Читать книгу "Опечатки - Терри Пратчетт"

Помню одно письмо, автор которого рассказывал, как книги помогли его матери в хосписе. Часто потерявшие близких просили разрешения использовать отрывки книг о Плоском мире в поминальных службах.

Все они так или иначе хотели поблагодарить меня, но пока я не привык, каждое такое письмо на целый день заставляло меня отложить перо.

Самый храбрый человек, которого я встречал в своей жизни, – маленький мальчик, подвергавшийся интенсивной терапии в безнадежной борьбе с очень редким, сложным, мерзким заболеванием. Последний раз я видел его на конвенте, посвященном Плоскому миру. В ролевой игре он выбрал роль наемного убийцы. Вскоре после этого он умер. Мне бы его храбрость и чувство стиля.

Мне хочется думать, что мой отказ отправиться в дом престарелых освободит ресурсы для таких, как этот мальчик.

Давайте поясним: я не верю в «обязанность умереть». Старики – это живое прошлое, мы должны беречь и уважать их.

Я знаю, что в прошлом сентябре баронесса Уорнок сказала (или будто бы сказала), что очень старые и больные люди якобы «обязаны умереть». Я видел людей, боящихся, что формализованный подход к эвтаназии может привести к тому, что эта идея станет частью национальной политики здравоохранения.

Я очень сомневаюсь, что это возможно. Мы демократическая страна, а ни одно демократическое правительство не станет поддерживать обязательную или хотя бы рекомендуемую эвтаназию. Если это случится, значит, у нас такие проблемы, что эвтаназия по сравнению с ними никого не волнует.

Но я не верю и в обязанность человека страдать от смертельной болезни и ее жутких проявлений.

Как писатель я был известен ограниченному – хотя и довольно обширному, должен признать, – кругу людей, которые читали мои книги. Я был не готов к тому, что началось, когда я в декабре две тысячи седьмого признался в наличии у меня болезни Альцгеймера и выступил по телевидению.

Люди начали подходить ко мне на улице и говорить, что их мать больна тем же, или отец, или оба родителя. Я смотрел им в глаза и видел страх.

Как-то в Лондоне меня схватил за руку какой-то толстяк, сказал:

– Спасибо вам за то, что вы делаете, моя мать умерла от этого.

И скрылся в толпе.

Конечно, я получаю множество бумажных и электронных писем. Со стыдом признаюсь, что не успею ответить на все.

Ну и конечно же, я получил массу писем и имейлов, на многие из которых, со стыдом признаюсь, я не ответил и вряд ли смогу ответить в будущем.

Люди боятся, и не потому, что кто-то разжигает этот страх. Просто они видели неприятную смерть в своей собственной семье.

Я выгляжу довольно дружелюбным, и порой у меня случаются странные разговоры. Людям кажется, что они меня знают, и при этом – это важно – я не имею никакого отношения к власти. Даже наоборот.

Я встречал страдающих болезнью Альцгеймера, которые надеются, что успеют умереть от какой-нибудь другой болезни. Маленькие старушки признавались мне:

– Я коплю таблетки, дорогуша, в конце пригодятся.

На самом деле они покупают ощущение чувства контроля. Я встречал медсестер на пенсии, которые делают такие же приготовления, просто более квалифицированные.

Мой личный опыт говорит мне, что данные недавнего опроса на самом деле отражают мнение жителей нашей страны. Они не боятся смерти. Они боятся того, что ей предшествует.

Создать жизнь дешево и легко. Но то, что мы сами к ней добавляем – гордость, самоуважение, человеческое достоинство, – нужно беречь. И это всё очень легко утратить, гонясь за «жизнью любой ценой».

Я верю, что если ноша становится непосильной, тот, кто сам этого хочет, должен иметь возможность уйти.

Лично я надеюсь, что когда придет время, это случится в саду под английским небом. Или, в случае дождя, в библиотеке.

Лекция в память Ричарда Димблби: пожать руку смерти

Королевское медицинское общество, 1 февраля 2010 года, эфир на Би-би-си 1, с пометкой, что основной текст читает Тони Робинсон

Прежде всего я должен поблагодарить семью Димблби, которая попросила меня сегодня прочитать эту лекцию. Я ценю то, что стало причиной этого приглашения. Когда Ричард Димблби умер от рака в декабре шестьдесят пятого года, я был молодым журналистом, только начинающим свою карьеру. Нацию потрясли два факта: во-первых, Ричард умер. Во-вторых, его семья не скрывала, что он умер от рака. В те времена это название не произносилось вслух. Люди умирали «после долгой болезни». Мы, журналисты, соглашались с этими уклончивыми описаниями и потворствовали им. Все знали, что это значит, но никто не употреблял запретное слово. Но неожиданно об этом заговорили. Я понял, что война с раком началась всерьез. Чтобы убить чудовище, нужно сначала назвать его по имени.

Отдаленное эхо этого случая заставило меня заявить два года назад, что я страдаю болезнью Альцгеймера. Я помню, что рак считался позорным и скрывался. Решение семьи Димблби не молчать о смерти Ричарда легло в основу моего собственного решения. Я сделал это, потому что не мог не сделать. Это даже не было решением. Скорее, расчетом и стремлением.

Меня зовут Терри Пратчетт. Я автор огромного количества необъяснимо популярных фэнтези-романов.

Вопреки распространенному мнению, фэнтези не имеет ничего общего с выдумкой. Мир полон всего. Придумать что-то новое почти невозможно. Роль фэнтези, в формулировке Г. К. Честертона, состоит в том, чтобы взять нормальное, повседневное и в силу этого невидимое, развернуть его и показать публике с новой стороны, чтобы она взглянула на него другими глазами.

Сегодня я собирался поговорить о болезни Альцгеймера, которая, к счастью, вышла из сумеречной зоны, а также о другой табуированной теме. О наших отношениях со смертью.

К сожалению, болезнь не позволит мне прочитать всю лекцию целиком. На случай, если я не справлюсь, мы пригласили моего друга Тони Робинсона, который создал очень трогательную передачу о борьбе матери с деменцией. Он подменит меня и станет вашим Терри Пратчеттом на вечер. За мои грехи – хотел бы я их помнить – я превратился в «мистера Альцгеймера». Я дал на эту тему столько интервью, что уже их перезабыл. Но есть и другие, менее известные люди, которые страдают различными формами деменции и не скрывают этого. Они помогают Обществу больных Альцгеймером в его борьбе против этой омерзительной болезни. Дело не только во мне. Есть множество неизвестных героев, и я приветствую их.

Когда я был маленьким мальчиком и играл на полу в бабушкиной гостиной, однажды я посмотрел на телевизор и увидел, как Смерть говорит с Рыцарем. Тогда я ничего не знал о смерти. Это было нечто, что случалось с волнистыми попугайчиками и хомячками. Но тогда я увидел Смерть с косой, довольно дружелюбную. Тогда я, конечно, не думал, что это отрывок из «Седьмой печати» Бергмана, где Рыцарь ведет длительный диалог со Смертью и играет знаменитую партию в шахматы с Мрачным жнецом, который мне не показался таким уж мрачным.