Читать книгу "Портрет миссис Шарбук - Джеффри Форд"

— Забудь об этом, Шенц. Выкинь эту историю из головы, и ты скоро опять станешь самим собой.

— Поверь мне, я пробовал забыть. Сколько опия выкурил — думал, она выйдет из меня вместе с дымом. А на деле опий уничтожил все, кроме этих воспоминаний.

Шенц замолк, и в глазах его блеснули слезы. Он казался древним стариком. Загасив сигарету в пепельнице, он закрыл лицо руками и предался своей скорби.

— Тебе нельзя сдаваться, Шенц, — сказал я. — Возьми себя в руки. Знаешь, что мы сделаем? Я оплачу твое лечение. Мы привлечем профессионалов, чтобы они очистили твой организм от этого проклятого зелья. Есть санатории, где лечат от этой привычки. А когда поправишься, начнешь все сначала.

— Бог ты мой, я и не помню, когда я плакал в последний раз. А теперь, мне кажется, и остановиться не смогу. — Он отнял руки от лица, и я увидел, что у него красные ладони.

Это произошло одновременно: я понял, что он плачет кровью, и тут же заметил камею у него на лацкане.

— Откуда у тебя эта булавка с камеей?

Он попытался протереть глаза, но только размазал кровь по лицу.

— Ее мне подарил сегодня на улице один приятный молодой человек. Подошел с улыбкой и приколол к моему лацкану. После моего фиаско у Хастеллов я был благодарен за этот маленький знак доброты.

— Ты плачешь кровью, — сказал я и поднялся со своего стула.

Шенц посмотрел на свои руки.

— И правда. Это что — какое-то божественное откровение или у меня галлюцинации? Хотя нет, я вспомнил — я прочел об этом сегодня в газете. Что-то вроде эпидемии.

Я уже несся к двери с криком:

— Сиди здесь и не двигайся! Я приведу помощь!

Нога моя после вчерашних побоев страшно болела, но я, стараясь не замечать этого, опрометью бросился по ступеням вниз на улицу. Я бежал, хотя и знал, что Шенц обречен. Ну приведу я врача, полицейского, — что они могут сделать? Я знал, что здесь, в Адской Кухне, телефона поблизости нет, а потому помчался на Седьмую авеню.

Лишь через двадцать минут нашел я салун, откуда смог позвонить в полицию. Я назвал имя Силлса и адрес Шенца. Когда дежурный услышал, что речь идет о еще одном случае недавно выявленного заболевания, он стал еще внимательнее и сказал, что людей пошлют немедленно. Прежде чем повесить трубку, он сказал, чтобы я не возвращался к Шенцу, а оставался там, где нахожусь. Я сказал ему, что должен вернуться, но он возразил: «Если вы вернетесь, то, вполне возможно, будет еще один труп. Оставайтесь на месте». Потом он попросил меня назвать ему адрес салуна, откуда я звонил, и повесил трубку.

Вышло так, что к Шенцу я больше не попал. До самой смерти буду сожалеть об этом моем решении, но неприглядная правда состоит в том, что мне не хватило мужества смотреть, как умирает мой друг. Прошедшие два дня выявили худшие мои недостатки во всей их неприглядности. Я предал Саманту, а мое предательство по отношению к Саботту бумерангом вернулось ко мне в самом утрированном виде — ответом молодого Эдварда на мою просьбу о помощи, когда я упал на улице. Я перебрался за угловой столик и спрятал лицо в ладони. Бармен, слышавший мой разговор, при виде слез на моем лице принес мне порцию виски. Пребывая в отчаянии, я решил, что чем скорее напьюсь, тем сильнее будет вытекать кровь из Шенца, тем быстрее завершится его агония.

Два часа спустя в дверях салуна появился Силлс. Он подошел ко мне, взял за шиворот пальто и поднял на ноги.

— Идем, Пьямбо, мы должны пройтись. Ты должен мне все рассказать.

— Он умер?

Силлс кивнул.

— Умер вскоре после того, как мы до него добрались. По крайней мере я смог с ним попрощаться.

Мы вышли из салуна в золотистый предзакатный свет и пошли на юг. Когда я спотыкался, Силлс поддерживал меня. Он остановился у кофейного лотка и купил две чашки отвратительного черного кофе. Напиток был зато горячим, и потому моя речь стала немного разборчивей. Когда я выпил чашку, он принес еще одну и велел выпить ее тоже.

— А теперь, — сказал он, когда мы пошли дальше, — расскажи мне все, что знаешь об этом Шарбуке. Мне нужно знать все до мельчайших подробностей.

Я не утаил ничего. Мы прошли весь неблизкий путь от Седьмой авеню до Пятой, а потом назад на север. Наступил вечер, а я все рассказывал Силлсу историю моего знакомства с миссис Шарбук. Я даже рассказал ему о том, что произошло между мной и Самантой.

Я закончил свой рассказ, когда до моего дома оставалось всего два квартала. Силлс дошел со мной до самого крыльца. Несколько минут мы простояли там молча, с сигаретами во рту.

— Не стоит мне об этом говорить, Пьямбо. Но Шенц попросил передать тебе кое-что. Его последние слова.

— Почему не стоит?

— Потому что я хочу, чтобы ты не совался больше в эту историю.

— Это же последняя просьба умирающего.

Силлс отвернулся на несколько мгновений, словно размышляя.

— Ну, ладно, — сказал он наконец. — Шенц просил сказать вот что: «Закончи его».

«СЛЕЗЫ КАРФАГЕНА»

Из предосторожности тело Шенца кремировали в день его смерти. Не знаю, где я нашел на это силы, но два дня спустя я организовал и профинансировал небольшой вечер в его честь в Клубе игроков. Известие о смерти Шенца быстро распространилось среди людей, связанных с искусством, и я пытался известить об этом импровизированном вечере всех, кто его знал.

Шенц был из тех, кто вращается в разных кругах. Вспомнить о нем пришли художники разных направлений, кебмены, бармены, политики, торговцы опиумом, дамы не только света, но и полусвета, воры и полицейские. Приехало также довольно много богатых заказчиков покойного, и говоря метафорически, лев возлег рядом с ягненком, дабы почтить его память. Ни речей, ни молитв. Люди просто собирались кучками и разговаривали, а время от времени на собрание опускалась тишина и в глазах стояли слезы. Еды было мало, зато выпивки много. Я из уважения поговорил с некоторыми из наших самых близких и старейших коллег, но большей частью оставался в одиночестве и помалкивал. Послал я извещение и Саманте, но она не появилась.

Вечер затянулся до полуночи. К тому времени я уже прекратил пить и сидел на стуле, погрузившись в оцепенение. Некоторые из моих друзей перед уходом прощались со мной, и когда я поднял голову, то увидел знакомое лицо. Напротив меня, подтащив стул, уселся Горен, Человек с Экватора.

— Спасибо, что известили меня, — сказал он.

— Вы здесь давно?

— Довольно давно. Я ждал, когда можно будет с вами поговорить с глазу на глаз.

— Слушаю. — Я сел прямее.

— Насколько я мог понять из разговоров, вы присутствовали при кончине Шенца. Вы не можете мне сказать — он умер от той болезни, о которой пишут газеты?

— Да, от кровотечения из глаз.