Читать книгу "Римские каникулы - Олег Рой"

Устроившись, Римма некоторое время с интересом наблюдала за происходящим – она никогда еще не бывала на модных показах. Сегодня был «мужской день», и по длинному языку подиума фирменной «развинченной» походкой, словно бы догоняя собственные рассыпающиеся в воздухе и слегка забежавшие вперед суставы, дефилировали модели. Их взгляды были расфокусированы, лица бледны, волосы собраны в затейливые конструкции, назвать которые «прическами» не всегда поворачивался язык – как не всегда получалось сразу понять, какого пола это движущееся по сцене существо.

Сразу бросалось в глаза разнообразие типов и рас. Помимо более-менее примелькавшихся на страницах модных журналов знойных латиносов и длинноногих темнокожих парней, по миланскому подиуму бодро шагало множество азиатских моделей: невысоких, скуластых, щуплых и узкоплечих, словно подростки. Насколько сумели понять подружки, беззастенчиво разглядывавшие и вполголоса обсуждавшие моделей (А чего стесняться? Именно за этим они сюда и пришли), здесь были не только корейцы, китайцы или японцы, но и выходцы из Вьетнама, Индии, Таиланда, Филиппин, и множество уроженцев Ближнего Востока.

Глядя на них, Римма только усмехалась: та сказочная страна, что жила в фантазиях ее мамы, да и в ее собственном воображении до приезда сюда, бесконечно отличалась от настоящей современной Италии. Достаточно было выйти на улицы Рима, чтобы ощутить себя в самом центре Древнего Вавилона в разгар его пресловутой стройки. И тон здесь задавали не только туристы. Безусловно, именно сюда, в итальянскую столицу они стремились со всех концов света, но и в нетуристических пригородах, и в небольших городках, типа Анцио, было полным-полно приезжих. Эмигранты жили повсюду. В Риме – теперь Римма знала это точно – встречались районы, где европейские лица были в абсолютном меньшинстве. Однажды она захотела угостить Ромоло и его родных экзотическим видом кофе, который ее в Москве научила варить Уля – с розовым перцем. Редкого сорта на кухне не оказалось, и Римма отправилась на азиатский рынок в районе вокзала Термини, о котором ей рассказал Ромоло. Углубившись в местные улочки, она вскоре совсем перестала встречать надписи на итальянском – кругом были сплошь иероглифы и арабская вязь. Даже вездесущие граффити – универсальный код современной уличной культуры – оказались с явным азиатским уклоном. Кругом были китайские, индийские, арабские лица – какие угодно, но только не европейские. Повсюду мелькали хиджабы, платки, яркие африканские тюрбаны, вязаные белые шапочки мужчин-мусульман… Призывный крик муэдзина, раздавшийся из хрипловатых динамиков, внезапно взвывших прямо над ее головой, едва не вызвал полномасштабную панику. А когда навстречу ей из переулка выплыла обширная матрона в темно-синей парандже до пят с единственной прорезью-амбразурой для глаз в сопровождении целого выводка грязных шумных ребятишек, Римма едва справилась с желанием кинуться наутек и, нырнув в метро, как можно скорее оказаться в таком привычном, уже почти родном Трастевере. Была середина дня, поездка вышла безопасной, но впечатление оставила озадачивающее. Да, в Москве тоже полным-полно приезжих, в том числе и из Средней Азии – но все же не настолько, чтобы они заполнили целые районы, вытеснив всех коренных жителей. И от Италии Римма такого этнического разнообразия не ожидала, хотя и читала об этом в интернете, но как-то не верилось – пока не увидела своими глазами.

К удивлению Риммы, показ мод оказался довольно монотонным и даже утомительным зрелищем, ей быстро надоело смотреть на бесконечные куртки, пальто и костюмы. Некоторые из них – далеко не все! – может, и неплохо смотрелись на подиуме, однако в реальной жизни, на улице, в офисе или даже на вечеринке в клубе, в большинстве случаев выглядели бы нелепо. Римма быстро заскучала, и выручала ее только Светлана, которая вовсю развлекала подругу ироничными комментариями и рассказами о московском модном сообществе, о его сходствах и различиях с итальянским миром alta moda. Римма слушала ехидные остроумные истории и хихикала, то и дело прикрывая ладонью рот, чтобы не засмеяться в голос.

Во время короткого технического перерыва между сменой коллекций, когда подиум на несколько минут опустел, она принялась рассматривать публику, сидящую в зале, – тоже почти сплошь состоящую из мужчин. «Безукоризненность, лоск, элегантность» – именно эти слова приходили на ум при взгляде на их прически, костюмы и аксессуары. Для подавляющего большинства сочетание цвета галстука, носков и сорочки сегодня утром явно стало задачей первостепенной важности. Мелочей в образе не было, и быть не могло, всем деталям уделялась масса внимания. Почти у всех искусственный загар, кое-кто подкрашивал волосы и явно не только затем, чтобы скрыть седину. У многих холеные пальцы, помимо обручальных колец и традиционных печаток, украшал маникюр, у некоторых ногти даже были покрыты бесцветным лаком.

Все это казалось непривычным и удивительным. Римма, разумеется, никогда не считала, что мужчине достаточно быть чуть симпатичнее обезьяны, но избыточное внимание к собственной внешности отдавало мелочностью и какой-то несерьезностью. Ее московские коллеги тоже следили за модой и одевались ничуть не хуже, чем итальянцы, но в их облике все говорило о здоровом пренебрежении вопросом сочетания формы запонок и объектива камеры на смартфоне. Для многих же из присутствующих в зале это явно был очень и очень важный вопрос.

У дверей, в проходе между креслами, показался Марио. Шедшая к выходу небольшая компания мужчин остановилась, оживленно его приветствуя. Вновь последовали многочисленные, уже знакомые полуобъятия и прикосновения щекой к щеке, символизирующие поцелуи.

– Слушай, а Марио… Он точно заинтересован в женщинах не только в качестве вешалок для новых коллекций? – неожиданно для себя вдруг поинтересовалась Римма.

– Разумеется! Он стопроцентный натурал. Натуральнее быть не может, – коротко рассмеявшись, Светлана с удивлением вытаращила на нее глаза. – С чего это ты вздумала усомниться?

– Не знаю, – Римма уклончиво пожала плечами и отвела взгляд от оживленно жестикулирующих приятелей Марио, то и дело касавшихся друг друга плечами или локтями. – Просто вдруг пришла в голову мысль, вот и решила спросить.

– Вообще-то мне поначалу тоже казалось, что у половины здешних мужиков что-то не то с ориентацией, – проследив, куда она смотрит, усмехнулась Светлана. – Не переживай. Они просто так выглядят. А может, мы просто к таким не привыкли. На самом деле, на Западе совсем не так много геев и лесбиянок, как может показаться по кино и сериалам. Просто это модная тема – вот и всё. Хотя и на однополые отношения, и на бисексуальность здесь действительно смотрят гораздо проще, без русской косности и ханжества.

Римма вежливо покивала в ответ, решив не развивать тему, но подумала о том, что чрезмерная фамильярность собравшихся здесь мужчин ей все равно не нравится. Пусть даже они не чистые геи, а бисексуалы – все равно ее как-то совсем не прельщала возможность связать свою жизнь с человеком, который одинаково легко может лечь в постель как с женщиной, так и с мужчиной. Наверное, в глубине души она тоже косная ханжа…

Когда показ подошел к концу, и они втроем отправились в разрекламированный Марио ресторан, Римма почувствовала себя так, словно сегодня утром забыла на вилле Светланы розовые очки. Без них мир казался другим: контрастным и прозаичным. Слишком ярким, слишком мельтешаще-цветным. Хотелось крепко прищуриться, чтобы вся эта избыточная нарочитость не била в глаза. Даже Марио, со всей своей галантностью и остроумием, сегодня выглядел совсем не таким обворожительным светским львом, каким запомнился Римме на празднике. Он полновластно царил за столом: по делу распоряжался, рекомендовал блюда и вина, вел беседу, непринужденно шутил, вновь уделяя Римме много внимания. Поминутно упоминая прошедший показ, рассказывал о себе, о своем бизнесе, явно красуясь перед московской гостьей и намекая на свою финансовую состоятельность, – как будто она была дурой и сама еще этого не поняла. Но когда официант принес счет в белой кожаной папке, прервался на полуслове и с головой углубился в чтение. За столом повисла длинная-предлинная пауза. Римма попыталась было заполнить ее какими-то репликами, но Марио явно не слушал, сосредоточившись на изучении счета. Он подозвал официанта и принялся что-то методично уточнять, то переспрашивая, то согласно кивая. Светлана спокойно ждала, пока он расплатится, а Римме вдруг стало ужасно неловко. Захотелось сделать какой-нибудь нелепый жест: то ли демонстративно отвернуться к окну, то ли вытащить из сумочки собственный кошелек… Никто из ее знакомых в Москве не стал бы себя так вести, особенно, когда за столом дамы. Наконец, все досконально проверив, Марио коротко улыбнулся, глядя поверх меню куда-то сквозь официанта, расплатился и оставил хорошие чаевые. Для него в этой маленькой сценке явно не было ничего необычного. А у Риммы отчего-то еще больше испортилось настроение.