Читать книгу "Мои 99 процентов - Салли Торн"

Я просто обязана продолжить этот разговор.

– Я становлюсь сварливой и раздражительной. Сюрприз, конечно, я знаю, что всегда такая. Но мне совершенно необходимо чувствовать рядом кого-то еще… Это облегчает сосущее ощущение внутри. Эта штука существует по-настоящему. Это не выдумка, даже исследования есть, я читала статью. Тактильный голод, так это называется по-научному.

– Думаю, это потому, что вы с Джейми – близнецы, – говорит Том; его рука отпускает мое плечо, и мне сразу становится зябко. – Вы с ним столько времени провели, прижатые друг к другу в утробе.

Где-то поблизости вспыхивает и зависает в воздухе, помаргивая, прямо как принцесса Лея, голограмма Джейми.

– Нет-нет, верни руку обратно.

Я кладу его ладонь обратно к себе на плечо, и, хотя в складке его губ я читаю неодобрение, он гладит меня, и я расцениваю это как похвалу.

– Твоя кожа – как лепесток розы.

Он проводит по моей руке кончиками пальцев, и в этом движении скрыта такая невозможная, такая невообразимая нежность, что это сводит меня с ума. Потом робость берет верх, и он косится в сторону Винса. Когда он вновь переводит глаза на меня, его взгляд становится пронзительным.

– Если бы ты была моей, я бы был с тобой бережным. Готов поспорить, в твоей жизни этого было не много.

В животе у меня все обрывается. От этих слов, произнесенных вслух его голосом, по всему моему телу разбегаются электрические мурашки, и я понимаю, что никогда не ощущала себя более живой. Я вся – сердцебиение и полные легкие. «Если бы ты была моей». Великолепная мысль. Я и представить себе не могла, что она когда-либо придет ему в голову.

– А что еще ты бы делал? – В моем голосе непроизвольно слышится та самая легкая хрипотца, которая так ему нравится.

– Все! – Дикий зверь в нем предельно честен со мной. – Если бы ты была моей, я делал бы все.

Наш золотой пузырь замыкается, и при всей его камерности внутри его каким-то непостижимым образом умещается целая маленькая вселенная. Полная бесчисленных возможностей.

– У меня богатое воображение. Не мог бы ты конкретизировать?

Я касаюсь ладонью его шеи сбоку и скольжу вниз, до твердой ключицы. Его кожа как горячий атлас. Его пульс будоражит меня.

Мой, мой, мой! На сто процентов мой до скончания веков. Кажется, он согласен.

– Я буду делать все, что ты захочешь.

Поразительно, как он умудряется, не произнеся абсолютно ни одного грязного слова, сделать так, что меня бросает в краску. С хорошими мальчиками всегда так.

– Я намерена захотеть очень много чего.

– Звучит серьезно. – Его белые зубы сверкают в широкой улыбке. – Ну что ж, я готов.

Мне необходимо узнать причину, которая сегодня привела нас сюда. Все яснее ясного. Мы должны уговориться об основных правилах, прежде чем вернемся домой и набросимся друг на друга.

– Мы, кстати, вроде как собирались о чем-то поговорить? – Он ничего не отвечает, и я повожу в воздухе кончиками пальцев. – Защитный пузырь официально активирован.

Он устремляет взгляд в сторону, как будто там есть что-то такое, что он сможет увидеть. Он всегда соглашался на мои воображаемые сценарии. Когда наши глаза снова встречаются, я пытаюсь вложить в свой взгляд все то, что чувствую в эту минуту. Но то, что я сказала, застало его врасплох, и он не может подобрать слова.

Я пытаюсь дать ему подсказку.

– Совершенно очевидно, о чем именно нам необходимо поговорить.

Он выпрямляется и издает вздох. Брови его озабоченно хмурятся, а руки неловко пытаются поправить картонную подставку под кружку.

– Хотел обсудить с тобой снос стены между кухней и гостиной.

Я отлично научилась издавать автоматический смешок, когда оказываюсь обманутой в своих ожиданиях, и сейчас делаю именно это. Думаю, ему известно об этом моем маленьком тике. Беру свой бокал и обнаруживаю, что он пуст.

– Ну, ради этого разговора совершенно не обязательно было куда-то идти. Мой ответ – нет.

А я-то вообразила, что у нас с ним свидание. Что, может быть, я могу стать его. Слава тебе господи, что он больше на меня не смотрит! Мой щеки пылают от стыда. В руках у него ручка, и он что-то чертит на обороте картонной подставки. Это план коттеджа.

– Сейчас все покупатели хотят кухню, совмещенную с гостиной, с открытой планировкой. Раньше все дома строились со множеством маленьких отдельных помещений, чтобы проще было отапливать. Но эти стены блокируют воздух и свет. Думаю, от них необходимо избавиться. – Он заштриховывает одну из линий и показывает картонку мне.

– Это же камин. Где новые хозяева будут развешивать свои лифчики?

– На сушилке. Эта стена не несущая. Если мы ее сломаем, свет будет идти с трех сторон. Когда покупатели будут входить, их взгляду откроется все пространство сразу до самой задней двери, и у них создастся впечатление светлого и просторного помещения. – Сейчас в Томе говорит профессионал. – Все полы будут в одном стиле, от парадной двери до задней, и это будет создавать эффект единого слитного пространства.

– Я понимаю, о чем ты говоришь, но мой ответ все равно «нет». Камин – изюминка этого дома. – Я сижу на производственном совещании. А я-то, дура, воображала. – У меня в голове не укладывается, что ты вообще задаешь мне этот вопрос.

– Даже если покупателям и нужен был бы камин, конкретно с этим есть одна серьезная проблема. У него кладка осыпается внутрь. Я разговаривал с печником. Ремонт будет стоить целое состояние. Нам пришлось бы разобрать его по кирпичику и сложить заново.

– Уверена, ты мог бы это сделать. Это всего лишь кирпичи. Ты же только что говорил, что сделал бы для меня все. Ну так вот, это то, чего я хочу.

– Тогда мне придется переделывать крышу, заново все штукатурить и красить. А снос решит все проблемы разом.

Судя по всему, он начинает паниковать. Если уж я упрусь, взывать к моему разуму бесполезно.

– А что говорит Джейми?

– Он говорит, что полагается на мое мнение. – Том внимательно на меня смотрит. – Я… тебя расстроил?

Или у меня все на лбу написано, или он очень проницателен. Думаю, за многие годы жизни бок о бок я уже знаю ответ. Он практически чувствует маленький тугой комок, застрявший у меня в горле.

– Нет. – Я насупленно смотрю на него, пока мне не удается отчасти его убедить. – Я просто удивлена, что эта чертова стена, считай, уже на две трети снесена, а ты тут пытаешься меня охмурить, чтобы вытянуть из меня согласие.

– Я вовсе не пытаюсь тебя охмурить, – протестует он, и на его щеках загораются красные пятна стыда. – Я всего лишь советую тебе тот вариант, при котором твой дом лучше продастся. – Он на миг задумывается, как еще меня убедить. – Представь, что ты просыпаешься на диване в гостиной после дневного сна. Воскресенье, дело идет к вечеру, и я на кухне режу картошку на мраморной столешнице. Дарси со сна сердитая, ее нужно скорее накормить.