Читать книгу "Плохие девчонки - Жаклин Уилсон"

— Я поступил не по-рыцарски, — сказал Артур.

— Что-что? — Я вновь фыркнула.

— Мэнди, прекрати фыркать, это неприлично, — прошептала мама. — Что за мальчик тебе звонит?

— Артур — мой одноклассник, — объяснила я.

— Мэнди, я знаю, что я твой одноклассник. Кажется, у тебя все-таки сотрясение, — сказал Артур.

— Это я не тебе, это я маме, — ответила я.

— Мэнди, чай стынет, — напомнила мама. — Закругляйся и идем за стол.

— Артур, мне вот-вот надо будет идти, — сказала я. — Так где ты хотел порыскать?

— Порыскать?

— Ты сказал, что где-то не порыскал. Вчера.

— Не по-рыцарски! Я поступил не по-рыцарски. Мой тезка, король Артур, ни за что не бросил бы деву в беде. А я бросил, так ведь? Я стоял и… рыскал глазами по сторонам, ища, куда бы спрятаться. Испугался, как цыпленок. Как желторотый воробей. Как…

— Ничего, Артур. Я тебя не виню. Я сама их боюсь.

— Тебе можно. Ты девочка.

— Слушай, времена твоего короля Артура давным-давно прошли. Девы больше не ждут, пока их спасет рыцарь. Они сами разбираются с обидчиками.

— Но их было трое против тебя одной. Какой же я трус! Прости, Мэнди. Мне так стыдно!

— Я тебя ни в чем не виню, Артур, — вежливо повторила я. — А теперь мне пора. Мама зовет пить чай. Пока.

Звонок Артура мне польстил. Раньше мальчики мне не звонили. Приятная, оказывается, это штука. Я сразу выросла в собственных глазах.

Но на следующее утро я вновь проснулась, чувствуя себя маленькой и беспомощной.

— Мам, мне что-то все нездоровится, — пожаловалась я. — И запястье никак не проходит.

— Моя бедняжка.

Мама озабоченно смотрела на меня. Папа уже уехал на работу. Ей было не с кем посоветоваться.

— Можно я посижу дома еще денек? Пожалуйста!

Мама потрогала мой лоб и оглядела меня с ног до головы.

— Жара у тебя нет. Но ты какая-то бледненькая. И писать ты все равно не можешь. Ну, хорошо. Раз уж сегодня пятница. Но в понедельник придется вернуться к учебе, Мэнди.

До понедельника было еще очень далеко. Можно на время забыть все страхи.

Я попыталась уговорить маму, чтобы она шла на работу. Я отлично справлюсь одна, обещала я. Даже не стану вылезать из кровати. Ничего со мной не случится. Но она и слушать не стала. Позвонила на работу и сказалась больной.

— Мы с тобой — две прогульщицы, — сказала мама. — Ну, чем займемся? Давай печь. Удивим нашего папу. Сделаем бисквитное печенье с глазурью, шоколадной или кофейной, как скажешь. Потом испечем пирог и еще, если хочешь, пряничных человечков.

Я не могла помочь ей взбивать белки и замешивать тесто — для этого нужна правая рука, — зато я отлично сумела снять со всего пробу.

Когда пирог с печеньем уселись в духовке, распространяя вокруг сладкий аромат свежей выпечки, я оставила маму наедине с грязной посудой и поднялась к себе в комнату за книгой. Не утерпела и выглянула в окно. В саду миссис Уильямс стояла коляска, малыш радостно сучил ножками в воздухе. Но девочки с оранжевыми волосами нигде не было видно.

Все утро я то и дело забегала в свою комнату, чтобы выглянуть в окно. Один раз младенец заплакал, но на крик вышла сама миссис Уильямс. Она не стала укачивать ребенка, а завела коляску в дом. И только перед обедом показалась моя вчерашняя знакомая.

Она шла по дороге, неся два пакета с продуктами. На ней вновь были туфли на высоченных каблуках, и она покачивалась на ходу. Сегодня на ней были леггинсы и футболка с портретом какого-то мужчины, судя по всему, рок-звезды.

В ушах у нее был плеер, и она мотала головой в ритм музыке. Несмотря на каблуки и тяжелые пакеты, она даже ухитрилась сделать несколько па. Я улыбнулась. И тут она задрала голову, глядя прямо на меня.

Я быстро шмыгнула за занавеску, кровь застучала в ушах. Скрипнула калитка, каблуки застучали по садовой дорожке. Я осторожно выглянула и увидела, что она оглядывается на ходу. Девочка заметила меня и помахала рукой. Я машинально дернула правой рукой, болтавшейся на перевязи, спохватилась и замахала левой, чувствуя себя неуклюжей дурочкой. Ее губы задвигались. Сначала я решила, что она напевает в такт музыке, но потом поняла, что она пытается мне что-то сказать.

Я напрягла зрение, стараясь прочитать слова по ее губам. Бесполезно. Я отчаянно замотала головой. Она бросила пакеты на дорожку и принялась делать жесты, будто открывала и закрывала невидимую створку. Я не сразу сообразила, что она просит меня открыть окно. Но шпингалеты на моих окнах тугие, у меня не хватает сил их повернуть. И я снова беспомощно покачала головой.

Она насмешливо вздохнула, приподняв брови, подхватила пакеты и локтем забарабанила в свою дверь. Локоть оказался таким худым и острым, что я удивилась, как ей не больно.

Я провела полдня у окна, надеясь, что девочка появится вновь.

— Что ты изнываешь в одиночестве, Мэнди? — удивилась мама. — Я приготовила чай. Давай попробуем, как получился наш пирог. Ну же, не грусти.

Мама слегка потянула меня за косички. Предполагалось, что я улыбнусь.

Я помотала головой.

— Мам, можно мне сделать стрижку?

— Зачем тебе это, милая? У тебя чудесные волосы.

— Ничего они не чудесные. Мне надоело ходить с длинными волосами. И косички заплетать надоело. Никто уже не носит эти дурацкие косички. Можно мне постричься коротко-коротко, чтобы зачесывать волосы наверх?

— И устроить у себя на голове воронье гнездо, — неодобрительно отозвалась мама, жуя пирог.

— Мам, а у миссис Уильямс есть дети? Свои, не приемные. — Я принялась слизывать пудру с ломтя пирога.

— Слизывать пудру неприлично, Мэнди. Да, кажется, у нее есть взрослая дочь. Она живет в Канаде.

— Тогда это не она.

— Кто — не она?

— Девочка из дома миссис Уильямс. Я видела ее вчера. И сегодня тоже. Она качала коляску и ходила за продуктами.

— Наверное, внучка. Сколько ей лет, как тебе?

— Нет, постарше.

— Ничего, что постарше. Я бы хотела, чтобы ты с кем-нибудь подружилась. Мелани так изменилась.

Я вздрогнула. Мне не хотелось даже думать о том, что ждет меня в школе.

— Вот что, Мэнди. Отнеси-ка ты пирога миссис Уильямс. Нам столько не съесть. Заодно и познакомишься с этой девочкой.

— Ни за что! Не хочу, не пойду, — смутилась я.