Читать книгу "Гамп и компания - Уинстон Грум"

— Эй, — говорю, но когда я поднимаю взгляд, там один только здоровенный буй качается во мгле. Ничего больше. И я погреб назад к берегу.

Тем вечером я вернулся на обрабатывающий завод. Почти все уже разошлись по домам, и я вроде как бродил там сам по себе. Чувствовал я себя малость одиноко. В нескольких конторах еще горел свет — люди работали допоздна, чтобы наши дела шли успешно.

На заводе была одна маленькая комнатушка, которая очень мне нравилась. В ней мы хранили наш жемчуг. Она была не больше платяного шкафа, но внутри, вместе с разными инструментами и всяким таким, мы держали ведро. Вернее, это работники держали ведро, и в этом ведре были жемчужины.

Не особо-то это были и жемчужины. Вот японские устрицы — те сплошь производят чудесный жемчуг. И все же довольно часто наши работники находили жемчужину-другую, обычно какой-то странной формы и уродливой окраски. Тем не менее к концу года накапливалось немало полезных жемчужин, чтобы получить за них достаточно наличных и устроить пивную вечеринку для рабочих бригад. А потому вот так мы и делали.

Когда я проходил мимо жемчужной комнатушки, я вдруг услышал, что оттуда доносятся какие-то странные звуки. Я открыл дверь, а там был сержант Кранц. Он сидел на табурете, и когда я взглянул на него под светом лампочки в двадцать ватт, то увидел, что глаза у него красные.

— Эй, сержант, что случилось? — спрашиваю.

— Ничего, — только и сказал он.

— Послушай, сержант Кранц. Я много лет тебя знаю. И раньше я никогда не видел, чтобы ты плакал.

— Ну да. И больше никогда не увидишь. А кроме того, я не плачу.

— Эх-ма. Короче, я здесь самый главный, и мое дело — знать, что не так с моими людьми.

— С каких это пор, Гамп, я стал «твоим человеком»? — говорит он.

— С того дня, как я с тобой познакомился, сержант. — И мы вроде как немного друг на друга поглазели, а потом я увидел, что большие слезы начинают бежать у него по щекам.

— Проклятье, Гамп, — говорит он, — пожалуй, я просто слишком стар для этого говна.

— Ты о чем, сержант Кранц?

— Это все тот Смитти и его компания, — говорит он.

— Что случилось?

— Я спустился проверить наши лодки, а он пошел за мной со своей бандой. И когда я проверял лини у наших яликов, он начал ссать в одну из лодок, а когда я что-то сказал, он и остальные схватили меня и стали бить дохлыми кефалинами…

— Дохлыми кефалинами!

— А Смитти, тот меня ниггером обозвал. Первый раз в жизни мне в лицо такое сказали.

— Это правда? — спрашиваю.

— Ты слышал, что я сказал, Гамп. Я ничего не мог поделать… черт, мне пятьдесят девять лет. Как мне отбиться от девяти-десяти здоровенных белых парней, которым и половины моего возраста нету?

— Ну, сержант…

— Жопа тебе сержант. Никогда не думал, что доживу до того дня, когда не смогу от них отбиться. Но все равно ничего хорошего бы не получилось. Меня бы просто покалечили — и это тоже было бы неважно из-за того, как он меня обозвал. Вот только ты сказал мне не ввязываться ни в какие разборки со Смитти и его кодлой. Я бы попытался, но ничего хорошего бы не вышло.

— Слушай сюда, сержант Кранц. Теперь это не имеет значения. Ты просто остаешься здесь, пока я не вернусь, ты слышишь? Это приказ.

— От рядовых, Гамп, я приказов не принимаю.

— Короче, этот ты примешь, — говорю.

И я пошел разобраться со всеми этими делами со Смитти. Всю свою жизнь я старался поступать правильно, только так, как я это видел. А моя мама всегда говорила мне, что правильно не затевать драк с людьми, особенно когда я такой большой и тупой. Но порой ты не можешь позволить, чтобы это правильное встало у тебя на пути.

Прогулка по улице в Байя-Лабатре к пристаням была долгая, а потому я прикинул, что Смитти и его люди увидели, как я подхожу. Тем более что, когда я туда добрался, все они уже выстроились в ряд, а Смитти стоял впереди всей кодлы.

Кроме того, хотя я этого и не заметил, много народу с устричного завода фирмы «Гамп и компания» последовало за мной туда. Вид у всех был недовольный, как будто у них там тоже была разборка.

Я подошел к Смитти и спросил, что случилось с сержантом Кранцем.

— Тебя, Гамп, это не касается, — говорит он. — Мы просто малость позабавились.

— Ты это называешь забавой? Когда твоя банда избила пятидесятидевятилетнего старика дохлыми кефалинами, по-твоему, это забава?

— Черт, Гамп, да ведь он же просто старый ниггер. Какое тебе до этого дело?

Тогда я ему показал, какое.

Перво-наперво я схватил Смитти за куртку и оторвал от земли. Затем я развернул его мордой к груде говна от чаек, собранного на пристани. И вытер ему нос об это говно.

Дальше я развернул Смитти обратно и так пнул его по большой жопе, что он слетел с пристани прямиком в одну из моих устричных лодок. А когда он туда плюхнулся, я расстегнул ширинку и поссал на него сверху.

— Еще одна такая забава с моими людьми, — сказал я ему, — и ты пожалеешь о том, что не родился овощем или типа того.

Наверное, это была не самая остроумная фраза, какую я мог сказать, но в тот момент я и не чувствовал себя особенно остроумным.

Как раз тогда что-то ударило меня по плечу. У одного из людей Смитти была доска со вбитыми в нее гвоздями, и вот что я вам скажу: это было больно. Но я был не в том настроении, чтобы меня такая ерунда остановила. Этого парня я тоже схватил, и рядом случилось оказаться большой машине со льдом, так что я засунул его туда головой вперед. Еще один парень вышел на меня с монтировкой, но я схватил его за волосы и принялся раскручивать, примерно как спортивный молот, а потом отпустил. Когда я последний раз на него посмотрел, он летел туда-то в сторону Кубы или, может, Ямайки. Все остальные мудозвоны, увидев такое, попятились.

Сказал я только одно:

— Запомните, что видели. Вы не хотите, чтобы такое случилось с вами?

На этом все и закончилось.

К тому времени уже начинало темнеть, и народ из «Гампа и компании» испускал восторженные крики, а также улюлюкал в адрес Смитти и его коллекции говна. В мутном свете я заметил, что сержант Кранц тоже там стоит, одобрительно кивая головой. Я ему подмигнул, а он поднял вверх оба больших пальца. Мы с сержантом Кранцем, мы очень долго были друзьями, и думаю, мы друг друга понимали.

Примерно в этот самый момент я почувствовал, что меня тянут за рукав. Это был малыш Форрест. Он смотрел на кровь у меня на плече — там, куда меня тот мудозвон доской с гвоздями шарахнул.

— Ты в порядке, папа? — спрашивает малыш Форрест.

— Чего?

— Я спросил — ты в порядке, папа? У тебя кровь идет.