Читать книгу "Смерть Ахиллеса - Борис Акунин"

В его жизни выпадали продолжительные периодыпраздности, когда нужно было себя чем-то занять. Отличное изобретение сделалиангличане, оно называлось hobby. У Ахимаса таких hobby было два: рулетка иженщины. Женщин он предпочитал самых лучших, самых настоящих — профессиональныхженщин. Они были нетребовательны и предсказуемы, понимали, что есть правила,которые следует соблюдать. Женщины тоже были бесконечно разнообразны, оставаясьпри этом единой, неизменной Женщиной. Ахимас заказывал в парижском агентствесамых дорогих — обычно на месяц. Если попадалась очень хорошая, продлевалконтракт еще на один срок, но никогда дольше — такое у него было правило.

Последние два года он жил на немецком курортеРулетенбург, потому что здесь, в самом веселом городе Европы, оба его hobbyосуществлялись без труда. Рулетенбург был похож на Соленоводск — тожеминеральные источники, тоже ленивые, праздные толпы, где никто никого не знаети никем не интересуется. Не хватало только гор, но общее впечатлениевременности, сиюминутности, ненастоящести было точно такое же. Ахимасуказалось, что курорт — это аккуратный, чистенький макет жизни, исполненный вмасштабе 1:500 или 1:1000. Человек живет на свете пятьсот месяцев, а еслиповезет, то тысячу, в Рулетенбург же приезжали на месяц. То есть существованиекурортного жителя длилось в среднем тридцать дней — именно с такойпериодичностью сменялись здесь поколения. В этот срок умещалось всё — радостьприезда, привыкание, первые признаки скуки, грусть по поводу возвращения вдругой, большой мир. Здесь были коротенькие романы, бурные, но маленькиестрасти, были свои мимолетные знаменитости и недолговечные сенсации. Сам жеАхимас был постоянным зрителем этого кукольного театра. Он установил себесобственный срок существования, не такой, как у всех остальных.

Жил он в одном из лучших номеров отеля«Кайзер», где останавливались индийские набобы, американскиезолотопромышленники и русские великие князья, путешествующие инкогнито.Посредники знали, где его найти. Когда Ахимас брал заказ, номер оставался заним, и иногда пустовал неделями, а то и месяцами — в зависимости от сложностидела.

Жизнь была приятной. Периоды напряженияперемежались периодами отдыха, когда глаз радовало зеленое сукно, слух — мерныйперестук рулеточного колеса. Вокруг кипели концентрированные масштабом временистрасти: солидные господа бледнели и краснели, дамы падали в обморок, кто-тотрясущимися руками вытряхивал из бумажника последний золотой. Наблюдать за этимзахватывающим спектаклем Ахимасу не надоедало. Сам он не проигрывал никогда,потому что у него была Система.

Система была настолько проста и очевидна, чтопоразительно, как ею не пользовались другие. Им просто не хватало терпения,выдержки, умения контролировать эмоции — всего того, что у Ахимаса имелось визбытке. Надо было всего лишь ставить на один и тот же сектор, постоянноудваивая ставку. Если у тебя денег много, рано или поздно вернешь все, чтопроиграл и сколько-то выиграешь. Вот и весь секрет. Только ставить нужно не наодиночное число, а на большой сектор. Ахимас обычно предпочитал треть.

Он шел к столу, где играли без ограниченияставок, ждал, пока выигрыш обойдет какую-нибудь из третей шесть раз кряду, итогда начинал игру. На первый раз ставил золотой. Если треть не выпадала,ставил на нее два золотых, потом четыре, потом восемь, и так до тех пор, покашарик не попадал туда, куда должно. Поднимать ставку Ахимас мог до каких угодновысот — денег хватало. Один раз, перед последним Рождеством, вторая треть, накоторую он ставил, не выпадала двадцать два раза — шесть подготовительныхбросков и шестнадцать под ставку. Но Ахимас не сомневался в успехе, ибо каждаянеудача увеличивала шансы.

Бросая на стол чеки, на которых все возрасталочисло нулей, он вспоминал случай из своего американского периода.

Дело было в 66-ом. Тогда он получил солидныйзаказ из Луизианы. Нужно было ликвидировать комиссара федеральногоправительства, который мешал «карпетбэггерам» делить концессии.«Карпетбэггерами», то есть «саквояжниками», назывались предприимчивыеавантюристы с Севера, приезжавшие на побежденный Юг с одним тощим саквояжем, ауезжавшие обратно в персональных пульманах.

Время было смутное, человеческая жизнь вЛуизиане стоила недорого. Однако за комиссара давали хорошие деньги — очень ужтрудно было до него добраться. Комиссар знал, что на него охотятся, и вел себямудро: вообще не выходил из своей резиденции. Спал, ел, подписывал бумаги вчетырех стенах. Резиденцию днем и ночью охраняли солдаты в синих мундирах.

Ахимас остановился в гостинице, расположеннойот резиденции в трехстах шагах — подобраться ближе не удалось. Из номера быловидно окно комиссарова кабинета. По утрам, ровно в половине восьмого, объектраздвигал шторы. Это действие занимало три секунды — на таком большомрасстоянии толком не прицелишься. Окно было разделено на две части широкимстояком рамы. Дополнительная трудность состояла в том, что, отдергиваязанавески, комиссар оказывался то чуть правее стояка, то чуть левее. Шанс длявыстрела был всего один — промахнешься, пиши пропало, другого случая не представится.Поэтому действовать следовало наверняка.

Вариантов было только два: мишень окажется илисправа, или слева. Пусть будет справа, решил Ахимас. Какая разница.Длинноствольная винтовка с зажатым в тисках ложем была наведена на шесть дюймовправее стояка, как раз на уровне груди. Вернее всего было бы установить двевинтовки, справа и слева, но для этого потребовался бы ассистент, а Ахимас в тегоды (да и сейчас, разве что кроме крайней необходимости) предпочиталобходиться без помощников.

Пуля была особенная, разрывная, сраскрывающимися лепестками. Внутри — эссенция трупного яда. Достаточно, чтобы вкровь попала хоть малая частица, и любое, даже легкое ранение станетсмертельным.

Все было готово. В первое утро комиссарподошел слева. Во второе тоже. Ахимас не подгонял время — он знал, что завтраили послезавтра занавески отдернутся справа, и тогда он спустит курок.

Но комиссара словно подменили. С того самогодня, как был установлен прицел, он шесть дней подряд раздвигал шторы не справа,а слева.

Ахимас решил, что у объекта выработаласьрутина, и переместил прицел на шесть дюймов левее центра. Так на седьмое утрокомиссар подошел справа! И на восьмое, и на девятое.

Тогда Ахимас понял, что в игре со слепымслучаем главное — не суетиться. Он терпеливо ждал. На одиннадцатое утрокомиссар подошел, откуда нужно, и работа была сделана.

Вот и на прошлое Рождество, на семнадцатыйраз, когда ставка поднялась до шестидесяти пяти тысяч, шарик, наконец, попалкуда нужно, и Ахимасу отсчитали без малого двести тысяч. Это окупило всепроигранные ставки, и еще немного осталось в плюсе.

2