Читать книгу "Пре(восход)ство - Вадим Юрьевич Панов"

полевые госпитали и обещают, что помощь будет оказана всем нуждающимся, но военных врачей пока мало и люди продолжают умирать. Муниципалитет Сан-Франциско объявил чрезвычайную ситуацию и обратился к федеральному правительству, федеральный президент выступил с экстренным обращением к нации и пообещал выделить ресурсы из стратегических запасов. Ситуация осложняется тем, что в некоторых районах Сан-Франциско продолжается операция по уничтожению автономных дронов Марсианина. Власти просят жителей…

Шанти переключилась на другой новостной канал.

– По всей видимости, военное снаряжение, включая дроны и колоссальный запас взрывчатки, было получено по поддельным документам на складах поставщиков и отправлены по вымышленным адресам, которые были указаны в несуществующих контрактах. В конечном итоге, весь груз был собран на борту «SuperANT-4», который на несколько недель превратился в один из самых больших военных складов на планете. Как террористам удалось взломать максимально защищённые внутренние сети производителей оружия, выясняют федеральные структуры безопасности, но всем давно известно, что Марсианин отлично разбирается в Сети и, возможно, взломал сам Четвёртый департамент…

Следующий канал.

– Однако самые страшные разрушения произошли в порту агломерации и прилегающих жилых секторах – грандиозный взрыв контейнеровоза «SuperANT-4» стёр их с лица Земли, вызвав колоссальные разрушения и ошеломляющее количество жертв, которых, в настоящее время, насчитывается уже восемьсот тысяч. Оценить экономический ущерб пока не представляется возможным, однако можно с уверенностью сказать, что порт агломерации Сан-Франциско перестал существовать…

На большом экране демонстрировались кадры катастрофических разрушений в агломерации: рухнувшие небоскрёбы, вагоны метропоездов, валяющиеся под обрушившимися эстакадами, раздавленные электромобили, выброшенные на берег суда и трупы, гигантское, не вмещающееся в сознание количество трупов, для которых не хватает пластиковых мешков.

– Иногда всё вокруг кажется ненастоящим… – прошептала Шанти, не отрывая взгляд от монитора.

– Что именно? – негромко уточнила Марлоу.

– А разве непонятно? – Шанти кивнула на экран. – Я понимаю, что вижу – я пережила подобный удар по агломерации, пусть не такой силы, но небоскрёбы в Швабурге падали. Я пережила… но даже мне в какие-то мгновения кажется, что я смотрю фильм или нахожусь внутри симулятора. Или сплю. А каково людям, у которых нет моего опыта? Для них эта страшная картинка – всего лишь картинка.

– Они сочувствуют, – не согласилась Марлоу. – Весь мир сочувствует Сан-Франциско.

– И старается побыстрее выкинуть увиденное из памяти, чтобы вечером спокойно заснуть.

– Таковы люди, – обронила Марлоу.

– Да, – вздохнула Шанти, продолжая смотреть на монитор. – Люди стараются избегать неприятных новостей и потому всё больше времени проводят в Сети.

– В Сети мало новостных каналов?

– Можно выбрать Метавселенную, в которой не будет плохих новостей.

– Спрятаться в ней?

– Спрятаться от жизни. – Шанти убрала звук, поскольку картинка разрушенного Сан-Франциско не требовала комментариев – на экране застыл воплощённый ужас. – С помощью Метавселенных мы не только бежим от реальности, но растворяем её восприятие, растворяем её саму. Реальность не очень яркая, как правило – скучная, а иногда, как сегодня, до ужаса страшная. И люди стремятся сделать так, чтобы она как можно меньше влияла на их жизнь.

– Реальность становится частью Метавселенных, – вдруг сказала Марлоу.

Шанти помолчала, обдумывая слова нейросети, а затем улыбнулась:

– Интересный вывод.

– Тебе нравится? – удивилась Марлоу.

– Нет. Но он интересный. С помощью AV-очков люди убегают от того, что им неприятно и не нравится: мусор и крысы на улицах, выбитые окна, разрисованные стены, отсутствие уличного освещения… А если реальность не только неприятна, но ещё и страшит, то появляется желание уйти от неё как можно дальше, в «Яркость», а лучше – в любую авторскую Метавселенную, в которую не поступают новости из мира. Уйти как можно дальше и оставаться там как можно дольше.

– Возвращаясь в реальность лишь для того, чтобы поесть.

– Потому что в ней страшно, как может быть только в ней и нигде больше.

– Такова доля ливеров – бояться реальности, – с неожиданной жёсткостью в голосе продолжила Марлоу. – Поэтому участь ливера – Метавселенная. А то, что не исчезнет, если отключить электричество, будет принадлежать тем, кто этого заслуживает.

– Кто родился в правильной семье.

– Да, – подтвердила Марлоу после очень короткой паузы. Она точно знала, что стоит за словами Шанти, поскольку всю свою жизнь служила представителю «правильной семьи». – Они осознали своё превосходство, добились его, владеют миром и не понимают, почему должны «справедливо» делить ресурсы планеты с теми, кто согласился обменять реальность на красивые декорации.

– Декорации хотя бы существуют в реальности, – проворчала Шанти. – Ливеры же выбирают последовательность единиц и нулей. Выбирают то, чего не существует.

– Но цифровые декорации научились заползать в реальность… – Марлоу прикоснулась пальцами к AV-очкам девушки. – …и превращают в декорации её саму. И возникла странная ситуация, когда реальность становится такой же лживой, как Сеть.

– И это сходство делает реальность частью Метавселенных.

– И тогда всё вокруг кажется ненастоящим…

Несколько секунд человек и нейросеть смотрели друг другу в глаза, после чего Шанти улыбнулась:

– В Метавселенной ты точно знаешь, с кем говоришь, поскольку на «оболочке» нейросети обязательно присутствует идентификационный код…

– У меня его нет.

– Ты – уникальна.

– Спасибо, Шанти.

– Говорить правду легко и приятно. – Девушка помолчала. – А когда ты отвыкнешь меня перебивать, ты станешь Совершенством.

– Имей совесть – я только-только научилась тебя перебивать.

– Это я и имела в виду.

– Я знаю.

Шанти вздохнула и продолжила:

– А если таких, как ты, будет много? Не уникальных, тут тебе нет равных, а не имеющих метки нейросети? Как мы узнаем, кто стоит рядом с нами в реальности: человек или нейросеть?

– Достаточно снять AV-очки, – напомнила Марлоу.

– Недостаточно, потому что это может быть человек, живущий на другом континенте и путешествующий в «оболочке». И сняв очки ты перестанешь видеть настоящего человека. Но никто не поручится, что это не нейросеть… А кто читает нам новости? – Шанти мотнула головой в сторону экрана. – Кто веселит в комедийных шоу или заставляет плакать в драматических? Кто пишет для них сценарии? Есть вопрос интереснее: кто пишет инструкции для Департаментов? Законы? Мы голосуем за живого человека или нейросеть высшего уровня, на «оболочке» которой нет идентификационной метки? Существует ли правительство? Кому мы подчиняемся? Чьи требования вынуждены исполнять?

– Я ведь сказала: реальность – это часть Метавселенных, – хладнокровно напомнила Марлоу.

– И я объясняю себе, почему твоё утверждение – истина. – Шанти грустно улыбнулась и вновь кивнула на экран. – Сеть пластична и способна выстроить уникальный мир для каждого пользователя. В том числе – с помощью новостей. Вдруг наш сосед видит на экране совсем другое? Не в том смысле, что его интересуют биржевые сводки, а не преступления Марсианина, а что новости для него составлены по другому алгоритму? Где чёрное для нас ему называют белым?

– Вполне возможно, – медленно ответила Марлоу. – Ресурсы для этого есть.

– И мы живём в Метавселенной, считая, что пребываем в реальности. Живём в идеальной Метавселенной, предназначенной исключительно для нас. Для каждого из нас. Процесс цифровизации замкнулся, как Уроборос: мир создал Сеть – Сеть изменила мир.

– Достаточно снять очки.

– Новостные каналы можно читать без очков.

– И что будет дальше? Что произойдёт, когда миры сольются?

– А разве они уже не слились? Разве не ты сказала, что реальность – это часть Метавселенных? А значит, точка невозврата пройдена. – Шанти выключила экран, но осталась около него и, не глядя на Марлоу, продолжила: – Когда-то мы стояли в шаге от войны, в начале XXI века клубок проблем и противоречий стал очень горячим: невиданные государственные долги, перерасход ресурсов, перенаселение… Люди привычно собирались воевать и готовили планету на убой, но не получилось. «Мягкий путь» восторжествовал и несмотря на несколько серьёзных локальных войн, до обмена ядерными ударами дело не дошло. Подавляющее большинство жителей планеты постепенно загнали в агломерации, а экономику спустили в унитаз Метавселенных. Повсюду действуют протоколы Экологического Ренессанса, благодаря которым Земля постепенно отползает от экологической катастрофы и возвращает себе первоначальный облик, но какая от этого радость ливерам? Они не увидят преображение, точнее – Ренессанс, потому что не имеют права покидать пределы агломераций без разрешения Департамента социального согласия. Получить его практически невозможно и те красоты, которыми мы с тобой любовались несколько дней назад, для ливеров доступны только в «Яркости». Они разглядывают свою планету, но не живут на ней. Они…

– Они – ливеры, – тихо сказала Марлоу. – И они больше походят на меня, чем на тебя.

* * *

– Производители боевых