Читать книгу "Я спас СССР. Том III - Алексей Вязовский"

Прислушиваюсь к себе, пытаясь ощутить в переданной мне пакетом информации еще монад. Желательно на территории СССР. Но, увы, у меня болит голова, опять начинает идти кровь носом. Вздохнув, тянусь за носовым платком. Пора заканчивать мучить себя, иначе свалюсь. Все остальное теперь в Москве…

Глава 12

На Страшный суд разборки ради

эпоху выкликнув мою,

Бог молча с нами рядом сядет

на подсудимую скамью.

И. Губерман

Тайфун хозяйничал еще несколько дней. Из-за штормового предупреждения и непогоды в Токио нам предписано было не покидать Олимпийскую деревню, и мы все тихо сходили с ума от безделья, слоняясь из угла в угол. Единственным развлечением по-прежнему оставались собрания и планерки, на которых руководство читало свои нудные нотации и требовало от тренеров и спортсменов «усилить-углубить-повысить». Лишь восьмого утром дождь с ветром прекратились и небо немного расчистилось. Все повеселели и вздохнули с облегчением – наша вынужденная самоизоляция, кажется, закончилась. Голос диктора по радио сочился оптимизмом – синоптики обещали отличную погоду на две ближайшие недели, значит, открытие Олимпиады 10 октября пройдет при полном параде. И после завтрака все не занятые делом группами отправились в город.

Накануне произошел забавный случай. В деревне поймали советского… «туриста-сантехника». Им оказался Григорий Кусикьянц – тренер боксера Валерия Попенченко. В штабе все настолько обалдели, что вызвали Кусикьянца на экстренно собранную комиссию. Присутствовал на ней ради любопытства и я.

В комнату вошел крепкий мужчина с высокими залысинами. Остановился у стола, где сидели члены комиссии, мрачно на нас посмотрел.

– Ну и что нам с вами делать, Григорий Филиппович? – первым взял слово руководитель делегации и по совместительству председатель Спорткомитета СССР Юрий Машин. – Это же скандал на весь мир! Тренер тайком пробирается в Олимпийскую деревню, устраивается сантехником. И как только японцы вас пустили? Здесь же охраны полно!

– Я им помог починить прорванную трубу у северного выхода, – покраснел от смущения Кусикьянц. – Английский я знаю, учил для выездов на международные соревнования. Разговорился с помощником завхоза, господином Ёсихидэ Суга. У него большое хозяйство, а людей мало…

Члены делегации переглянулись, генерал КГБ сокрушенно покачал головой.

– Вы лучше скажите, как сумели выехать из Союза, – вступил в разговор куратор по линии ЦК КПСС Зубков.

– Так я же прошел со всеми выездную комиссию, – пожал плечами тренер. – Мне выдали заграничный паспорт с визами. То, что я не еду в Японию, я узнал в самый последний момент. Пошел, купил туристическую путевку и прибыл сюда на теплоходе «Хабаровск». Поймите, товарищи! – разгорячился Кусикьянц. – У меня совершенно особый метод. Попенченко не может без меня на ринге!

– Это почему же? – полюбопытствовал Машин.

Тут я наконец очнулся и схватился за ручку. Начал судорожно записывать историю. Ведь это же сенсация. Да и мужика надо спасать. Пока я конспектировал приключения Кусикьянца, тот излагал свой метод. Заключался он в том, что на ринге тренер несколькими фразами доводил Попенченко до состояния бешенства. Когда спортсмен уже готов был напасть на тренера, быстро направлял эмоции подопечного на соперника.

– Постойте, постойте, – заинтересовался генерал. – Это же вы на Европе, в финале, ущипнули за задницу своего Попенченко?

– Я, – виновато повесил голову Кусикьянц.

Все присутствующие засмеялись, атмосфера немного разрядилась.

– Товарищи, я помню эту историю. – Машин подмигнул нам. – Попенченко после этого нокаутировал соперника в первом же раунде и взял золото.

– Что будем делать? – Зубков повернулся к членам комиссии.

– Ничего. – Машин опять заулыбался. – Скандал поднимать не будем, пусть Кусикьянц и дальше щиплет своего Попенченко на ринге, лишь бы тот медали брал.

Чиновники дружно закивали, генерал поморщился, но промолчал – видимо, решил повременить с выводами и дождаться результатов выступления боксера. Тренер бросился пожимать руки Машину и Зубкову. А я помчался к Седову.

– Герман! Хочешь сенсацию? Я тебе даже название к заметке придумал – «Воля к победе»!

– Русин, а мне оно надо? Если тебе заняться нечем, сам и пиши про такую ерунду. А я буду ждать открытия Олимпиады.

Вот же зараза ленивая…

– Хорошо, а если я напишу для газеты, отправишь мою статью в «Известия»?

– Отправлю. Только сильно не размахивайся, все равно урежут – этот курьезный случай максимум на небольшую заметку тянет.

Статью я, естественно, к вечеру написал, все равно заняться нечем было. И в ней постарался выставить Кусикьянца в самом лучшем свете, чтобы его потом не сильно ругали. Хотя, конечно, хотелось написать про то, что вместо так необходимых здесь личных тренеров в нашей делегации полно людей совершенно далеких от спорта и непонятно чем занимающихся. Но разве такое напечатают? Нет, это лучше Хрущеву потом при личной встрече рассказать, чтобы он на спортивных чиновников всех собак спустил за недополученные олимпийские медали.

* * *

Предупредив руководство о задании от редакции и получив от генерала КГБ разрешение, я не теряя времени рванул в Токийский университет. Составить компанию желающих не нашлось, но меня это ничуть не расстроило. Ориентируясь по карте, я добрался до нужной мне станции метро, а дальше прогулялся пешком. На улице распогодилось, потеплело, даже солнышко временами выглядывало, так что эта пешая прогулка получилась вполне приятной. Сам административный корпус из темно-красного кирпича меня не впечатлил, а вот деревья в университетском парке…

Дело в том, что символом Токийского университета является реликтовое дерево гинкго, его трехпалый лист даже изображен на эмблеме этого самого престижного учебного заведения Японии. Соответственно на территории кампусов произрастает большое количество этих уникальных растений. И сейчас, когда гинкго начали желтеть, они представляли собой незабываемое зрелище. Я даже остановился, чтобы полюбоваться этой красотой. А вообще-то Тодай – как сокращенно называют японцы свой главный университет – имеет свой ботанический сад и даже собственную обсерваторию. Но это мне уже любезно рассказал его ректор – господин Комияма Хироси, когда я выразил искренний восторг аллеей из золотых гинкго. К сожалению, свободного времени у него особо не было, но полчаса на интервью он мне все же уделил. А потом с глубокими извинениями передал меня на руки одному из своих сотрудников, который и устроил познавательную экскурсию по территории.

В первую очередь я, разумеется, хотел посмотреть додзе и увидеть знаменитого Масутацу Ояму, который преподает в университете карате кекусинкай. Но, увы, именно сегодня занятий в зале не было, – удалось лишь издалека поглазеть на макивары и другое оборудование для тренировок. Впрочем, про карате можно будет написать отдельную статью в журнал – да что там, можно даже стать первооткрывателем этого вида боевых искусств в СССР. И достойный повод у меня есть – в июне в Токио официально открыт Мировой центр школы Мас Оямы и утверждено его название Киокушин – «Окончательная истина». А в рамках Олимпиады состоятся показательные выступления японских мастеров карате.