Читать книгу "Декабристы-победители - Евгений Шалашов"

– Слушать сюда! Желающие послужить святой обители…

Николай не успел завершить фразу, как из строя самовольно вышел старый капрал и бодро подошел под благословление настоятеля. Штабс-капитан опешил от такой наглости, но говорить ничего не стал, потому что сам настоятель негромко, но твердо прикрикнул на остальных «преображенцев», собравшихся подойти к руке владыки:

– Стойте-стойте, дети мои! Подождите немного… А ну, встать в строй!

– Владыка, какая тут самая грязная работа? – спросил Клеопин.

– Ну, та самая, нужник чистить, – повеселел настоятель. – Как в сортир ходить, так все горазды, а как чистить – так и не найти никого.

– Очень вас прошу, батюшка, отправьте на нее вон того капрала, – указал штабс-капитан на старого солдата.

– Понимаю, – кротко сказал настоятель и уже другим, командирским, тоном сказал: – Капрал, выйти из строя на два шага!

Капрал, ожидавший обязательной экзекуции шпицрутенов в десять, вышел из строя, чеканя шаг босыми ногами.

– Возьмешь с собой человек пять да пойдешь по этой дорожке к отцу-келарю. Скажешь, настоятель велел вам обувку найти да нужник вычистить. Выполняй!

– Рады стараться, Ваше Превосходительство! – пуча глаза от усердия рявкнул солдат, но спохватился: – Виноват, Ваше Высокопреосвященство…

– Ступай-ступай, – благословил его владыка, пряча в бороде улыбку.

– Отец игумен, а вы в мирской жизни не полком ли командовали? – заинтересованно глянул Клеопин на настоятеля.

– Суета все это, – отмахнулся тот, но все-таки ответил: – И полком доводилось покомандовать, да и дивизией тоже…

Глава пятнадцатая

Русские вандейцы

Сентябрь 1826 года

В Санкт-Петербурге Тихвинский уезд теперь называли не иначе, как «Русская Вандея». Для ликвидации мятежников перебросили батальон «белозерцев». Вот только оный батальон куда-то канул. Обеспокоившись, решили направить более крупные силы – два пехотных полка, из тех, что пришли из Малороссии. Один из них поступал в командование капитана Бестужева-Рюмина, а второй оставался у полковника Муравьева-Апостола. Для усиления им придали полуэскадрон ахтырских гусар и повстанческий отряд Павла Еланина. Таким способом решалось две задачи – отправляли войска на подавление «вандейцев» и избавлялись от лишних ртов. Общее командование бригадой (до дивизии все-таки не дотягивали) было возложено на генерал-майора Каховского.

Через опустевшие села солдаты шли «Марсельезой», которую знал каждый, вот только дальше первого куплета она не запоминалась. Куплет был длинным, и посему для прохождения сквозь небольшое село ее хватало.

– Как французы идем, – буркнул один из старых солдат Черниговского полка, озирая пустое село.

– Почему? – удивился ротный офицер-петербуржец, по молодости не заставший войны с Наполеоном.

– Когда французы в Москву шли, их также встречали. Улицы пустынные, дома закрытые. А людишки в лесах попрятались, – угрюмо объяснил ветеран. – Вы бы, Ваше Благородие, сказали, чтобы воду в колодцах не пили. Не ровен час – отравы какой накидали!

«Вот и старайся, неси этим скотам свободу», – с горечью подумал прапорщик, помнивший веселый азарт революционных речей накануне восстания, революционные песни, холод штыков и мороза, бесшабашную удаль его солдат и радость питерской черни в декабре.

Но вмешиваться офицеру не пришлось. Видимо, точно такие же соображения были и у «главнокомандующего», приказавшего делать дневку не в селе, а выйти к речке. Да и не речка вовсе, а один из многочисленных ручейков, впадающих в Волхов. Курица вброд перейдет.

Две тысячи ног мгновенно взбаламутили реку, поднимая со дна ил и грязь. В поисках чистой водицы нижние чины разбрелись вдоль русла. После долгого и пыльного марша по непривычной для конца августа жаре солдаты снимали с себя мундиры, намачивая нательные рубахи.

– Эх, хорошо-то как! – в блаженстве воскликнул кто-то из молодых офицеров.

И тут с кручи противоположного берега прозвучали выстрелы. Немного, всего с десяток, но среди солдат началась паника. Кто искал защиты за стволами деревьев, а кто-то ринулся за составленным в пирамиды ружьем. Кто-то даже успел выстрелить. Но постреляли, скорее, для собственного успокоения, потому что попасть ни в кого не попали.

Гусары, расседлавшие лошадей и пристроившиеся ниже по течению, бросились на спины коней в одном лишь мокром белье, расхватывая пики, но было поздно.

Пока доехали, пока узнавали, в чем дело, пока переехали речку, пока взбирались… Нападавшие убежали, оставив в воде стонущих и ругающихся солдат. Раненых вытащили к деревьям, а единственный лекарь принялся суетиться, пытаясь хоть как-то помочь. Выяснилось, что кроме пострадавших от пуль неприятеля были и другие: кто-то в сутолоке сломал руку, кому-то полоснули штыком по лицу…

Оставив раненых на попечение трех пожилых солдат, бригада двинулась дальше. Когда было пройдено положенное количество верст до следующей речки, где Каховский объявил привал, то вели себя более осмотрительно. Вернее – вели себя как положено! Все вокруг было оцеплено гусарами, а по углам периметра стояли еще и пехотинцы. Солдаты заходили в воду не аки стадо, а поотделенно и повзводно. Принятые меры подействовали, потому что на сей раз никто не напал!

Только-только улеглись, успокоились и начали засыпать, раздались выстрелы. Солдаты принялись выскакивать из палаток, без команды хватать оружие.

– Тушить костры! – орали унтер-офицеры и взводные командиры. – Они, сволочи, на свет бьют!

Костры были затушены, но в темноте преследовать партизан было глупо. Ждали повторного нападения, но оно не последовало. Выяснилось, что один из солдат убит, а случайными выстрелами зацепило двух человек.

На сей раз заснули не сразу. Даже старики-ветераны, помнившие поход по Польше и Франции, не спали. И только-только начали засыпать, как опять раздались выстрелы. На этот раз били прямо по палаткам, белевшим в темноте. Вскочили, начали палить в темноту, не надеясь и попасть – просто от злости.

Больше до утра никто не тревожил, но и солдатам не удалось выспаться. Утром убитых оказалось трое, а еще два десятка раненых.

Невыспавшиеся солдаты были как сонные мухи, спотыкались и при малейшем шевелении веток хватались за ружья.

Вперед, по приказу Каховского, выслали разведчиков – десяток гусар. Им было приказано смотреть за всем, что казалось подозрительным. От мысли пустить по обеим сторонам дороги боевое охранение пришлось отказаться, потому что там чередовались либо болотина, либо бурелом.

Десяток всадников во главе с вахмистром вырвался вперед и оторвался от основных сил едва ли не на версту – гусары, привыкшие за время пребывания в Малороссии к степям, где все видно на десяток верст, приспособиться к здешним краям пока не сумели. Обеспокоенный Каховский послал за ними адъютанта с приказом – поумерить пыл и оставаться в поле зрения…