Читать книгу "Смерть Ахиллеса - Борис Акунин"

То сентябрьское утро 1872 года начиналось какобычно. Ахимас позавтракал вдвоем с Азалией. Это была тонкая, гибкая китаянка судивительным, похожим на хрустальный колокольчик голосом. На самом деле звалиее как-то по-другому, но по-китайски имя значило «Азалия» — это сообщили изагентства. Ее прислали Ахимасу на пробу, как образец восточного товара, которыйсовсем недавно начал поступать на европейский рынок. Цена была вполовину меньшеобычной, а если бы мсье Вельде захотел вернуть девушку раньше срока, деньгибыли бы ему возвращены. В обмен на столь льготные условия агентство просилознатока и постоянного клиента дать свое авторитетное заключение как оспособностях Азалии, так и о перспективах желтого товара в целом.

Ахимас был склонен дать самую высшую оценку.По утрам, когда Азалия напевала, сидя перед венецианским зеркалом, в груди уАхимаса что-то сжималось, и это ему не нравилось. Китаянка была слишком хороша.Вдруг привыкнешь и не захочется расставаться? Он уже решил, что отправит еераньше срока. Но денег назад не потребует и даст отличную рекомендацию, чтобыне испортить девушке карьеру.

В два пятнадцать, по всегдашнему обыкновению,Ахимас вошел в воксал. Он был в пиджаке цвета какао с молоком, клетчатыхпанталонах и желтых перчатках. Навстречу завсегдатаю бросились служители, взялитросточку и цилиндр. К герру Вельде в игорных домах Рулетенбурга привыкли.Поначалу воспринимали его манеру игры как неизбежное зло, а потом заметили, чтопостоянное удвоение ставок, практикуемое немногословным блондином с холоднымисветлыми глазами, распаляет азарт у соседей по столу. И Ахимас стал в игорныхзаведениях дорогим гостем.

Он выпил свой обычный кофе с ликером,просмотрел газеты. Англия и Россия не могли договориться по поводу таможенныхпошлин. Франция задерживала выплату репараций, в связи с чем Бисмарк направил вПариж угрожающую ноту. В Бельгии вот-вот начнется процесс над БрюссельскимКрысоловом.

Выкурив сигару, Ахимас подошел к столу № 12,где шла игра по крупной.

Играли трое, и какой-то седой господин простосидел, нервно щелкал крышкой золотых часов. Увидев Ахимаса, так и впилсяглазами. Опыт и чутье подсказали: клиент. Пришел неслучайно, дожидается. НоАхимас не подал виду — пусть подойдет сам.

Через восемь с половиной минут определиласьтреть — третья, с 24 до 36. Поставил фридрихсдор. Выиграл три. Седой всесмотрел, лицо у него было бледное. Ахимас подождал еще одиннадцать минут, покане обозначился следующий сектор. Поставил золотой на первую треть, с 1 до 12.Выпало 13. Во второй раз поставил два золотых. Выпало зеро. Поставил четырезолотых. Выпало 8. Выигрыш 12 фридрихсдоров. Пять золотых в плюсе. Все шлонормально, без неожиданностей.

Тут седой, наконец, встал. Подошел, вполголосаосведомился: «Господин Вельде?» Ахимас кивнул, продолжая следить за вращениемколеса. «Я к вам по рекомендации барона де…» (седой назвал имя брюссельскогопосредника). Он волновался все больше. Шепотом пояснил: «У меня к вам оченьважное дело…» «Не угодно ли прогуляться?» — перебил Ахимас, убирая золотые впортмоне.

Седой господин оказался Леоном Фехтелем,владельцем известного на всю Европу бельгийского банкирского дома «Фехтель иФехтель». У банкира была серьезная проблема. «Читали ли вы о Брюссельском Крысолове?»— спросил он, когда они сели в парке на скамейку.

Все газеты писали о том, что наконец-тосхвачен маньяк, похищавший маленьких девочек. В «Пти-паризьен» было напечатано,что полиция арестовала «г-на Ф.», владельца загородной виллы под Брюсселем.Садовник донес, что слышал ночью доносившиеся из подвала приглушенные детскиестоны. Полиция тайно проникла в дом, провела обыск и обнаружила в подвалепотайную дверь, а за ней такое, что, по утверждению газеты, «бумага не вынеслабы описания этой чудовищной картины». Картина, тем не менее, была обрисованауже в следующем абзаце, причем со всеми подробностями. В дубовых бочках полициянашла маринованные части тел семи из девочек, пропавших в Брюсселе и егоокрестностях за последние два года. Один труп был совсем свежий, со следаминеописуемых истязаний. Всего за последние годы бесследно исчезли четырнадцатьдевочек в возрасте от шести до тринадцати лет. Несколько раз видели, какприлично одетый господин с густыми черными бакенбардами сажает в свой экипаж маленькихторговок цветами и папиросами. Один раз свидетель слышал, как человек сбакенбардами уговаривал 11-летнюю цветочницу Люсиль Лану отвезти к нему домойвсю корзину, обещая за это показать ей механическое пианино, которое самоиграет чудесные мелодии. После того случая газеты перестали звать монстра«Синей Бородой» и окрестили «Брюссельским крысоловом», по аналогии со сказочнымКрысоловом, заманивавшим детей звуками волшебной музыки.

Про арестованного г-на Ф. сообщалось, что эточеловек из высшего общества, представитель золотой молодежи. У него,действительно, были густые черные бакенбарды, а на вилле имелось механическоепианино. Мотив преступлений ясен, писала «Ивнинг стандард» — извращенноесладострастие в духе маркиза де Сада. Дата и место судебного процесса ужеопределились: 24 сентября в городке Мерлен, расположенном в получасе езды отбельгийской столицы.

«Я читал про Брюссельского Крысолова», —сказал Ахимас и взглядом поторопил надолго замолчавшего собеседника. Тот, ломаяусыпанные перстнями пухлые руки, воскликнул: «Г-н Ф. — это мойединственный сын Пьер Фехтель! Его ждет эшафот! Спасите его!»

«Вас неверно информировали о роде моейдеятельности. Я не спасаю жизнь, я отнимаю ее», — улыбнулся тонкими губамиАхимас. Банкир горячо зашептал: «Мне сказали, что вы творите чудеса. Что, еслине возьметесь вы — значит, надежды нет. Умоляю вас. Я заплачу. Я очень богатыйчеловек, господин Вельде, очень».

Ахимас после паузы спросил: «Вы уверены, чтовам нужен такой сын?» Фехтель-старший ответил без колебаний, было видно, чтоэтот вопрос он уже задавал себе сам: «Другого сына у меня нет и не будет. Онвсегда был непутевым мальчиком, но душа у него добрая. Если мне удастсявызволить его из этой истории, он получит урок на всю жизнь. Я виделся с ним в тюрьме.Он так напуган!»

Тогда Ахимас попросил рассказать о предстоящемпроцессе.

«Непутевого» наследника должны были защищатьдва самых дорогих адвоката. Линия защиты строилась на доказательственевменяемости обвиняемого. Однако, по словам банкира, шансов на благоприятныйвердикт медицинских экспертов мало — они так ожесточены против мальчика, чтодаже не согласились на «беспрецедентно высокий гонорар». Последнееобстоятельство, кажется, потрясло господина Фехтеля-старшего больше всего.

В первый день процесса адвокаты должны былиобъявить, признает ли их подзащитный себя виновным. Если да — приговор вынесетсудья; если нет — решение будут принимать присяжные. В случае, еслипсихиатрическая экспертиза сочтет Пьера Фехтеля ответственным за свои поступки,защитники рекомендовали пойти по первому пути.