Читать книгу "Храбр - Олег Дивов"

Так или иначе, былин, про которые можно уверенно сказать, что они записаны напрямую от скоморохов, в распоряжении ученых не было и нет. Основной массив русского эпоса (а он огромен, это тысячи стихов) почерпнут исследователями фольклора от крестьян, в меньшей степени от калик и в незначительной – от казаков.

Древнейшей фиксацией «русских эпических песен» считается запись текстов, почти современных воспеваемым в них событиям, сделанная для англичанина Ричарда Джеймса, жившего в России в 1619–1620 гг.

Собственно былин в рукописях XVII в. до нас дошло пять. Самый древний рукописный текст – так называемое «Богатырское слово» (полное название «Сказание о киевских богатырях, как ходили в Царьград и как побили цареградских богатырей и учинили себе честь»).

Тексты XVII в. обычно рассматривают вместе с другими рукописными былинами XVIII и начала XIX вв. Старинных записей известно несколько десятков. Они излагают типовые былинные сюжеты (Сказание о семи богатырях; былина о Михаиле Потыке; Алеше Поповиче и Тугарине; Ставре Годиновиче; Михаиле Даниловиче; об Илье Муромце и Соловье-разбойнике); причем наибольшее количество рукописных текстов – вариации последнего сюжета. Эти записи былин сделаны не с научной целью, а, скажем так, для «занимательного чтения». Недаром они в своих заглавиях носят характерные для книжной традиции XVII–XVIII веков названия – «Слово», «Сказание» и «История». Читателями их были, судя по пометкам на рукописях, представители среднего и низшего класса указанной эпохи.

Серединой XVIII в. датируется сборник эпических песен, составленный «казаком Киршей Даниловым» для уральского заводчика Демидова. В сборнике 70 текстов. 26 из них были изданы в 1804 году; более научно и полно (хотя опять не целиком), под заглавием «Древние российские стихотворения», этот сборник издан в 1818 г. Серьезного научного издания с комментариями и дополнениями «Сборник Кирши Данилова» дождался лишь в начале XX века.

Собственно открытие богатств русского былинного эпоса падает на вторую половину XIX в. В 1861–1867 гг. вышли в свет «Песни, собранные П.Н. Рыбниковым» (224 былины), а в 1872 г. – «Онежские былины», записанные А.Ф. Гильфердингом (318 текстов).

Это стало полным откровением для фольклористов. Оба собирателя записывали былины в Олонецкой губернии, получившей название «Исландии русского эпоса». Заслуга этих собирателей – в их стремлении к максимальной точности записи, а также в наблюдениях над условиями жизни эпоса в устах северного крестьянства. Особенно велико значение сборника Гильфердинга, обратившего внимание на роль личности сказителей и расположившего материал не по сюжетам, а по сказителям. С тех пор этот метод расположения эпического материала (не только былин, но и сказок) стал обязательным требованием для научных сборников по русскому фольклору.

Довольно быстро удалось отследить происхождение и весь путь былин. Считается, что, зародившись в X–XII веках в княжеско-дружинной среде южной Руси, а также тесно с ней связанном Новгороде, героические – княжеские и дружинные – песни были после падения Киева и его запустения в начале XIII века перенесены в Галицко-Волынскую Русь и Русь Суздальско-Ростовскую. Там дружинная поэзия продолжала развиваться уже в условиях удельно-княжеского строя. Духовное сословие также создало обширный эпос. Слагателями и певцами этих былин были представители широко развитого в Древней Руси паломничества – калики-пилигримы. Одновременно в больших торговых городах, особенно в Великом Новгороде, главным образом в XII–XV вв., торговая буржуазия заказывала скоморохам свои новеллистические былины. Вся эта продукция предыдущих эпох, конечно, не без утрат и видоизменений, была принесена (видимо, через тех же скоморохов) в Московскую великокняжескую, а затем царскую и боярскую Русь (XV–XVII вв.).

«Боярская» былина достигает расцвета в XVI в. Именно ей мы обязаны модифицированным образом князя Владимира, подозрительно смахивающим на Ивана Грозного, «сафьяновыми сапожками» и развесистыми шапками героев. В целом антураж «княжего двора» из поздних былин совсем не киевский, а царско-московский.

С XVII в., особенно после истребления скоморохов, былины окончательно «спускаются в народ», и к XIX–XX вв. их последними хранителями оказываются преимущественно северные крестьяне-сказители.

Столь запутанная и сложная история былин влекла за собой и социальную трансформацию их героев. Дружинник Илья в устах церковной среды делается под конец жизни монахом и даже киевским чудотворцем (да-да, вот и наш старый знакомый Илья «Сапожок» Печерский); в боярской среде Илья превращается в «старого казака», верного правительству; в казацкой – наоборот, Илья защитник и представитель «голи казацкой». Наконец, в устах северного крестьянства Илья – крестьянский сын «из города Мурома, села Карачарова».

Похожей трансформации подвергся и облик дружинника Алеши Поповича. В светской и «демократической» среде его сословное прозвание «Попович» стало для Алеши роковым. Былой героический образ снизился до комического.

Невольно приходит мысль: как задумаешься над судьбой былинных персонажей, так и пропадет всякая охота совершать подвиги.

5. Рассказчики истории

В XIX веке главным хранителем былинного эпоса стал далекий и глухой Север. Немного былин удалось записать в северной и южной Великороссии, Поволжье и среди русского казачества на Тереке, Волге, Дону и по Уралу. Следов бытования русских былин на Украине очень мало, былин в подлинном смысле там вообще записано не было. Чрезвычайно редкими оказались записи былин или сказок с былинным содержанием в Белоруссии. Тем не менее на основании некоторых исторических свидетельств (например, письма оршанского старосты Кмиты Чернобыльского от 1574 г. с упоминанием Ильи Муромца и Соловья Будимировича) фольклористы пришли к выводу, что былинный эпос был когда-то распространен на юге и юго-западе.

Лучше всего к эпохе научных записей (вторая половина XIX в.) былины сохранились в Олонецкой и Архангельской губерниях. Для этого было много оснований: отдаленность Севера от политических и культурных центров, часто необычайная глушь заброшенных среди лесов и озер селений, отсутствие хороших путей сообщения. Сильно повлияло на сохранение былин наличие ряда промыслов, таких, как рыбный, для которого характерны длительные процессы плетения сетей или ожидания ветра на берегу. Да и лесорубы вынуждены были проводить долгие зимние ночи без дела в таежных избушках. Все это, вкупе с медленным проникновением в глушь грамотности, создавало вплоть до революции благоприятную обстановку для сохранения русского эпоса в его устном бытовании. Свою роль сыграло и отсутствие на Севере крепостного права. Вместе с упорной борьбой за выживание это сформировало особый «северный характер» с его чувством достоинства, упорством в работе, смелостью и предприимчивостью. Былинные богатыри оказались близки и понятны сознанию «северовеликоросса».

Исполнение былин никогда не было на Севере профессиональным. Правда, сказителей нередко приглашали участвовать в рыбном промысле. Пение былин приравнивалось к самой работе, и сказитель получал равную долю с другими членами артели. Как тут не вспомнить варяжского скальда, задающего пением ритм гребцам!