Читать книгу "Петля для губернатора - Андрей Воронин"

Ирина не знала, что станет делать, если ей удастся вырваться. Куда бежать? В милицию? Ох, не смешите меня…

К газетчикам? Конечно, они с радостью возьмут у нее интервью и, может быть, даже попытаются раздуть скандал, но вряд ли это ее спасет.

Ирина заметила, что кофейная чашка все еще зажата у нее в руке, и для начала запустила ею в дверь. Чашка, в отличие от бутылки, послушно разлетелась на куски с восхитительным сухим треском. Осколки брызнули во все стороны белыми искрами, темно-коричневая жижа медленно поплыла вниз по полированному красному дереву. Изящно выгнутая, похожая на ухо в изображении младшего школьника фарфоровая ручка чашки, крутясь, отлетела к кровати. Глядя на эту ручку, Ирина почувствовала, как в ней темной волной поднимается привычное, но давно забытое лихое бешенство. “Давно мне так не хотелось побуянить, – отстраненно подумала она. – Что же это они со мной сделали? Давно, давно я не давала гастролей. Ничего, это не поздно исправить”.

Она вернулась к окну и одним резким рывком сдернула на пол тяжелую пыльную портьеру. Карниз, на котором держалась портьера, крякнул, но устоял – он был прибит на совесть.

– Ничего, – сказала ему Ирина, – на тебе свет клином не сошелся. Найдем что-нибудь пожиже.

К тому времени, как ее муж, не выдержав, решил наконец навестить Ирину, она уже почти выдохлась. Время близилось к полуночи, ломать в комнате было уже нечего, если не считать кровати, которая, как оказалось, тоже была сработана на совесть. Ирина уже подумывала, не устроить ли ей и в самом деле небольшой пожар, но тут за дверью раздались уверенные шаги и лязгнул отодвигаемый засов.

Она метнулась к стене, прижавшись к ней так, чтобы открывшаяся дверь заслонила ее от Алексея. В руках у нее была пыльная бархатная портьера, которую она держала за углы, приподняв на уровень глаз. Кроме портьеры, в правой руке она сжимала бутылку с вином. Содержимое бутылки в данный момент не вызывало у нее никаких эмоций – это был просто наполнитель, делавший ее оружие немного тяжелее.

Ей вдруг пришло в голову, что она выбрала самый примитивный из всех возможных тайников. За целый день можно было бы придумать что-нибудь более оригинальное, чем этот изжеванный трюк, годившийся разве что для детских мультфильмов. Губанов – майор госбезопасности, его вряд ли удастся купить на, такой ерунде. “Боже, – подумала Ирина, – что это со мной? Неужели я и вправду настолько деградировала? Вот сейчас он заглянет сюда, отберет у меня эту пыльную тряпку и бутылку, даст мне по физиономии и, может быть, снова изнасилует. В самом деле, чего ему стесняться? Он дома, а я – его законная супруга. Тем более, что в милицию я все равно не побегу. И рада бы, да не могу”.

Дверь начала открываться, и Ирина с трудом сдержала готовый вырваться наружу истеричный, полный животного ужаса вопль. Если Алексей догадается, что она затеяла, он.., он может перестать колебаться. Он перестанет колебаться и недрогнувшей рукой устранит препятствие. У него всегда при себе этот его дурацкий пистолет, да и без пистолета он справится с ней одной рукой. Просто свернет шею, и все.

Дверное полотно открывалось медленно, как в замедленной киносъемке. Замерев от ужаса, Ирина ждала, когда из-за двери покажется знакомая нагловатая ухмылка, а над ней – холодные, расчетливые глаза, невыразительные, как шляпки двухсотмиллиметровых гвоздей.

Она даже растерялась, когда вместо всего этого вдруг увидела левое плечо мужа и его аккуратно подстриженный затылок. Ее замешательство длилось какую-то долю секунды, а в следующий миг она молча шагнула вперед и набросила на Губанова портьеру. Она сама не знала, зачем ей понадобилась портьера, но это почему-то казалось правильным. Во всяком случае, это давало ей лишний шанс на тот случай, если она промахнется или ударит недостаточно сильно.

Губанов стал похож на памятник за минуту до торжественного открытия. Вот сейчас к нему подойдет некто лысоватый, значительно откашляется, поправит узел галстука, дернет за конец шнура, белое полотнище с неторопливой торжественностью скользнет вниз, и взорам присутствующих откроется каменное лицо – твердое и умное, каких не бывает в реальной жизни…

Ирина размахнулась, привстав на цыпочки, и стремительно опустила бутылку на прикрытую портьерой голову. Раздался глухой стук, словно палкой ударили по пню, Губанов покачнулся и, не издав ни звука, упал на колени. Ирина посмотрела на бутылку. Бутылка была цела и невредима, а ее рука ныла от кисти до самого плеча. “Совсем ослабла, – подумала Ирина, – даже не могу треснуть эту сволочь как следует. Вот сейчас он встанет, и будет мне открытие памятника”.

Она обхватила правую ладонь, сжимавшую горлышко бутылки, левой, занесла бутылку над правым плечом, свернув все тело в тугую спираль, и с разворота хрястнула Губанова по затылку еще раз. На этот раз бутылка разбилась, и даже не разбилась, а взорвалась, как осколочная граната, окатив вином чуть ли не всю комнату.

Портьера мгновенно сделалась мокрой, а Губанов повалился на пол, как неодушевленный предмет. Как манекен, подумала Ирина. Или кегля.

Сорвав с бесчувственного тела супруга портьеру, она перевернула его на спину и принялась лихорадочно шарить по карманам. Глаза Губанова были полуприкрыты, из-под опущенных век жутковато голубели белки, но Ирине было не до тонкостей майорской мимики. Она никогда раньше не била мужа по голове, но почему-то была уверена, что череп у него крепкий.

Ключи от машины обнаружились в правом кармане брюк, набитое деньгами портмоне лежало во внутреннем кармане пиджака. Вынимая портмоне, Ирина задела запястьем твердую рукоятку пистолета, нагретую теплом майорского тела.

Как во сне она вынула пистолет из кобуры. Он был тяжелый, прикладистый, теплый. Некоторое время она смотрела на него как завороженная, а потом решительно тряхнула головой и встала с колен. Пистолет – это было хорошо. Это было просто чудесно, потому что прямо за дверью ее поджидали двое вооруженных мужчин, и еще трое или четверо сидели внизу, в своей обычной манере потягивая газировку, беседуя о футболе и бабах и лениво следя за мониторами наружного наблюдения. Пистолет поможет ей договориться с ними. В крайнем случае у кого-нибудь из них не выдержат нервы, и он выстрелит. Это тоже будет неплохо, особенно если стрелок окажется метким и попадет, например, в голову. Тогда все закончится быстро и, скорее всего, безболезненно.

Прежде чем выйти из комнаты, Ирина в последний раз попыталась собраться с мыслями. Это оказалось выше ее сил: мысли путались, разбегались, и опять очень хотелось выпить. Она с тоской посмотрела на насквозь пропитавшуюся вином портьеру. От портьеры исходил " дурманящий аромат хорошего виноградного вина. Если хорошенько постараться, граммов пятьдесят выжать можно, подумала Ирина, содрогнувшись от отвращения к себе. Это шутка, мысленно сказала она. Конечно, шутка. Что же еще?

Только теперь она заметила, что на ней все еще надет халат и домашние туфли на босу ногу. Она шепотом выругалась и бросилась к развороченному шкафу, торопливо хватая все, что подворачивалось под руку. Наспех одевшись более или менее по-походному, она криво перекрестилась стволом пистолета, решительно потянула на себя дверь и вышла в холл.