Читать книгу "Куриный бульон для души. Внутренняя опора. 101 светлая история о том, что делает нас сильнее - Эми Ньюмарк"

рекорд, и все меня обнимали, чествовали и любили. Мне было страшно, но я была окружена таким позитивом и поддержкой, что даже не думала о своей лысой голове – только о желании снова бежать.

Вот что случилось, когда я пересекла финишную черту в Сан-Диего – наконец-то я стала настоящей Линдси.

Алопеция оказалась величайшим подарком, о значении которого я даже не подозревала. Теперь я знаю, что я красива, и действительно чувствую это. Красивой меня делает не то, как я выгляжу, а то, кем я являюсь.

Да, у меня нет волос. И я прекрасна.

Линдси Уолтер

Розовый мне не идет

То, что со мной происходит, может меня изменить. Но я отказываюсь становиться из-за этого меньше.

Майя Анжелоу

Первая ночная рубашка была отброшена в сторону, затем вторая. Наконец, третья и последняя из ночных рубашек на бретельках тоже приземлилась в кучу белья, которая к тому времени уже выросла на моей кровати – все это теперь было непригодно для носки. Чтобы надеть летнюю ночную рубашку, я вынуждена была откидываться на кровати. Поднимать руки было неудобно и больно.

Я взглянула на свою престарелую кошку Грейси. Вот кто был рад моему возвращению домой! На долгое время Грейси была оставлена на попечение соседки и подруги, и в основном жила под диваном. Теперь она уворачивалась от летающих ночных рубашек.

Я устала. Этот опыт оказался не только печальным, но и физически изматывающим. Я знала, что все хорошее осталось позади. Понимала, что никогда не буду прежней. Отныне я превратилась в «женщину без груди», прошедшую через радикальную двойную мастэктомию. Однако, несмотря ни на что, в разгар бабьего лета прохладная и удобная ночная рубашка была мне просто необходима.

Я вернулась домой после трех недель, проведенных в больнице и на реабилитации. Оставаться дома в одиночестве и с такой болью было неразумно. Откровенно говоря, я очень боялась.

Как же я смогу жить сама, без сиделки, которая приходила, стоило мне только нажать кнопку у изголовья больничной кровати?

Я вспомнила, что перед выпиской мне вручили холщовую сумку. Она была наполнена вещами, пожертвованными какой-то организацией. Среди них я разглядела нечто украшенное розовыми ленточками, символизирующими борьбу с раком груди, и застежкой-липучкой спереди. Я никогда бы не выбрала одежду на липучках, но во всей этой ситуации не было ничего, что я выбрала бы для себя сама.

Я все еще не смирилась с диагнозом, не говоря уже о потере груди. Ярко-розовый цвет мне категорически не шел, а липучки я признавала только на спортивной обуви. Но что есть, то есть – и вот я уже натягиваю ночнушку на руки.

Я была раздражена, но одновременно испытывала благодарность тем, кто разработал этот нелепый халат специально для таких женщин, как я. Когда моя мать перенесла рак груди, у нее не было ни сумки с розовой лентой, ни достойной поддержки, которую сегодня имеют женщины, страдающие этим заболеванием.

В моих руках оказался большой квадратный кусок ткани с большим количеством места под мышками, что очень важно при болях и отеках. Рукава даже не касались моей кожи и шрамов. Приоритетом был комфорт, и я отбросила гордость, от которой сейчас не было никакого толку.

Я посмотрела на себя в зеркало. Подняла руки. В зеркале отражался ослепительно-розовый квадрат, затянутый на бледной, плоской груди, навсегда лишенной чувственности и эротизма. Я жила одна и уже целый год не имела любовника, но теперь была унижена при виде того, во что превратилась. Я больше не видела ни сексуальную женщину, ни голливудского стилиста, ни редактора, ни продюсера, ни специалиста по гардеробу, имиджу и декору интерьера из Санта-Барбары.

А лишь усталую женщину с застывшим лицом, которой так удобно будет спать в просторной ночнушке с липучками.

Грейси дремала в куче ночных рубашек.

Продолжая смотреть в зеркало, я поймала в своих глазах невиданное доселе выражение. Это был шок и… осознание полного поражения. В ужасе я зажмурилась и попыталась призвать свою внутреннюю русалку.

Я вела русалочью жизнь на острове недалеко от Майами, когда была еще маленькой девочкой. В те времена любые обиды я могла смыть соленой океанской водой. Обычно я могла вызвать в памяти это ощущение. Но сегодня остров моей памяти был пуст. Я была пуста. Сухой панцирь в духоте летней ночи, бесполое существо, слишком измотанное, чтобы вызвать в себе какие-либо волшебные мысли.

Я отвернулась от зеркала. Старушка Грейси подняла голову и потянулась всем телом, словно приглашая полюбоваться собой.

Мне удалось выжить. Я спихнула с кровати ночные рубашки и забралась под простыню, прижавшись к теплому кошачьему боку. Шум в моей голове стихал. Мурлыканье Грейси и прикосновение ее мягкой шерсти успокаивали меня.

Еще много дней я носила розовую ночнушку с застежками-липучками и избегала зеркал. Но эти липучки не дали мне развалиться. Они – и моя стойкость.

Валери Энн Бернс

Глава 9. Лицом к лицу со страхом

Сильнее, чем мы думаем

Самое трудное – это решиться действовать. Остальное зависит только от упорства.

Амелия Эрхарт

– Я ухожу на работу, мама. Люблю тебя! – Моя шестнадцатилетняя дочь Джулия захлопнула за собой дверь.

Но не прошло и двадцати минут, как зазвонил телефон. В трубке я расслышала только судорожные всхлипывания. Мое сердце сжалось.

– Джулия, милая, что случилось? Ты в порядке?

Молчание.

– Детка, ответь мне. Ты в порядке?

– Мама, в мою машину врезался какой-то парень. Все очень плохо.

– Ты в порядке?

– Да, но моя машина…

– Где ты? – перебила я.

Оказалось, все произошло недалеко от офиса моего мужа.

– Я уже еду, дорогая, – сказала я. – Но я позвоню папе, потому что он сможет добраться до тебя быстрее, чем я.

Следующие несколько минут показались мне вечностью. Я схватила свои ботинки и крикнула младшему сыну, чтобы он тоже одевался. Еще мгновение – и мы были уже в машине.

– Она в порядке. Она сказала, что с ней все в порядке, – повторяла я снова и снова.

Наконец я увидела ее и крепко обняла. Затем повернулась к другому водителю.

– Что случилось?

– Я заснул за рулем. По-моему, я ехал около ста десяти, – небрежно ответил он.

Сто десять километров в час при разрешенных семидесяти. Я готова была его придушить на месте.

Женщина, ставшая свидетелем аварии, тоже находилась рядом. Она положила мне руку на плечо:

– Он чуть не вытолкнул ее на встречную полосу.