Читать книгу "Победитель должен умереть - Андрей Ильин"

Да, не очень.

— Вот и я говорю, что хреново. Ваше ухо — это вообще не ухо, а черт знает что! Какая-то обезьянья ступня. Сосредоточьтесь! Выберите точку и идите от неё по горизонтали как по строчкам. Так пропускает сканер через себя копируемый лист. Так шинкует человека на пластины томограф, не пропуская ни одного миллиметра. Так должны учиться запоминать вы. Справа налево, по миллиметру, чтобы потом, отматывая ленту назад, вспомнить, восстановить рисунок того уха. Или глаза. Понятно? Тогда начали…

И верно, раскладывая лицо «построчно», а после мысленно собирая его, вспомнить изображение оказалось много легче. Как будто самописец в голове бежит, рисуя портрет.

— Теперь попробуйте нарисовать «объект» по памяти карандашом на бумаге. Нет, не так, нельзя начинать с овала лица или носа. Вы не художники, вам не важны отдельно выхваченные детали. Начинайте с нижней или верхней строчки и поднимайте их вверх. Ну или опускайте вниз. Вбивайте в свою память изображение, как матричный принтер. Пробуйте.

Попробовали. Получилось не очень. Но хоть что-то получилось!

— А теперь выбросьте бумагу и карандаш. Они вам больше не нужны. Вы запомнили портрет. Вы сможете узнать его среди тысяч других. Вернее, не вы, а ваше подсознание, в котором закреплена искомая картинка. Теперь вам нужно лишь смотреть. Только не надо напрягаться, не надо пытаться узнавать! Не надо вглядываться в отдельные лица! Не мешайте работать вашему мозгу, который лучше вас справится с поставленной задачей. Он заметит, он не пропустит знакомый рисунок уха или абрис подбородка. Он выхватит его из массы других ушей и подбородков. И даст вам сигнал… Я знавал опознавателей, которые определяли нужного человечка среди ста тысяч болельщиков, выходящих со стадиона. И всё это на убыстренном просмотре. Доверьтесь вашему подсознанию, которое многие называют интуицией. Хотя это не интуиция, а лишь работа вашего серого вещества. Вы видите гораздо больше, чем осознаете и запоминаете. Надо лишь уметь пользоваться этой информацией. Кто хочет попробовать?..

Никто не хочет. Но пришлось всем…

И те толпы заскользили мимо, как что-то неодушевлённое, как детали на бесконечном конвейере. И никто уже не метался взглядом по отдельным лицам, не успевая, нервничая и пропуская десятки других. Они просто смотрели, как мимо плывёт человеческая масса, пропуская её через себя и фильтруя её в памяти, в которую был впечатан трафарет искомого изображения.

Стоп! Тревога! Вот он, «объект». В усах и бороде, изменившийся почти до неузнаваемости. Но лоб, или уши, или брови остались те же. Их выцепила память, сличив изображение с оригиналом. Есть опознание! Он так наблюдал в учебке, и так будет наблюдать теперь…

Пошла запись.

Женщина в парандже… Походка, поворот головы, это странно подтягивние левой ноги. Зафиксировать, запомнить. Боевик в камуфляже. На вид самый обычный, но шрам над губой. Отметить, отложить в памяти. Два пацана лет семи. Вряд ли. Но на всякий случай…

Лица… Лица… Лица… Разложить на детали, запомнить каждое. И никакие компьютеры здесь не помогут. Невозможно бесконечно прогонять записи, выискивая совпадения. Никакие ноутбуки не могут заменить собой мозг, который видит не только изображение, но создаёт аутентичный образ «объекта» со всеми его жестами, мимикой, походкой, ужимками. Запоминает и опознает. А потом, если что, можно и отмотать изображение назад и убедиться в совпадении.

Смотреть… Смотреть…

Такая работа. А если со стороны глянуть, то полная расслабуха: сидит себе бездельник удобно в кресле развалившись и ни хрена же ничего не делает — в мониторы пялится!

Всё — суточная запись. Теперь пять минут отдыха и на крышу. «Воздухом подышать».

Чердак. Четыре «окна». Четыре расставленных по периметру зеркальных телескопа с запредельным увеличением, чтобы можно было на Луне кратеры изучать. Но кратеры ему без интереса. Не астроном он. Не планеты и звезды его интересуют, а вон те точки на местности: дом, роща, руины, башня, труба — сооружения, которые могли облюбовать наблюдатели. Он бы сам их выбрал, кабы хотел заглянуть в окна Галиба.

Ну что там?

Смотреть… Смотреть, не отрываясь, не спеша, не делая поспешных выводов. Может, это только кажется, что там никого нет. Запомнить картинку и вспомнить вчерашнюю. Или позавчерашнюю.

Например, тот кирпич… Который раньше был. А теперь его нет… Кому он мог помешать? Кому сдался валяющийся в проёме разбитого окна кирпич? Но его нет! А ну-ка посмотрим внимательнее. Может, кто себе обзор расчищал или просто случайно его смахнул.

Смотрим. Смотрим…

Лёгкий блик. Оп-пачки! Оптика! Ну, не карманное же зеркальце. Вопрос — прицел или бинокль?

Нет, для прицела слишком далеко. Да и для бинокля. А вот для зеркального телескопа в самый раз. Подкрутим фокус… Так и есть! Тренога, тубус, какая-то тень позади. И тубус, кстати, направлен в его сторону.

Есть контакт! Здравствуйте, неизвестные соглядатаи! Пока неизвестные…

На сегодня всё. Но завтра, послезавтра и далее снова смотреть… Прокручивать записи с камер и телескопов, вглядываться, сличать…

Ну что? А интересная картинка вытанцовывается, если итоги подвести. Два телескопа. Бинокль на штативе крат на пятьдесят. И ещё один вон в том неприметном окне.

И люди. Некоторые примелькались. Не сразу, но через день-два. Например, торговец какой-то ерундой, что часто сидит напротив ворот. Хотя у него никто ничего не покупает. А зачем ему тут сидеть, если покупатели мимо идут? Надо или место менять, или товар. А он как приклеенный.

Или вон та машина. Одна из пяти, которые регулярно подвисают на одном и том же месте. И стоят. Просто стоят. А потом уезжают. Чтобы приехать через трое или четверо суток. Когда о них забудут. Что им здесь делать в пик жары? Горючку на кондишн тратить… Странно всё это. И занятно.

Посетители кафе, что сиднем сидят за своими столиками. Те, что каждый день сидят — бог с ними. Вполне возможно это постоянные клиенты, которым дома делать нечего. А вот те, что сменяются, периодически, передавая друг другу столик, очень удобно расположенный. Один посетитель встанет, другой — сядет. Потом третий. И четвертый. На следующий день их нет. И на следующий тоже. Другие есть. А вот на третий — вот они пожалуйста, сидят, газетки читают, кофе пьют, по сторонам лениво оглядываются. Какая интересная чехарда!

И еще другие, в доме напротив. И дрон, повисший над крышей на заоблачной вышине. Вот и выходит, что обложен домик Галиба со всех сторон, как берлога медведя при образцово-показательной облаве. Мышь не не прошмыгнёт и муха не пролетит! И кто же эти любопытствующие? Кто они? Туда-сюда толпами шастают и подле оптики сутками просиживают. Откуда их столько? И зачем столько?

Вот это ему и предстоит узнать. А узнав, сделать выводы…

Только выводы сделать не удалось.

Потому что…

* * *

— Собирайтесь, — сказал Помощник.