и святынях. В чем величие Черного Камня Мекки, кроме того, что это странный камень, который подобен железу? Если бы я мог бы прокричать обращение к жителям земли, я сказал бы: «Свергайте все алтари и троны. Те, кто сидят на тронах, и те, кто охраняют алтари, – не больше, чем обычные люди, ограждающие себя, и только себя изгородями лжи. Это правда, что мусульмане, которые молятся Аллаху, – не более знающие, чем неверные, которые били поклоны солнцу в первобытные времена». Разве это не так?

– Я знаю, – согласился Омар, – что Малик-шаху ничто человеческое не чуждо. Но если вы скинете его с трона, кого вы возведете на его место?

– Сначала надо было бы покончить с троном и рабством. В тебе больше мудрости, чем в четырех Малик-шахах. Почему мы должны подчиняться и далее этому поклонению султану? Люди шли от невежества к знанию. В конце пути люди достигнут совершенных знаний… Итак, я создал перерожденцев, единомышленников, страждущие души. Тайно мы проповедовали новое знание.

На какое-то время Хасан замолчал.

– Ты видел библиотеку, и ты говорил с даистами. Ты понял, что мы ищем совершенство в нашем понимании всей сущности вещей. Но ты также понял, не отрицай этого, что большинство персов слышат и видят только Коран. Мы нуждались в новообращенных среди масс, поскольку несколько интеллектуалов никогда не смогут достичь совершенства в чем-нибудь, кроме как заключить себя в тюрьму или быть сожженными. Так, простолюдинам мы проповедуем пришествие Махди, который является старым суеверием в Персии. Интеллектуалам мы проповедуем научное просвещение.

Хасан пожал плечами, как будто объяснял неизбежное:

– Не сама ли жизнь наказала людям быть мудрыми? Разве Низам объявил своим муллам, что он доверяет вам в своем познании мира?

– Он слишком осмотрителен, – Омар усмехнулся, – чтобы не поступить так.

– Вы найдете доктрину, превращенную Платоном в декларацию. Она – заслуживающий доверия принцип построения Вселенной. Если у вас есть свет, то вы должны иметь тень. В качестве дополнения к мужчине вы имеете женщину. Близнецы имеют одну судьбу. Так что наш тотем достигает единства противоположностей, мы имеем преданных новообращенных среди всех классов общества.

– Все же вы не брезгуете чудесами и колдовством.