Читать книгу "Мизери - Стивен Кинг"

— Что?.. — В нем опять зазвучал негромкий сигнал тревоги.Помрой… Откуда-то ему знакома эта фамилия, хотя он не может вспомнить, гдевстречал ее. Но тут же вспомнил. Помрой. Покойный Эндрю Помрой, двадцати трехлет, из Колд-Стрим-Харбора, штат Нью-Йорк. Обнаружен в Грайдерском заповеднике— неизвестно, далеко ли отсюда.

— Послушай, Пол, — продолжала она; он слишком хорошо зналэтот ее занудный тон. — Не надо притворяться паинькой. Мне известно, что тызнаешь, кто такой Энди Помрой, потому что мне известно, что ты прочитал моюкнигу. Я, наверное, даже рассчитывала на то, что ты ее прочитаешь, иначе зачембы оставила ее в комнате? Но я хотела убедиться — понимаешь, Пол, я во всемхочу убедиться. И я убедилась, что нити порваны.

— Нити порваны, — тихо повторил он.

— Ну да. Я однажды читала о том, как можно установить, чтокто-то сует нос в твои вещи. Привязываешь на дверь шкафа тоненькую ниточку, иесли она порвана, когда ты приходишь домой, — то понятно почему. Тебе понятно,что кто-то к тебе совался. Видишь, как просто?

— Да, Энни. — Он слушал ее, но на самом деле больше всегоего интересовал вопрос, как выбраться из этой поразительной ловушки, чторасставил для него электрический свет.

И опять она наклонилась над предметами, разложенными визножье его кровати; опять он услышал приглушенное звяканье металла, удар кускадерева о какой-то металлический предмет. А потом она снова повернулась к нему,поправив прическу:

— Вот так и я устроила с моей книгой — тольковоспользовалась я не нитками, а собственными волосами. Я выдернула из головыволосинки и положила их в трех разных местах, понимаешь? А когда приехала домой— я приехала очень рано, тихо как мышка, чтобы не разбудить тебя, — все тринити были разорваны, так что я знаю, что ты заглядывал в мою книжку. — Онапомолчала, затем на ее лице появилась победная улыбка, счастливая иодновременно неприятная, хотя Пол не мог бы сразу определить, чем именно онанеприятна. — И я не удивилась. Я знала, что ты покидал свою комнату. Вот тебеплохие новости. Я давно, давно знала об этом, Пол…

Наверное, он должен был почувствовать ярость и досаду. Оназнала, знала почти с самого начала… но испытывал он только смутное, пьянящеечувство эйфории, и ее слова представлялись куда менее значительными, чемразгорающийся свет наступившего дня.

— Но. — сказала она, как будто возвращаясь к обсуждениюделовых вопросов, — мы говорили о твоей машине. Пол, в том местечке в горах уменя запасены цепи для автомобильных шин. Вчера днем я почувствовала себянастолько лучше, что большую часть времени провела на коленях, погрузившись вмолитву, и мне пришел ответ, как это часто бывает, и он был очень прост, этотакже часто бывает. Пол, то, что ты возносишь к Богу в молитве, Он возвращаеттебе тысячекратно. Я надела цепи на колеса и притащилась домой. Путь мой былнелегок, и я понимала, что авария может произойти и несмотря на цепи. Еще японимала, что на наших извилистых горных дорогах редко бывают «незначительныеаварии». Но на душе у меня было легко, так как я чувствовала, что меня хранитволя Господа.

— Да, Энни, это чувство должно воодушевлять, — прохрипелПол.

Она удивленно и с легким подозрением глянула на него…успокоилась и улыбнулась.

— У меня есть для тебя подарок, Пол, — тихо сказала она, ипрежде чем он успел спросить, что за подарок она припасла — он вовсе не былуверен, что жаждет получать от нее подарки, — добавила:

— Дороги были страшно скользкие. Моя машина два раза чуть неперевернулась. Второй раз старушку Бесси занесло так, что она развернулась исорвалась со склона! — Энни весело рассмеялась. — И я врезалась в сугроб! Этобыло после полуночи, но мимо проезжала машина департамента общественных работЮстайса, и она вызволила меня.

— Какие молодцы работают в департаменте общественных работЮстайса, — попытался произнести Пол, но у него вышло: «Кие дцы ротают вдепамамте пщестных работ Истайсс».

— В двух милях от окружного шоссе начинался последнийтрудный участок. Тебе известно, у здешнего окружного шоссе номер девять. Этодорога, на которой ты съехал с обочины. Ее тогда так добросовестно чистили, что— прости-прощай. Я остановилась там, где ты не справился с управлением, иогляделась в поисках твоей машины. И я уже знала, что мне делать, если я ееувижу. Так как рано или поздно пойдут вопросы, а мне они зададут свои вопросы впервую очередь — полагаю, ты догадываешься почему.

Энни, я соображаю быстрее, подумал он. Этот вариант япродумал три, недели назад.

— Почему я привезла тебя сюда? Одна из причин — этопоказалось мне больше чем совпадением… Это скорее показалось мне рукойпровидения.

Он выдавил из себя вопрос:

— Энни, что тебе показалось рукой провидения?

— Твоя машина разбилась почти на том же месте, где яизбавилась от этой гниды Помроя. Который еще говорил, что он художник. —Довольная, она взмахнула рукой и притопнула обеими ногами, и Пол вздрогнул отстука какого-то предмета на деревянном полу.

— Я подобрала его, когда ехала из Истес-парка. Я ездила тудана выставку керамики. Мне нравятся всякие глиняные штучки.

— Я заметил, — отозвался Пол. Его голос, казалось, исходилиз места, удаленного на десятки световых лет. Капитан Кирк! В субэфирных сферахслышен человеческий голос, подумал он и невесело усмехнулся. Глубинная частьего сознания — до которой не добралось лекарство — попыталась предупредить его,чтобы он держал рот на замке, просто помалкивал, но какой смысл? Все равно оназнает. Конечно, она знает — все знает Богиня Пчел Бурка. — Мне особеннопонравился пингвин на льдине.

— Спасибо, Пол… Он ведь правда хороший? Так вот. Помройпутешествовал автостопом. У него был рюкзак. Он сказал, что он художник, хотяпотом я выяснила, что он всего-навсего говенный хиппи, накачанный наркотойподлюга, и за два месяца до того нанялся в ресторан Истес-парка мыть посуду.Когда я сказала, что живу возле Сайдвиндера, он ответил, что это счастливоесовпадение. Он сказал, что и сам направлялся в Сайдвиндер. Сказал, что у негозаказ от одного нью-йоркского журнала. Что ему надо попасть туда, где раньшебыл отель, — зарисовать руины. Его рисунки должны напечатать вместе со статьейо старом знаменитом отеле. Он назывался «Оверлук». Он сгорел десять лет назад.Его сжег зимний смотритель.[29] Сошел с ума — так все в городе говорили. Но этоне важно: теперь он мертв.

Я разрешила Помрою остаться.

Мы стали любовниками.

Черные глаза горели на ее каменном и одновременно мясистомлице, и Пол подумал: Энни, если Эндрю Помрой захотел тебя, то он был не менеебезумен, чем смотритель, спаливший отель «Оверлук».