Читать книгу "Лермонтов. Мистический гений - Владимир Бондаренко"

И на самом деле, из великих русских поэтов нет ни у кого более жестокой и безжалостной судьбы, как у нашего национального гения Михаила Юрьевича Лермонтова. И почему наша родина так сурова к своим сыновьям? Ему неуютно было и при жизни, и после трагической кончины. Казалось бы, России дан был как небесный дар столь яркий поэтический гений. Если он уже к двадцати шести годам успел создать столь много гениальных творений, сколько же он написал бы к сорока, к шестидесяти годам? Многие исследователи, завороженные его мистикой, писали и пишут о предчувствии скорой смерти, об осознанной кратковременности его земного бытия. Да, поэт часто писал об уготованной гибели. Но столь же часто он писал и о жажде жизни. Его литературные планы были сверстаны на десятилетия вперед. Стал бы человек с суицидальным мышлением задумывать романы о кавказских войнах, стремиться в Персию, в Хиву, в дальние путешествия?

Более того, поразительно, что в самых кровопролитных сражениях, как на реке Валерик, пуля и штык обходили его стороной. Он уже сам казался себе неуязвимым.

И на дуэль со своим героем Грушницким (в роли которого выступил Мартынов) смотрел, как на литературную игру. Мол, хватит того, что я его убил в своем романе, а в жизни стрелять в него не буду, пусть живет. Только Грушницкий думал иначе.

Лермонтов и на свои столкновения и конфликты с сослуживцами, с командирами, с высшим светом смотрел с иронией. Не умел ненавидеть всерьез. Острил, иногда едко насмехался, писал колкие стихи и рисовал карикатуры, но делал это беззлобно. В ответ и жизнь, и близкая родня, и многие друзья и сотоварищи, и высшее начальство, вплоть до самого императора Николая I обрушивали на него лавины гнева и жестокосердия. Так продолжалось и спустя десятилетия, столетия после смерти, вплоть до наших дней.

На столетие со дня рождения поэта началась Первая мировая война. На столетие со дня гибели началась Великая Отечественная война. Близкими, казалось бы, людьми уничтожались рукописи и рисунки поэта. Дом, где он родился, прямо у Красных Ворот, снесли, в годы перестройки на волне лютого антисоветизма первым делом переименовали станцию метро «Лермонтовская». При этом оставили и «Площадь Революции», и «Бауманскую», и даже станцию имени цареубийцы «Войковскую». Кто же из больших людей за этим стоял? Кто был инициатором этого злодеяния? Назвали станцию «Красные Ворота», но, естественно, сами Красные Ворота никто и не думал восстанавливать. Будто в стародавние времена создания Красных Ворот существовало метро. Будто кто-то помнит из миллионов москвичей о их происхождении. А вот Лермонтова, может, многие уже и не читали, но имя, фамилию знают. За что же унизили гениального русского поэта?

Это «забывание» Лермонтова стало уже как бы привычным. В лермонтоведении появилась мода на полное оправдание Николая Мартынова. Во всем убийца был прав, да и кто такой был этот нахальный офицеришка Лермонтов? Никто и знать не знал никаких его стихов. Почитайте книги А. В. Очмана или В. А. Захарова, мэтров лермонтоведения, и подивитесь их восхвалениям Мартынова.

Во-первых, по поводу того, что в 1841 году якобы никто и знать не знал гениального русского поэта Михаила Лермонтова, я просто обращу внимание читателей на то, что вся литературная русская критика тех времен, самых разных направлений, от Виссариона Белинского до Фаддея Булгарина, во всех литературных журналах и альманахах России писала о лермонтовских шедеврах, непрерывно велись дискуссии о его творчестве, он уже где-то с 1837 года несомненно был в центре литературной жизни России.

Во-вторых, если стать на точку зрения нынешних лермонтоведов, превращающихся в мартыноведов, о незнании русским дворянством первой половины XIX века имени поэта Лермонтова, то надо признать полное невежество всей якобы высокой дворянской культуры. Если для всех этих князей и баронов Михаил Лермонтов был мелким, ничего не значащим офицеришкой, значит, они вообще не знали и не понимали русской литературы и не интересовались ею. Вот государь Николай I хоть и недолюбливал поэта, но читал и его «Героя нашего времени», и его стихи. Государь знал, главный жандарм Бенкендорф знал, генерал Ермолов знал, Шевырев и Бурачок, Белинский и Булгарин, все ведущие литературные критики и публицисты России, славянофилы и западники, непрерывно обсуждали его творчество, поражались его прозрениям, а вот светское окружение, придворные дамы, даже его многие якобы приятели якобы не знали ничего о великом даре поэта и не догадывались о бессмертии его стихов, его прозы. А ведь всё лучшее было к тому времени уже опубликовано. Принижая этого офицеришку, дворянство на самом деле принижало самое себя, демонстрировало полное невежество российской знати. Приведу несколько высказываний достаточно близких ему людей.