Читать книгу "Мозговой штурм. Детективные истории из мира неврологии - Сюзанна О'Салливан"

Через семь недель после происшествия Майк вернулся на работу. Его ждали шарики и торт. «Мы знали, что ты крепкий орешек, но теперь ты нам это доказал» – говорилось в поздравительной открытке. Сначала Майк вернулся на неполный рабочий день. Это был не его выбор. Ему хотелось продолжать производить впечатление неуязвимого человека, но нужно было подчиниться протоколу. Майк планировал доказать в течение двух недель, что с ним все в порядке, и как можно скорее возвратиться к привычному объему работы. Однако не прошло и этого времени, как его попросили уйти и вернуться тогда, когда он полностью восстановится. Он ушел, не попрощавшись. Майк еще не понимал, что больше не вернется.

Коллегам Майка было тяжело понять, какой объем работы можно ему дать в первые несколько дней. Поскольку он восстанавливался после физической и психологической травмы, его не хотели нагружать. Ему давали простейшие задания, но он, казалось, не мог справиться и с ними. Иногда он все же доводил дело до конца, но чаще отвлекался и увлекался каким-то другим занятием, прежде чем бросить и его. Коллеги начали контролировать его, что немало расстраивало Майка. Его было сложно критиковать, поскольку он был полон энтузиазма, как маленький ребенок. Все кончилось тем, что Майк допустил ошибку, которая поставила под угрозу деловую сделку и целостность всей компании. Майка попросили взять еще немного времени для восстановления. Его реакция на это предложение была странной: он отстаивал свою позицию до тех пор, пока не вышел из себя. Он снова и снова приводил одни и те же аргументы в пользу того, почему ему следует остаться. Коллеге-другу пришлось посадить его в такси и отправить домой.

Зоуи не знала, как мириться с его новым непредсказуемым характером: он мог быть нежным, а уже через минуту разозлиться из-за какой-нибудь мелочи.

Дома Майк, казалось, окончательно лишился мотивации. Он и до этого потерял интерес к спорту и пробежкам, а теперь вообще не хотел выходить на улицу. Большую часть дня он проводил перед телевизором. Семья настаивала на том, чтобы он снова проконсультировался с нейрохирургом, но Майк заявил, что больше не пойдет к врачам. Друзья, навещавшие его, без умолку твердили, как хорошо он выглядит. Зоуи чувствовала себя потерянной и не знала, как мириться с его новым непредсказуемым характером. Он мог быть нежным, а уже через минуту разозлиться из-за какой-нибудь мелочи. Как-то они смотрели вместе фильм, и Майк вдруг расплакался. Он никогда не был человеком настроения и редко проявлял яркие эмоции. Его было сложно вывести из себя, и, пока они были вместе, Зоуи ни разу не видела, чтобы он плакал. Она решила, что Майк в депрессии.

Майк никогда не был ленивым, и Зоуи опасалась, что всему виной новый образ жизни. Она связалась с одним из братьев своего парня и попросила его убедить Майка проконсультироваться с психиатром или хотя бы терапевтом. Семья боялась слишком активно вмешиваться. Вместо этого братья стали чаще навещать Майка и насильно выводить его в парк, чтобы поиграть в регби. Начав проводить с ним больше времени, они поняли, почему Зоуи беспокоится. Они заметили, что Майк стал постоянно провоцировать конфликты. Братья надеялись, что со временем это пройдет.

Но был и один маленький плюс: все обратили внимание, что в хорошие дни Майк был более веселым, чем раньше. Он всегда был целеустремленным и амбициозным, и это затмевало другие качества. Теперь он бывал радостным. Его стало легче не только разозлить, но и рассмешить.

Спустя четыре месяца после происшествия, несмотря на все старания матери, Майк так и не был готов вернуться на работу. Он и не хотел этого. Он даже перестал поддерживать связь с человеком, который его замещал. Его отношения с Зоуи не продлились долго. После жуткой ссоры, разразившейся из-за пустяка, она от него ушла.

Примерно через неделю после расставания он пришел к родителям на воскресный обед, и те, к своему ужасу, увидели большой синяк у него на лбу. На руке у него была ссадина, будто он проехался по ковру.

«Что случилось?» – спросила его мать.

Майк не придал значения своим травмам, и семья последовала его примеру.

Еще через месяц он пожаловался матери, что у него болит язык. Майк высунул его, и мать увидела сбоку фиолетовые следы от зубов. Поскольку Майк все еще не желал обращаться к врачу, его мать решила обсудить проблемы сына с собственным терапевтом. Ее терапевт никогда не видел Майка, но согласился, что им есть из-за чего переживать. По просьбе родителей братья заставили Майка пойти к врачу. Им повезло, что в тот день он пребывал в хорошем расположении духа. На приеме он был довольно разговорчивым, чем немало всех удивил.

Услышав его историю, терапевт сказала, что последствием тяжелой травмы головы могли стать припадки и что Майку следует обратиться к неврологу. После двух неудачных попыток нам все-таки удалось встретиться. Консультация не была продуктивной: прежде чем я успела прийти к каким-либо выводам, Майк направил разговор в другое русло. Он начал рассказывать мне о своем терапевте, которого я никогда не встречала.

– Когда вы в следующий раз увидите доктора Дженкинс, скажите ей «биг бэнг». Гарантирую, она расхохочется, – добавил Майк.

Я не знала, о чем он говорит. Расспрашивать я не стала, поскольку это не казалось мне важным.

– Майк, вы помните, откуда у вас синяк на лбу? – спросила я, пытаясь вернуться к тому, что действительно имело значение.

Майк повернулся к родителям.

– Доктор Дженкинс меня понимает. Мы с ней можем посмеяться. Она хороший врач. Для женщины, конечно! – сказал он, расхохотался и снова посмотрел на меня. – Шучу, шучу! Честно, просто скажите ей «биг бэнг», и она поймет, о чем вы говорите. Вам даже имя мое называть не придется.

– Вы понимаете, что имеют в виду ваши близкие, когда говорят, что вы получили травму и сами этого не осознали? – спросила я.

Майк ответил так, будто я вообще ничего не произносила.

– Просто назовите мое имя. Скажите, что Майк П. передает привет, и посмотрите на ее реакцию, – продолжал он гнуть свою линию.

– Майк, врач спрашивает тебя о синяке на лбу, – сказал его отец.

– Тс-с-с, – сказал Майк отцу. – Это касается только меня и врача.

– Он не всегда такой. Это из-за того, что мы здесь, – вмешалась его мать. – На парковке у нас произошла небольшая ссора, и, похоже, она его огорчила. Он был нормальным до приезда сюда.

– Нужно было парковаться там, где я сказал! Как бы то ни было, тс-с-с, вы оба. О чем мы с вами договаривались?!

Консультация продолжалась в таком же ключе. За крошечными фрагментами информации следовали истории, которые мало относились к нашему разговору.

– Майк, как вам кажется, что имеют в виду ваши родители, когда говорят, что после того происшествия вы перестали быть самим собой?

– Дайте-ка я расскажу вам об этих двоих, – произнес Майк и указал на родителей большим пальцем. – Мой отец большую часть своей жизни проработал адвокатом. Он любит быть правым и каждый день доказывает всем свою правоту. Его славная жена, моя мать, боготворит его и тоже хочет верить, что он всегда прав.