Читать книгу "Искупление - Виталий Яковлевич Кирпиченко"

признался Сергей.

— Девка хороша, поди, не откажет, — заверил дед Матвей.

— Поговорить надо. А куда она сиганула?

— Да недалече. Бугорок над речкой знашь? Вот там на опупке и сидит она, как ворона на копне. Беги шибче, пока не умчалась куды ещё!

Они выгружали снасти и устанавливали их на вершине холмика, когда к ним пожаловал Сергей. Тамара, прищурясь, смотрела в сторону спешащего незнакомца, стараясь признать в нём кого-то из своих. Не признала. Ждала. Парень и девица крепили к мольберту бумагу, раскладывали кисти и краски — их совсем не интересовал посторонний человек. Извинившись, Сергей высказал свою просьбу.

— Конечно, можно, — согласилась Тамара, не переставая мучить себя вопросом, кто этот человек? — Только мы здесь будем недолго. До сумерек.

— Я успею, — улыбнулся Сергей. — Моя изба с краю, там и буду вас ждать.

Прежде чем забрать неожиданного пассажира, Томка встретилась с дедом Матвеем, он перехватил её у своих ворот.

— Тома, слухай сюды, — как можно ласковей заговорил дед Матвей, близоруко всматриваясь в глаза Томки. — Ты позови его к себе переночевать…

— Не поняла, — смотрела Томка исподлобья на деда Матвея. Непонятливость проявлялась на всех частях её лица, даже нос как-то по-особенному вздёрнулся капризно и дерзко.

— Ну, это, — размахивал дед клюкой, подыскивая слова, — ему ночевать негде. Вот ты и скажи ему, дескать, можешь переночевать у меня.

— Деда, а кто он вообще такой? — прищурилась Томка. — Откуда он взялся, и почему должен спать у меня?

— Да это же Серёга, сын Игнатия Прокопенки! С того краю оне. Неужто не знашь его?

— Сергей Прокопенко? Это он?

— Он, он, кто ещё! — заспешил дед. — Отсидел и вернулся.

— Отсидел? И я должна его принять у себя в доме? У меня дети малые!

— Да вырастут они, куды им деваться! — не понимал старик опасений Томки.

— Вот и хочу, чтобы они выросли. А потому пускай ночует, где ему вздумается, только не у меня. Довезти довезу — и не больше!

— Ну, хучь так, — засуетился дед Матвей, сожалея об отказе. — Он-то добрый парень. Я отца и деда ево знал хорошо… Славные были люди… Всем помогали…

— До-ве-зу!

— А можа…

— Можа, и не довезу, если не понравится чем.

— Чем же он может не понравиться? Хороший, работящий парень вернулся домой.

— Всё, деда, мы спешим — дети дома одни. Отвезу вашего хорошего парня, может быть, и привезу обратно. Вам чего-то надо прикупить?

— Не, ничо не надо. Хотя, погодь, каши, крупы этой привези. Перловки. Два килограмма. Деньги счас принесу, погодь малость.

— Деньги потом. Что ещё?

— Больше ничо. Серёгу, это, пускай… Сама смотри… Хороший парень он.

— Все мы хороши до первого милиционера, — бросила Томка. Дед опять ничего не понял.

— Дык он того… завязал. И рюмки не пьёт. Говорит: от соблазну подальше. Я и то могу пропустить одну-две, а он не.

— Вот это и подозрительно: не наш он человек! Купили его американцы с французами!

Не заметив смешинки в глазах Томки, Матвей выкрикнул:

— Каки ещё американцы, если он в тюрьме был! Кто их туда пустил бы!

— Всё поняла: два кило перловки и с нею хорошего парня привезу вам без договора. До свидания.

На дороге против своих развалин ждал Сергей. Он был в чистой рубахе, гладко выбрит, пах одеколоном «Шипр» и в руках у него была небольшая сумка.

— Садись, хороший парень! — открыла дверцу Томка и показала на сиденье рядом с собой.

Долго ехали молча, поглядывая изредка друг на друга.

«Вот какой он Сергей Прокопенко, — думала Томка. — Постарел. Был совсем другим. Девки страдали, а он мимо проходил. И я, дурочка, страдала, надеялась ему понравиться. А было мне тогда лет десять, а может, и того меньше. Как же! Парень кудрявый, статный и бравый! Глаза душу, как шилом, пронзали. В голове шум, ничего поделать не могу, а он смеётся. Смех весёлый, понять нельзя, шутит или правду говорит. Зубы белые, губы манящие… В глазах темно, сердечко бьётся под ситцевым платьицем, как у вывалившегося из гнезда воробушка. А он смеётся. Помнит ли он всё это?»

— И откуда же вы к нам пожаловали, хороший человек? — спросила Томка, всматриваясь вдаль.

— Из Белоруссии.

— Эк, куда вас занесло, Сергей Игнатьевич!

Сергей рывком повернулся в сторону Томки: «Кто она?»

— Занесло.

— Почему там не остались? Говорят, в Белоруссии хорошо?

— Хорошо. «Хороша страна Болгария, а Россия лучше всех!» Родина всегда ближе и лучше.

— Больна наша Родина — вот в чём беда. И лечить её некому. Все дети разбежались по красивым да удобным местам, и не собрать их теперь вместе. В лучшем случае кто-то скулит, пьяно размазывая слезу кулаком, а чаще радуется маленькой удаче. Родину-мать, которая нам подарила жизнь, мы предали и продали за ржавую тачку, за кусок колбасы. Визжим от восторга, слушая басни о нашей прекрасной, и главное — освобождённой от всего жизни. От долга и обязанностей перед государством и народом — прежде всего! Важно сейчас не упустить шанс, захватить, захапать как можно больше! В Белоруссии, я слышала, в этом смысле порядок. Есть, говорят, там объединяющая народ сила. Какая она, что представляет собой?

— Я далёк от политики, — Сергей наморщил лоб, вспоминая то, что видел в Белоруссии, и что может помочь ему с ответом на неожиданный вопрос Томки. — Люди там хорошие и президент на своём месте.

— И у нас таких полным-полно. Трудятся, как муравьи, день и ночь в заботах, малым обходятся, малого желают — лишь бы не было войны, лишь бы дети не болели. А их гнобят, унижают, уничтожают. И всё под лозунгами борьбы за светлое будущее его, народа, за счастливую жизнь. Люди у нас доверчивые, верят и в это. А когда разогнёт он свою согбенную спину да посмотрит вокруг, то увидит, как хорошо живут те, кто лозунги подкидывает, и как плохо живёт он, народ-гегемон, ради которого всё затеяно. Начинает бурлить, ворочаться с боку на бок, пыхтеть, и тут ему подкидывают новую идейку, скажем, борьбу с коррупцией. Вытаскивают на божий свет кого-либо, кто приобрёл незаконно миллиардов семь-восемь. Шумиха, восторг всенародной борьбы и ликования! Видимость справедливости обеспечена на какое-то время. Параллельно идёт, не прекращается процесс разворовывания и грабежа народа, и так бесконечно. В Белоруссии, я слышала, этого нет. Там президент держит руку на пульсе страны, так ли это?

— Да, там не так. Президент не церемонится с ворами и мошенниками. Одним в стране он нравится, другим — мягко говоря, не очень. Народу трудно угодить: лояльный правитель — «размазня, дайте Сталина!»; пришёл Сталин — «узурпатор, подмял власть! Загубил