Читать книгу "Коктейль для Барби - Штеффи фон Вольф"

Штефан, первая «приманка», — просто идеал мужчины. Он прямо как с обложки журнала «Men's Health»: русые волосы, карие глаза, подтянутый живот, облегающая футболка, эротичный взгляд.

— Да, вот она, улица Штеттингерштрассе, и я позвоню в дом номер тридцать. Катарина ни о чем не догадывается, я скажу ей, что должен проверить систему газоснабжения у нее на кухне. И конечно, попытаюсь ее соблазнить. Ха, ха, ха. Может быть, у Катарины и без меня гости. Ха, ха, ха. Вот будет весело застать ее на месте преступления. Ха, ха, ха!

Незаметно я просматриваю биографию второй «приманки», которая лежит в студии на столе (биография, а не «приманка»). Этого милого мужчину зовут Хайко, он блондин, выглядит очень неплохо. У него долго стоит, потому что он прямо с утра принимает «виагру». «Бодрит гораздо лучше, чем кофе», — приписано его рукой. Если принять на веру слова Хайко, то за свои двадцать восемь лет он оседлал не меньше двухсот женщин, и все всегда оставались довольны.

Как и Штефан, Дафна и Ребекка отпускают шуточки по поводу своей роли в ток-шоу. У меня нехорошее предчувствие. Улажена ли правовая сторона вопроса? Неужели можно так вдруг ни с того ни с сего звонить людям в дом и снимать их на пленку без их ведома? Что я буду делать, если Хорст поддастся соблазну, и мы увидим на экране, как все втроем предаются любовным утехам? Как отреагирует Гертруда? Что я ей скажу? Я ведь не психолог.

Гертруда и Фредерик впиваются глазами в экран. Я бы сейчас с удовольствием притворилась, что лежу в коме. Пища бы поступала ко мне по специальной трубочке, чтобы не приходилось жевать.

Штефан уже на улице Штеттингерштрассе и улыбается своей очаровательной улыбкой с сознанием того, что перед ним не устоит ни одна женщина.

— Ну, что ж, вперед, пожелайте мне удачи, — говорит он и звонит в дверь.

Что же будет? Как все ужасно! Фредерик всем телом подается вперед, шею он тоже вытягивает до невозможности.

Какая-то женщина говорит через домофон: «Привет», — и Штефан объясняет, кто он такой и почему он здесь. Дверь открывается. Сердце у меня стучит как у зайца. Фредерик весь вспотел, и это заметно не только в свете прожекторов.

Штефан тем временем поднимается на второй этаж. Он останавливается перед квартирой Катарины, девушка не заставляет себя долго ждать. Она встречает Штефана в домашнем халатике. Пока в этом нет ничего криминального, в конце концов, сейчас только одиннадцать утра. Хотя, с другой стороны, сегодня понедельник, не выходной, не праздничный день, а, по словам Фредерика, Катарина работает в банке. То есть по идее она должна быть там. Но она дома. Хотя, может, она в отпуске. Я в отчаянии, потому что Фредерик говорил, что она не брала отпуск.

Я думаю только об одном: «Пусть бы Катарина послала подальше этого Штефана». Но девушка говорит:

— А, здрасьте, проходите. Поскольку к одежде Штефана прикреплена камера, то кажется, что находишься в той самой квартире. Катарина идет впереди, Штефан сзади. Теперь они в гостиной. Дверь, ведущая отсюда в спальню, не закрыта, и я вижу на кровати голую женщину. Фредерик отрывисто дышит. Из него вот-вот повалит пар. Молодой человек как будто сразу постарел на несколько лет. Мне его бесконечно жаль.

Катарина говорит Штефану:

— К сожалению, вы слишком рано пришли! У меня еще клиентка. Ну, вы и завернули со службой газоснабжения, давайте придумаем другой пароль, а то этот слишком сложный.

«Клиентка» потягивается на кровати.

Я представляю себя на месте Фредерика. Уже то, что она предлагает свои интимные услуги за деньги, повергло бы меня в шок, но, если и женщинам она тоже не отказывает — это просто последнее дело.

Наше шоу куда хуже тех, где участникам платят за то, что они кидают друг в друга коровьи лепешки или когда тебе лечат зубы у всех на виду.

Как бы там ни было, Штефан по-прежнему в квартире. Подружка Фредерика закрыла дверь в спальню, чтобы продолжать ублажать клиентку. И Штефан делает знак, что, мол, цель достигнута. Фредерик тихо стонет. Я слышу Сильвестра, который шепчет где-то за сценой:

— Великолепно, это великолепно!

Я готова его придушить. Наконец снова открывается дверь спальни. Фредерик плачет. Я плачу вместе с ним. Одна женщина из съемочной группы, которая стоит за оператором, держит табличку с надписью: «Надо что-то сказать!». Но у меня полный ступор. Даже если бы я могла выдавить из себя хоть слово, я бы предпочла ничего не говорить, ведь что бы я ни сказала, все звучало бы фальшиво. А дело в том, что человека, в данном случае Фредерика, покажут по телевизору и выставят полным олухом. Я не хочу участвовать в этом оболванивании ради идиотской погони за рейтингом.

И я не хочу увеличивать себе грудь только потому, что Сильвестр, Феликс или еще кто-нибудь думают, что это повысит индекс популярности «Строуберри».

Рейтинг. Деньги. Какая грязь.

Я хочу вернуться на радио «Лайт». Хочу снова вести спокойную жизнь. В конце концов, хочу жить в нормальной квартире, а не в этом дурацком номере, где по утрам вздрагиваешь от вида большеглазой колумбийской горничной, которая включает пылесос, потому что я в очередной раз забыла повесить табличку «Не беспокоить».

И я хочу к Роланду.

В любом случае я не буду вести это ужасное шоу.

Наконец-то я знаю, что мне нужно.

20

Пока все кружатся вокруг Фредерика (разве я не сказала, что у него что-то с сердцем?), я встаю и иду к Сильвестру.

Он встречает меня с распростертыми объятиями, настроен он очень доброжелательно:

— Каро, могу тебе сказать, все прошло как нельзя лучше. Или я тебе это уже говорил?

Он хочет притянуть меня к себе.

Я отстраняюсь и говорю:

— Мне нужно обсудить с тобой один важный вопрос, и чем скорее, тем лучше.

Как это я говорю так уверенно? Обычно, если я должна сказать что-то важное, у меня или какая-то извиняющаяся интонация, или голос срывается, или то и другое сразу.

Сильвестр кивает и кричит:

— Да, Каро, конечно! У меня тоже к тебе очень важный разговор!

Мы идем в его кабинет. Закрывая дверь на ключ, он опять болтает без умолку, как все здорово получилось, что «приманки» проявили себе с лучшей стороны и что я должна больше стремиться к сенсациям.

Я сажусь в темно-коричневое кожаное кресло и говорю:

— Не хочу больше никаких шоу. Я выхожу из игры. Все это не по мне.

Сильвестр смотрит на меня так, словно я только что ему сообщила, что у меня будет от него ребенок, хотя он много лет как стерилизован и у нас с ним к тому же вообще никогда не было секса.

— Каролин! — по-отечески говорит он. — Такое бывает, когда все развивается слишком стремительно. Просто у тебя стресс. Пойми, остановиться на полпути — самая большая глупость, которую можно сделать!