Читать книгу "ОСВОД. Хронофлибустьеры - Виктор Точинов"

– И долго они там… в нетях останутся?

– Пока волчок крутится, столько и останутся.

– А сколько он будет крутиться?

В прошлый раз хомяковский участок отсутствовал трое суток. Не хотелось бы повторять визиты в «Резидент» с такой регулярностью.

– Сколько? – переспросила Рада. – Это кому как… Для них недолго, для нас всегда.

– Понятно… А зачем нам в ресторан? Тебя там обсчитали? Или не прошла фейс-контроль? Будем мстить?

– Вариант «просто поужинать» не устраивает? Проголодалась, но не в пельменную же идти в таком платье.

– Заманчиво… А что за ресторан?

– Французская кухня. Если верить рекламе.

– Эх, знала бы ты, какой повар-француз мсье Лярон был у меня в Санкт-Петербурге восемнадцатого века… Таких пулярок в белом вине тушил, а еще…

Запиликавший рингтон прервал мои ностальгические воспоминания. Звонить на этот номер могли лишь трое, причем одна из троих сидела сейчас рядом, а вторая должна была крепко спать, восстанавливаясь. Телефон из кармана я вытаскивал с нехорошим предчувствием.

– Что со Златой Васильевной?

– С ней все в порядке, но мне позвонили из клиники «Чистая жизнь», – сообщил Властимир-М. – Сказали, что трижды пытались с тобой связаться, не получилось, и они воспользовались запасным номером.

Каюсь, моя вина. Посторенние звонки во время операции по извлечению Златы Васильевны или по ходу визита в «Резидент» меня совершенно не интересовали, – второй мобильник я так и не включил.

– Что сказали? Есть сдвиги к лучшему?

– Сдвигов нет. Но сказали, что если сегодня мы не заберем пациента, то они воспользуются каким-то пунктом договора, я забыл номер…

– Какие еще пункты?! – возмутился я. – Лечение оплачено до конца месяца!

– В общем, как я понял, Хуммель умирает… И они категорически не хотят, чтобы умер у них. Что мне делать? Вы еще заняты своей авантюрой?

– Действуй по плану, занимайся Златой Васильевной, с клиникой разберусь сам. До связи.

Рада не преминула блеснуть догадливостью:

– Дегустация пулярок в винном соусе отменяется?

– Отменяется, ктулху всем им в задницу! – Я так шлепнул по клавише устройства связи с водителем, что она чуть не разлетелась на куски.

Чуть позже, когда я выдал шоферу новые инструкции, Рада тоже наклонилась к микрофону, вставив свои пять копеек:

– И вот еще что: по дороге притормози у первой же шавермятницы. А то я с голодухи ласты склею.

Добавила, отпустив клавишу:

– Тебе взять?

– Воздержусь, пожалуй. Ни мсье Лярон, ни его пулярки не простят мне такое надругательство над принципами высокой гастрономии.

От служебных инструкций водитель не отступал: выскочил первым, услужливо распахнул дверь… Но взгляд, которым он встретил Раду, возвращавшуюся с шавермой и стаканом колы, я расшифровать не сумел, слишком уж широкая гамма чувств там отражалась.

Глава 6. Патентованные гиппократы и народные целители

Принявшего нас доктора звали Жучкин А. В., о чем информировал бейдж, пришпиленный к стильному медицинскому костюму. Там же значилась должность: заместитель главврача «Чистой жизни».

– Увы, не скажу что рад вас видеть, господин… э-э-э…

– Иванов, – подсказал я липовую фамилию, указанную в договоре на оказание медицинских услуг.

– Извините… конечно же, Иванов. Иван Иванович, наверное?

Сарказм в тоне Жучкина А. В. почти не ощущался. Я кивком подтвердил: все, дескать, правильно, имеется такая традиция в нашем роду Ивановых, – не ломаем головы над списком имен, называем сыновей только Иванами. И добавил, кивнув на Раду:

– А это моя супруга, она же сестра пациента.

– Очень приятно… Так вот, господа Ивановы, не скажу что рад нашей встрече, ибо повод для нее печальный.

– В общих чертах мне ситуацию уже обрисовали. Хотелось бы узнать конкретно, в чем причина отказа от лечения.

Он объяснил, стараясь не слишком злоупотреблять медицинскими терминами. Оказывается, почти все время своего пребывания в клинике Хуммель провел в коме. Но организм оказался настолько разрушен тяжелыми наркотиками, что сердечную деятельность приходилось поддерживать инъекциями, – вводят сложный коктейль из препаратов, постепенно увеличивая дозу. Однако достигнут предел, дальше увеличивать нельзя, – побочные воздействия убьют пациента. А если не увеличивать – прикончит сердечная недостаточность.

– Скажу откровенно: будь у него лишь сердечные проблемы, его можно было бы спасти. Не у нас, мы занимаемся другими недугами, но можно было бы. Сделав пересадку сердца, например. Как я понимаю, у вас нашлись бы средства на такую операцию. Но никто не возьмется, все слишком запущено. Почки в таком состоянии, что могут отказать в любой момент, и так далее… Сожалею, господа, но вы слишком поздно осознали необходимость лечения вашего брата и шурина.

– Сколько ему осталось? – спросил я напрямую.

– Никто не сможет ответить… В худшем случае несколько часов, но наиболее вероятный срок – сутки или двое, третьи станут уже самым настоящим чудом… За отдельную плату мы можем обеспечить вас спецтранспортом и выписать направление в хорошую платную клинику общего профиля. Извините за прямоту, но там ваш родственник хотя бы отойдет в мир иной в человеческий условиях.

– А если забесплатно, то как? – поинтересовалась Рада. – Вынесете за ворота и положите умирать под кустом?

– Разумеется, нет. Вызовем скорую, она доставит пациента в приемный покой обычной городской больницы, там его госпитализируют… если успеют.

Остро хотелось взять этого благообразного и ухоженного господина Жучкина за глотку – так, чтобы рожа побагровела и глаза выкатились наружу. И спросить, заглянув в выпученные гляделки: а раньше вы, гиппократы хреновы, о состоянии Хуммеля понятия не имели?

Имели, разумеется. С самого первого обследования имели. Но не хотели упускать клиента и гонорар… Хотя, конечно, заранее подстелили соломки: дескать, успеха не гарантируем. Потому что скажи они правду: успех невозможен в принципе, – Хуммель бы здесь не остался.

Виски ощутили знакомое легкое покалывание, затем Рада протелепатировала:

«Ты думаешь о том же, о чем и я?»

«Не знаю, о чем подумала ты, но если о том, чтобы превратить этого хмыря в говорящий гриб, – то я голосую за такую идею всеми конечностями».

«Сдурел?! У тебя друган помирает, а ты… Отойдем, перетрем».

– Извините, доктор, но нам с супругой необходимо обсудить ситуацию. Мы недолго.

– Конечно, конечно… Я пока подготовлю кое-какие документы.

В холле второго этажа располагался небольшой зимний сад – там мы и устроили с Радой блиц-совещание. В акустическом варианте – к мысленному общению Рада, не знаю уж почему, прибегала в исключительных случаях.