Читать книгу "Ведьмин дар - Дарья Сергеевна Гущина"

Часть 3: Ветер с запада

Глава 1

Случайность – самое искусное волшебство.

Надея Ясминска «Заклинатель единорогов»

Анатоль Михайлович сидел на ракушечном крыльце и задумчиво курил. Взъерошенные волосы, распахнутый халат в кровавых разводах, отрешённый взгляд, пузыри вместо выдыхаемого дыма. Когда мы с «богомолом», завершив «паучье» дело, добрались до дома-склада, «ящерица» тоже всё закончил и наслаждался заслуженным отдыхом. А ещё раньше на отдых – в серьгу – отправился «богомол».

– Один пациент благополучно скончался, – доложил Анатоль Михайлович невозмутимо, притушив «бычок» о мелкую раковинку. – Второй пока жив, но не уверен, что надолго.

Я доковыляла до дома, бросила на крыльцо рюкзак и попросила:

– Достаньте сами. В левом кармане синее зелье – лечебно-восстановительное, годится даже для нечисти. В клапане – кольцо с жёлтым камнем – заклятье времени. Подлатайте живого и во временной кокон. Будем уходить – заберёте в приют. Что нашли?

– То, что вы и предполагали, – отыскав в рюкзаке нужное и спрятав в один карман халата, Анатоль Михайлович вынул из второго пару камешков и протянул мне. – Амулеты на крови «медузы» с частичками её силы и магии.

Я качнула головой, отказываясь брать незнакомое, и «ящерица» встал, показывая артефакты ближе. Серые зернистые камни, похожие на комок влажного песка, то не подавали признаков магии, то искрили серебристыми разрядами.

– Что это за материал? – я прищурилась.

– Подозреваю, экспериментальная смесь. Разберётесь. Моё дело – добыть. В одном десять штук было, во втором, который живой, двенадцать. Я всё записал, – добавил «ящерица», – в двух экземплярах. Парень сказал, ему тоже надо, – и после паузы уточнил: – Отдать? Запись и пару артефактов?

– Да, – я подобрала рюкзак, – конечно. Кстати, а где он?

– Там, – махнул рукой Анатоль Михайлович в неопределённом направлении. – Ему поплохело под конец, и я его отпустил. Но вообще соображает. Перспективный. Подучиться бы…

– Так возьмите в свои руки, – я улыбнулась.

– Иди, – он, конечно, заметил, что я едва стою, – хватит трепаться. Успеем ещё.

Я кивнула, изловила ближайшую рыбку и последовала за ней, соображая, что говорить. А разговор намечался очень непростой.

Илюха отыскался аж через улицу, в парке. Сидя под ветвистым кораллом в окружении любопытствующих морских звёзд, приятель со свойственными ему целеустремленностью и жаждой запретного изучал артефакт из «медузы». Зажмурившись и нахмурившись, он держал между ладоней тёмную сферу с заключённым внутри артефактом, а тот исступлённо искрил, огрызался на раздражитель крошечными молниями.

– Если ты поболтать, то я занят, – сообщил Илья сухо, услышав мои нетвёрдые шаркающие шаги, – если по делу – тоже. У меня научный эксперимент. Последние инструкции отыгранной карте можно выдать позже.

Да, заслужила. Не по своей воле… и по своей тоже.

– Отвлекись на минуту, – я положила на галечную тропу рюкзак, пристроила сверху трость и перекинула через плечо косы, – покажу кое-что.

Повернулась к нему спиной и начала закатывать майку.

– Отвлекающий манёвр? – он насмешливо хмыкнул. – Я что, лифчиков в бантиках не видел?

– Таких бантиков – никогда, – заверила я, обнажая спину. – И вряд ли увидишь.

Пауза – и тишина, напряжённая, звенящая, бьющая по ушам. А следом – тихие шаги и прикосновение к коже, осторожное, быстрое. Тёплые пальцы дотронулись до моей спины и отдёрнулись как от открытой раны, словно боясь сделать больно.

– Трогай, – разрешила я, ссутулившись, – шрамы старые и давно не болят. А выглядят так воспалённо, потому что в работе. Это, Илюх, клятва. Та самая. В шрамы вшиты проклятья – стирающие лишнюю память, убивающие, перерождающие. От поднятых рук и «торжественно клянусь, что замышляю только шалость» мы отказались с самого начала. Оно легко ломается. А это… – я невольно повела плечами, ощущая щекотку – и от прикосновения воздуха, и от изучающих пальцев. – Пояс смертника.

Пальцы снова исчезли, и я добавила:

– А пояс вредит не только носителю, но и всем, кто находится рядом. Ты – не отыгранная карта, Илюх. Ты просто в зоне поражения. Боевые перерожденные не различают, где враг, а где друг. Они просто убивают. А наше дело таково, что… Да, и если насмотрелся, то я, с твоего позволения, хотела бы присесть.

Он молча натянул на мою спину майку, вручил мне трость и поднял рюкзак. И глянул исподлобья с подозрением:

– А не обманываешь?..

– Я не всегда лгу, – я улыбнулась и поковыляла к кораллу. – И часто говорю правду – ту правду, в которую искренне верю. В этом весь секрет. Убеждённостью в собственной правоте можно подкрепить, да и подменить, любые факты. А правд существует столько, что… Выбирай любую. Какая больше нравится здесь и сейчас.

Под кораллом вместо гальки был песок, и я с облегчением уселась, сбросив кеды, вытянув ноги, прижавшись спиной к теплому стволу и обняв протянутый рюкзак. И негромко закончила мысль:

– И если пожонглировать этими правдами, можно обойти клятву – и немного объяснить суть. Немного, Илюх. Тебе придётся как следует над ней подумать. И сделать выводы. И выбрать сторону. Если, конечно, хочешь. Если нуждаешься.

– Нуждаюсь, – он сел рядом. – Остро. Ясно дело, как ты говоришь, что мне в вашей системе места нет, но разобраться хочу, – покосился на меня и добавил: – А вдруг…

– А я говорила, – я открыла клапан рюкзака, – я предупреждала твою бабушку, что ты влезешь. Я предлагала найти тебе место и нагрузить работой. Но она стояла насмерть. Хочу, говорит, чтобы хоть внук пожил как человек, – я достала упаковку сухой травы. – Ты в курсе, что потомки отступников и экспериментирующие заклинатели могут жить как обычные люди?

– Нет, – Илья, подняв брови, наблюдал, как я подрагивающими пальцами сворачиваю «косяк». – А это то, о чем я думаю?

– Это успокоительное, – я чиркнула кольцом о песок и прикурила от искры, – сильнодействующее. Будешь?

Беседа с «тарантулом» лишь на первый взгляд прошла тихо и почти спокойно. Сидеть смирно и держать лицо, всучивать нечисти лживые байки и улыбаться, зная, что каждый вздох может стать последним, а страж катакомб от всего не защитит и в любой момент, почуяв опасность, сорвётся и угробит важнейшее дело…

– Да вроде не нуждаюсь…

– У тебя ещё зелье есть. Успокоительное, – напомнила я, ощущая, как постепенно расслабляются внутренние узлы, и начинает трясти от отходняка. – Так вот, Илюх. К сожалению, ты тупо опоздал. И бабушка с тобой опоздала. Правда, к сожалению. Тебя в систему уже не встроить, а места в ней распределялись согласно купленным билетам, то бишь предъявленным способностям. И всем участникам велели прийти заранее. Сейчас ты будешь похож на опоздуна, вломившегося в тёмный зал, когда представление уже началось. Ты пропустил начало и середину, ты мечешься во тьме и…

– Это понятно, – приятель