Читать книгу "Хорошее соседство - Тереза Энн Фаулер"

– Да, но я же согласилась.

– Принес алкоголь и заставил тебя выпить.

– Я хотела немного выпить. Я сильно нервничала.

– Он и это предвидел. Алкоголь и наркотики – орудие преступников такого рода. Вспомни Билла Косби[21] и женщин, которым казалось, что они хотят быть с ним, но все было иначе. Такие мужчины шаг за шагом очаровывают жертву, а потом получают все, что им нужно.

Джунипер нахмурилась.

– Не думаю, что Ксавьер такой.

– Вот почему этот способ срабатывает: ты не видишь правды. Уверена, он очень умный мальчик, да?

– Да, – неохотно буркнула Джунипер. Эта женщина вела себя так же властно, как полицейские. Рядом с ней Джунипер лишалась остатков уверенности в себе, в своем понимании происходящего, в их с Ксавьером отношениях. – Самый умный в классе.

– Понимаю. Такие умные мальчики, как он, ищут невинных девочек, как ты, которыми легко манипулировать, и насилуют.

– Насилуют? – Джунипер встряхнула головой. – Я же вам объяснила, не было никакого изнасилования! Я могла отказаться!

– Ты уверена, что твой отказ его остановил бы?

– Я… – Джунипер запнулась. – Да. Думаю, да.

– Расскажи мне о ноже.

– Нож был нужен, чтобы резать еду!

– Еду, которую он специально выбрал такую, чтобы у него была причина взять нож. Он очень хитрый, но поверь мне, я и не таких видела. Эти приемы не новы.

Приемы.

Мисс Шеридан, должно быть, увидела выражение лица Джунипер. Сомнение. Недоверие. Смущение.

– Послушай, солнышко, никто не хочет думать, что его могут одурачить. Само собой, ты не хочешь верить. Две трети жертв изнасилования не считают себя жертвами. Но те из нас, кому ясно, как мыслят такие люди, видят их насквозь. Его поведение хорошо просчитано. Ты ни в чем не виновата. Ты – жертва. Я понимаю, – продолжала она, – сегодняшний день был неприятным, но хорошо, что этот мальчик больше не воспользуется твоей неопытностью. Давай теперь заполним несколько бланков, осмотрим тебя и отпустим.

Осмотр стал новым унижением. После того, как Джунипер сдала на анализ мочу и кровь, она вернулась в смотровой кабинет, и уже другая медсестра оглядела Джунипер, обнаженную, обмотанную тонкой бумагой, с головы до ног, взяла вагинальный, оральный и анальный мазки, сфотографировала ее, абсолютно голую, спереди и сзади. Джунипер подумала, что это гораздо больше похоже на изнасилование.

Во время всех этих унизительных процедур Джунипер вспоминала слова мисс Шеридан, рассматривала уже сквозь их призму поведение Ксавьера до сегодняшнего дня, особенно сам этот день. Мог ли он все это время ее дурачить? Могла ли она быть такой глупой, такой наивной? Видел ли он в ней ту же, кого видели Меган и Кати – Орлеанскую деву, принцессу? Безумную религиозную фанатичку? Вы посмотрите на эту святую невинность – ее обвел вокруг пальца первый же мальчишка.

Вдруг это правда?

Взрослые считали, что это правда, а что знала она? Она знала Ксавьера.

Верно?

Глава 38

Вэлери сидела в гостиной с книгой в руке. Ксавьер, очень грустный и не пожелавший объяснить, что с ним происходит, играл в своей комнате на гитаре. Что бы то ни было, думала Вэлери, это наверняка связано с Джунипер Уитман. Так что она удержала язык за зубами, напомнив себе, что нельзя вмешиваться в жизнь сына, нужно позволить ему действовать, и чувствовать, и быть. Относиться к нему с таким же уважением, с каким она относилась к своим студентам, даже первокурсникам, отчаянно нуждавшимся в гигиенических процедурах. Может, их отказ от ежедневного душа был формой самовыражения вдали от дома?

Стук в дверь ее удивил, но не так сильно, как те, кого она увидела, открыв дверь: двух офицеров полиции в униформе, напряженных и серьезных, сжимавших в руках служебные револьверы. Во двор въезжала вторая машина.

Удивиться было чему – и в то же время нечему.

Если вы темнокожий и живете в Штатах, вы день за днем проживаете с осознанием того, что можете увидеть эту сцену. Вам даже не придется совершать ничего нелегального, нарушать никаких правил. Вы можете просто разглядывать платья в элитном бутике. Можете наслаждаться солнечным днем у бассейна по соседству или жарить хот-доги на берегу озера. Может, вы темнокожий пожарный и проводите инспекцию зданий. Или один из двух темнокожих ребят, ожидающих друга в кофейне. Или женщина, играющая с подругами в гольф. Или мужчина, снявший дом или съехавший из дома, где прожил много лет. Или темнокожий студент, поступивший – с ума сойти! – в Йель! – и уснувший на диванчике в общежитии. Может, вы темнокожий мальчишка, играющий со страйкболом или пневматическим пистолетом, как многие ваши белые ровесники. И внезапно вы видите патрульные машины с горящими мигалками. Вы не сделали ничего плохого, но к вам пришел один, или двое, или пятеро, или двенадцать мужчин, таких же, как те, что стояли на крыльце дома Вэлери Алстон-Холт, и ваше сердце готово выпрыгнуть из груди в попытке освободиться, сбежать к чертовой матери, пока какой-нибудь сорвиголова не дернулся и не направил на вас пистолет.

Иногда они стреляют. Иногда оставляют вас истекать кровью и умирать.

Крепко сжав дверную ручку, Вэлери спросила:

– Чем могу помочь, офицеры?

– Нам нужен Ксавьер Алстон-Холт.

– Зачем?

– Ксавьер Алстон-Холт здесь?

Нет. Нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет.

– Я могу узнать, что произошло?

Офицер показал ей ордер на арест.

– У нас есть основания полагать, что он причастен к уголовному преступлению. Он дома или нет?

– Да, – выдавила из себя Вэлери. Может, они просто хотели допросить его, вот и все. – Хотите войти в дом?

Офицер, который говорил с ней, кивнул другому, подавая знак обойти дом и проверить все выходы. Еще два офицера ожидали у патрульной машины.

– Нет. Позовите его. Я подожду здесь.

Идя к комнате Ксавьера и стуча в дверь, Вэлери чувствовала, как капли пота собираются под мышками, стекают по спине, по лбу, по рукам.

Что он сделал? Сделал ли что-то?

Был ли в доме аварийный выход?

Для Вэлери не имело значения, что совершил Ксавьер. Она прожила на свете сорок восемь лет, и почти половину из них – на юге. Что бы ни произошло, последствия будут гораздо хуже, чем если бы его мать была белой.

Аварийный выход. Почему она его не построила? Потому что это предполагало бы, что может случиться страшное, а она наивно верила, что не случится, не с ним, не с ними.