Читать книгу "История гестапо - Жак Деларю"

Чтобы ускорить «германизацию» нового типа, Гиммлер приказал не допускать «количественное увеличение интеллектуальной польской элиты», распределил земли, освободившиеся в результате исчезновения польских фермеров, между чистокровными немцами, решил использовать «очень хорошие расовые типы». Он холодно заявил: «Я думаю, что наш долг – забрать себе их детей, отдалив их от привычного окружения. Либо мы получим хорошую кровь, которую сможем использовать и дадим ей место в нашем народе, либо уничтожим эту кровь».

Вот так поляки и евреи были экспроприированы, лишены имущества, домов и земель. Земли были переданы «колонистам» – «чистокровным немцам», жившим тогда за границей и возвращенным в Германию. Экспроприированные были направлены в концентрационные лагеря, если они были евреями или считались возможными противниками; в более благоприятных случаях они отправлялись в Германию на военные заводы или в качестве сельскохозяйственных рабочих; порой они были вынуждены работать на своих бывших землях как крепостные.

Декретом от 12 декабря 1940 года Гиммлер создал «расовый регистр». В него заносились: 1) чистокровные немцы, занимавшиеся политической деятельностью в какой– либо нацистской организации; 2) чистокровные немцы, не занимавшиеся политической деятельностью; 3) лица, происходившие от чистокровных немцев, или супруги чистокровных немцев; 4) потомки немцев, абсорбированные польской нацией, «полонизированные» и рассматриваемые в качестве ренегатов. Последние должны были подвергнуться перевоспитанию в целях их «повторной германизации». Уклоняющиеся от перевоспитания, а также лица, уклоняющиеся от внесения в «расовый регистр», передавались в ведение гестапо и направлялись в концентрационные лагеря.

Исполнение мер по «германизации» и колонизации было поручено шефу Главного управления имперской безопасности (РСХА) Гейдриху. РСХА организовывало и проводило экспроприацию, эвакуацию, перевозку на работы в Германию и доставку колонистов на «освобожденные» земли присоединенной Польши или «генерал-губернаторства», которым управлял губернатор Ганс Франк[10].

«Мы должны уничтожать евреев повсюду, где найдем их, и всякий раз, когда это будет возможно», – говорил Франк. Для решения этой задачи в июне 1940 года в Освенциме, под Краковом, был открыт лагерь уничтожения. Там, посреди гнилых болот, за пять последующих лет были истреблены миллионы евреев.

Вскоре после Освенцима были открыты два других лагеря – в Майданеке и Треблинке. Треблинка послужила прототипом для всех созданных в дальнейшем лагерей уничтожения.

За один год РСХА, выполняя директивы Гиммлера, выселило из той части Польши, которая была аннексирована рейхом, полтора миллиона польских и еврейских крестьян и переправило их в «генерал-губернаторство», где их судьба сложилась ужасно. К концу мая 1943 года было экспроприировано 702 760 хозяйств общей площадью 6 367 971 гектар. Сюда включены лишь хозяйства Данцига, Западной Пруссии, Познани, Цихенау и Силезии, о чем были найдены отчеты. На эти земли поселили 500 тысяч чистокровных немцев, то есть одну треть от числа экспроприированных поляков. В мероприятии участвовали организация «Фольксдойче миттельштелле», открывшая новую службу под контролем Гиммлера, и центр иммиграции, учрежденный при управлении полицейских служб и СС.

Поляки, отправленные в Германию, находились на положении рабов. Теории Гиммлера о функционировании будущего рейха здесь впервые воплотились в жизнь под наблюдением гестапо.

В качестве сельскохозяйственных рабочих поляки подчинялись регламенту из пятнадцати пунктов. Прежде всего регламент определял: «Сельскохозяйственные рабочие польской национальности не имеют права жаловаться; никакая жалоба не будет приниматься официальной администрацией». Отданные на произвол своих «господ», польские рабы не имели права оставлять места работы. Для них был введен комендантский час с 20 часов до 6 часов утра зимой и с 21 часа до 5 часов утра летом. Они имели право пользоваться велосипедом только для поездки до места работы и по приказу своих хозяев. Им было запрещено посещать церкви и храмы, кино, театры, места культурных мероприятий и рестораны. Они не должны были вступать в половые связи с какими бы то ни было женщинами и девушками; собираться вместе, пользоваться транспортом: железной дорогой, автобусом и т. д. Им строго запрещалось переходить от одного хозяина к другому. Хозяин же мог подвергать их телесным наказаниям, «если указания и увещевания не действуют». В подобных случаях он ни перед кем не отчитывался и не «считался ответственным перед администрацией». Кроме того, рекомендовалось держать польских рабочих вдали от семей. Под страхом серьезных санкций хозяин должен был немедленно уведомлять власти о любом «преступлении» польского рабочего. Под «преступлением» подразумевались «саботаж», медлительность или нежелание работать, «вызывающее» поведение. Были предусмотрены суровые наказания для хозяина, если он «не соблюдает необходимой дистанции между ним и сельскохозяйственными рабочими польской национальности. То же правило относится к женщинам и девушкам. Дополнительный рацион строго запрещается».

Польские женщины определялись прислугой в германские семьи: члены НСДАП имели приоритет в получении такой бесплатной прислуги. Всего было перемещено от 400 до 500 тысяч этих несчастных женщин, низведенных до рабства, чтобы «принести значительное облегчение германской хозяйке и дольше сохранить ее здоровье». Их положение было столь же тяжелым, как и положение сельскохозяйственных рабочих. Они «не могут требовать отпуска. Как правило, домашние работницы с Востока могут отлучаться из дома лишь для выполнения каких-то работ. Однако в качестве вознаграждения им может предоставляться свободное время вне дома – три часа в неделю. Этот отпуск должен заканчиваться с окончанием дневного времени – самое позднее в 20 часов».

Все запреты, налагавшиеся на мужчин, распространялись и на этих несчастных женщин. «Находясь вне дома, домашняя работница с Востока должна всегда иметь при себе рабочее удостоверение, которое служит ей личным пропуском».

Можно видеть, что термин «рабство» не является преувеличением. С некоторым чувством стыда следует признать, что немецкие «наниматели», внешне добропорядочные граждане страны с древней цивилизацией, быстро и легко привыкли к этим правилам, предоставлявшим в их распоряжение людей, жизнью и смертью которых они распоряжались. Семи лет нацистского режима оказалось достаточно, чтобы чудовищная бесчеловечность стала обычным явлением. Причем крупные германские промышленники прошли по этому пути гораздо дальше.

Гестапо бдительно следило за соблюдением нового кодекса. Сотни тысяч взрослых людей обоего пола погрузились в состояние крайней материальной и моральной деградации; судьба десятков тысяч детей была еще драматичнее (восьмилетние дети, полуголые, голодные, тянули тележки и переносили грузы в некоторых трудовых лагерях); над всей этой людской массой распростерлась тень гестапо.

«Работа» гестапо оказалась настолько «эффективной», что Франк, давая интервью журналисту Клейсту из «Фёлькишер беобахтер» 6 февраля 1940 года, решил даже высмеять меры террора, принятые его коллегой фон Нейратом, протектором Богемии и Моравии. Нейрат развесил на стенах по всей Чехословакии красные афиши с уведомлением о казни семи чешских студентов. «Если бы я распорядился вывешивать афиши на стенах всякий раз, когда расстреливают семь поляков, – иронизировал Франк, – то для производства бумаги не хватило бы всех лесов Польши».