Читать книгу "Колдовское лето - Мэгги Кокс"

– Пожалуйста, – она пожала плечами. – Я еду в город за покупками. Может быть, вам нужно что-нибудь?

– Я всего лишь починил вашу калитку, миссис Хокинс, а не спас вам жизнь, когда вы тонули.

Роуэн почувствовала, как краска залила ей лицо. Он улыбается, черт его подери! Смотрит на нее из-под черных бровей, как Серый волк. Никогда в жизни ни один мужчина не рассматривал ее так... бесстыдно. Что ей теперь делать?

– Я прекрасно знаю это. И помню, что вас не интересуют, как вы выразились, добрососедские отношения. Но, не видя вас несколько дней, я подумала, что вы, возможно, заболели. И в этом случае вам, быть может, могло понадобиться, чтобы я... – она умолкла, потому что Эван продолжал рассматривать ее так, будто она была самой интересной женщиной на Земле. Господи, почему этот мужчина не сжалится над ней и не наденет свитер?

– Сейчас мне ничего не нужно. – Его голос прозвучал, как мурлыканье хищного зверя, и Роуэн споткнулась, поспешно отступая от него. – Но спасибо, что вспомнили обо мне... и за это тоже, – он слегка потряс коробкой.

Поправив ремень черной кожаной сумки, висевшей у нее через плечо, Роуэн отвела рукой прядь непокорных волос, упавшую ей на лицо.

– Ну, мне пора. Дел очень много, – она поспешно повернулась и быстро пошла по дорожке.

– Не смею задерживать вас, – сказал Эван ей в спину.

Было ли это результатом ее разгоряченного воображения, или в его невинном замечании прозвучала насмешка?

Войдя в дом, Эван прислонился к двери и открыл коробку. Аппетитный запах еще теплых лепешек защекотал ему ноздри.

– Гмм, – улыбнувшись, он закрыл коробку. Ты знаешь, как соблазнить мужчину, крошка Роуэн. Интересно, чем еще ты можешь приятно удивить, кроме стряпни?

Встревоженный внезапно возникшим в нем приятным возбуждением, Эван в раздражении направился в кухню, дав себе обещание, что он ни в коем случае не будет поощрять маленькую вдовушку, чтобы не превратить их отношения в чрезмерно дружеские. Никто не должен нарушать уединения, на которое он сам обрек себя, и сейчас ему не нужна женщина, страдающая от горя, облегчить которое он не в состоянии. Но, когда он вновь открыл пластмассовую коробку и впился зубами в теплую, тающую во рту лепешку, его богатое воображение опровергло последнее утверждение. Мысль о Роуэн, согревающей его одинокую постель, о ее соблазнительном теле, проникла в его сознание, как заманчивая мечта о запретном плоде, – возмутительная мысль при данных обстоятельствах, а значит, еще более возбуждающая.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Сделав покупки, Роуэн не стала спешить домой. Она нашла в переулке маленькое уютное бистро и угостилась свежими пирожками с семгой в лимонном соусе, запив их бокалом вина. Оплатив счет, она вышла на улицу. Стоял удивительно теплый весенний вечер. Сидя в машине и проезжая по проселочной дороге, она ощущала приятную усталость и предвкушала, как приятно проведет вечер с книгой в руках, свернувшись калачиком на диване и накрывшись мягкой кашемировой шалью. В багажнике у нее покупки и две большие сумки с вещами, необходимыми для приведения дома в порядок. На следующий день ей предстоит энергично приняться за работу, которая начнется со снятия полок в гостиной и покраской их в какой-нибудь веселый цвет.

Когда она остановилась перед домом, у нее хватило сил только на то, чтобы открыть багажник и выгрузить покупки. Когда она ставила на землю сумки, звук приближавшихся шагов заставил ее в тревоге оглянуться. Эван Кэмерон в черных джинсах и свитере остановился рядом с ней и подул на руки. В холодном ночном воздухе теплое дыхание белым облачком поднималось вверх. От него пахло морем – очевидно, он гулял по побережью. Капли пота выступили у него на лбу, но в его взгляде не было теплоты, когда он посмотрел на Роуэн, которая машинально улыбнулась, выразив свое удивление.

– А-а-а, это вы. Прекрасный вечер для прогулок, не правда ли?

Он охватил взглядом ее фигуру. На ней была куртка, длинная черная юбка и ботинки. Ветер играл мягкими каштановыми волосами, щеки розовели от холода, как два наливных яблока. Он чувствовал, что от нее пышет здоровьем; это больно укололо его и сделало просто невыносимым сознание собственного бессилия и разочарования в себе. После получасовой прогулки к морю и обратно сердце у него колотится так, будто он пробежал марафон. Глядя на Роуэн, он чувствовал, что раздражение душит его, как петля, накинутая шею.

– Чего вы добиваетесь, миссис Хокинс? Чтобы я изменил свое мнение о вас? Я уже сказал вам, что меня не интересуют добрососедские отношения, но вы почему-то упорно стараетесь переубедить меня. Сначала ваши кондитерские изыски – а потом что?

Наглый взгляд Эвана не оставил у Роуэн сомнений относительно его мыслей. Ее бросило сначала в жар, потом в холод.

– Не понимаю, о чем вы говорите, мистер Кэмерон. Вы думаете, что я стремлюсь подружиться с вами? Пусть я вдова, но я предпочту провести пятьдесят лет в одиночной камере, чем находиться лишнее время в вашем ненавистном обществе!

Он рассмеялся холодным колючим смехом, прозвучавшим как треск льда на замерзшем озере.

– Хорошо, – Эван одобрительно кивнул темноволосой головой. – Приятно знать, что вы не такая кроткая, как мне показалось. Поверьте мне, Роуэн, заключение в одиночной камере действительно покажется вам предпочтительнее моего общества. Если вы мне не верите, попытайтесь поговорить об этом с моей бывшей женой. Она просветит вас.

Огорошенная горечью, прозвучавшей в его словах, Роуэн не могла вымолвить ни слова. Влажными, как у косули, карими глазами она сочувственно посмотрела на него.

– Извините, если вы чувствуете, что я надоедаю. Поверьте, больше я не потревожу вас. А теперь, простите, мне надо внести в дом покупки.

Она услышала, как у Эвана вырвалось тихое проклятье, но не поняла, кому оно было адресовано. В любом случае он не дал ей возможности выяснить это. Когда, подняв сумки с земли, она выпрямилась, он уже открыл свою калитку и быстро пошел к дому. Через несколько секунд резкий звук захлопнувшейся двери разнесся в ночной тишине.

Роуэн не могла уснуть. Потрясенная и рассерженная отповедью Эвана на ее попытку проявить дружелюбие, она лежала в постели. Лампа была включена, но Роуэн так и не открыла книгу. В глазах у нее покалывало от усталости, но сон бежал от нее. Почему, интересно, она вызывает у этого человека такую неприязнь? Он упомянул свою бывшую жену. Неужели, к несчастью, она чем-то напоминает ее?

Мысли уводили ее дальше и дальше, не принося никакого объяснения поведению холодного, властного мужчины, который живет рядом с ней – разве может быть иначе, если стычка с ним испортила ей весь день? Подтянув колени к груди, она обхватила их руками и вздохнула. Если бы Грег был здесь... уж он-то бы сумел найти слова, чтобы утешить ее. Она склонила бы голову ему на грудь, а он погладил бы ее по голове и сказал бы, что ей не нужно терзаться из-за Эвана Кэмерона, потому что всякому ясно, что это невежественный крестьянин, и ему же хуже, если он не хочет быть добрым соседом. Грег подкрепил бы свои слова какой-нибудь шпилькой о характере соседа, которая вызвала бы у нее смех. Ах, как она скучает по смеху Грега! Он обладал изумительной способностью замечать светлые стороны жизни, даже если все казалось очень мрачным.