Читать книгу "Последний бой комбата - Александр Тамоников"

– Да какие, к черту, с нашим командованием могут быть вопросы? Если у него, у начальства, ни хрена никаких четких планов нет... Семь пятниц на неделе, – возмущенно выпалил старший лейтенант Стрельцов.

Голубятников строго взглянул на исполняющего обязанности командира восьмой роты.

– Все сказал? Или еще желаешь выговориться? Кто еще? Давайте, делайте это здесь и сейчас, перед тем, как идти к личному составу. Ну?

– Да чего говорить? Все понятно, – произнес капитан Телинский. – Надо, значит, надо.

– Работайте. Свободны.

Командиры подразделений покинули КНП. Надо отдать им должное, они сумели настроить подчиненных. Да и солдат, прошедших огонь войны в Грозном, особо убеждать в чем-либо не потребовалось. Они поняли своих офицеров.

Поезд Москва – Ростов-на-Дону прибыл на конечную станцию строго по расписанию в 12.10. С вокзала Корсаров, Белов, Выдрин и Галина тут же отправились на аэродром. Выяснили, что сегодня в сторону Моздока и Грозного рейса нет. Точнее, «вертушки были», но экипажи не могли взять дополнительных пассажиров. Прошли к воротам.

– Ну и что делать будем? – спросила Корсарова Галина.

– А черт его знает, что делать, – пожал плечами зампотех. – Сегодня нам надо быть в батальоне – а как, если застряли тут? И, похоже, надолго...

К ним подошли полковник и подполковник. Поздоровались, представились. Полковника звали Сергеем Дмитриевичем Дмитриенко, подполковника – Вячеславом Андреевичем Елисеевым.

– Далеко летим? – поинтересовался Дмитриенко.

– В Грозный, – ответил Корсаров.

– А что, интересно, забыла в Чечне прелестная дама? – поинтересовался Елисеев.

– А прелестная дама спешит увидеть своего мужа, – в том же тоне ответила Галина, – такого же, как и вы, Вячеслав Андреевич, подполковника.

– Первый раз встречаюсь с тем, чтобы жена ехала к мужу на чеченскую войну, а не муж к жене – с войны. Извините, он кем у вас служит?

– Командиром десантного батальона.

– О! Десант? Это серьезно.

– Более чем. Вы тоже застряли здесь?

– Да вот, так получилось – на свой борт опоздали, на другие не взяли. Нам до Моздока надо. Я у летунов узнавал, завтра с бортами еще хуже будет. Предлагаю всем вместе ехать поездом до Прохладного. Это на границе с Северной Осетией. Возможно, там нас встретят. Доедем до Моздока; ну, а уж оттуда легче будет улететь. По крайней мере, борта в Грозный летают часто!

Посоветовавшись, решили всей компанией ехать в Прохладный. На железнодорожном вокзале без труда взяли билеты.

В это время подполковник Голубятников на командно-штабной машине «Сорока» в сопровождении БМД с отделением на борту прибыл на восточную окраину Грозного к стеле, обозначавшей начало города. Одновременно подъехали командир полка, комбат наро-фоминского полка, подполковник Ребров и заменивший подполковника Островского штатный комбат тульского полка майор Александр Шушурин. Офицеры познакомились с ним несколько дней назад на одном из совещаний. Погода стояла теплая, солнечная, тишина – как в мирное время. Правда, где-то в районе Аргуна была слышна стрельба, но редкая. Обговорив порядок выдвижения и проведения рекогносцировки, командно-штабные и боевые машины сопровождения колонной двинулись в заданный район. Доехали до заброшенной МТС, которая находилась примерно в двух километрах от реки. Выслали вперед разведку, но десантники никого в районе бывшей машинно-тракторной станции не обнаружили.

Офицеры осмотрелись. Место для командного пункта полка подходящее. Здесь и административное здание, и мастерские, и ангары. Все сохранилось в целости, даже стекла в здании не выбиты. Посмотрели, где разместить артиллерию, тылы. Изучили прилегающую местность. Вокруг степь с арыками, между которыми не более двухсот метров, неглубокие овраги, проселочные дороги, вдоль дорог – лесопосадки. Определившись с местом дислокации командного пункта, направились в районы обороны батальонов. Выехали на правый фланг, где ближе к городу должны были встать десантники майора Шушурина. В районе оставили комбата тульского батальона, договорившись о встрече через два часа у МТС, проехали вдоль реки на удалении ста метров от берега, потом по целине и проселочной дороге до района обороны третьего усиленного батальона подполковника Голубятникова.

Оставив его на позициях, командир полка и комбат нарофоминцев ушли к МТС. Там у КП вторым эшелоном должен быть встать батальон подполковника Реброва. Бойцы охранения заняли позиции вокруг БМД, хотя причин ожидать появления здесь боевиков не было. Но так было положено. Осмотрев местность, Голубятников сразу же обратил внимание на хорошо сохранившийся одноэтажный кирпичный дом и стоявший метрах в тридцати севернее от него огромный кирпичный то ли сарай, то ли ангар, размерами примерно двадцать на сорок метров и высотой в пять метров. Дом, скорее всего, раньше был какой-то конторой и имел четыре комнаты; сарай наверняка служил складом.

У Голубятникова было еще часа полтора, чтобы определить места расположения рот, подразделений обеспечения, КНП. К Аргуну он вышел один. Западный берег представлял собой обрывистый спуск. Сама река начиналась с мелководья, была изрезана отмелями, лиманами. Ширина – метров сто пятьдесят, за Аргуном – пологий берег. А за ним – редколесье где-то в тридцати метрах от восточного берега. Видимость из-за деревьев и кустов, несмотря на солнечную, ясную погоду, была плохой, но сквозь заросли просматривались очертания каких-то фортификационных сооружений. Боевиков там, похоже, не было – если бы где-то прятались, то давно открыли бы огонь по одинокой фигуре. Но вокруг стояла тишина. Комбат посмотрел, прикинул, где оборудовать командно-наблюдательные пункты батальона и рот.

Чем дольше Голубятников ходил по берегу, тем сильнее становилось внезапно возникшее нехорошее предчувствие. Даже тишина наступила какая-то давящая, зловещая. Опасность словно витала в воздухе. «А ведь меня могут в любую секунду убить», – подумал Голубятников. Или еще хуже – попытаться пленить. То, что он не видит противника, еще ничего не значит. Вынырнет из ближайшего оврага банда штыков в пятнадцать, отсечет его от охранения – и все. В плен он не сдастся. Значит, останется отбиваться в одиночку, до конца. А смерть – она рядом, в кармане куртки, в виде мощной оборонительной гранаты Ф-1. Дернуть за кольцо – и на куски разнесет не только самого офицера, но и тех, кто будет рядом. Пора уходить. Все, что надо, комбат увидел, оценил, предварительное решение на дислокацию батальона принял. Развернувшись, Голубятников быстрым шагом направился к «Сороке» и БМД.

В 13.30 комбат рязанского парашютно-десантного полка прибыл к МТС. Там уже находились все офицеры. Обменялись впечатлениями, поговорили. Колонна отправилась обратно. Голубятников вернулся на КНП в районе реки Сунжи около 15.00. Пообедал. Потом вызвал своих заместителей и командиров подразделений, начал планировать завтрашние действия. Кувшинин доложил, что капитан Гусаров уехал.

После совещания Голубятников вышел на улицу, прикурил сигарету. Его мысли были о Галине. Где сейчас она может находиться? В Ростове? В Моздоке? Или уже в Грозном, на аэродроме «Северный»? Все ли с ней нормально? Узнать не у кого. А сердечко побаливает. Не успел он остановить ее, теперь майся. Завтра уже выход, и что ждет полк у Аргуна, даже предположить невозможно. Ему-то к войне не привыкать, а Галине небезопасно находиться в Грозном. Даже в сопровождении Корсарова, Белова и Выдрина. Погасив одну сигарету, комбат прикурил вторую. Постепенно стемнело. О жене и отпускниках никаких известий.