Читать книгу "Русская книжная культура на рубеже XIX-XX веков - Галина Аксенова"

Миниатюры к «Слову» ничем не напоминают прежние работы: у них иные сюжеты и техника исполнения; каждая миниатюра имеет авторское название. Так, у выходной миниатюры следующий комментарий: «Старик-слепец играет на гуслях у городских построек, поет песню о походе Игоря на половцев, публика, мужчины, женщины, дети, слушают»[463]. Печально выразительна миниатюра с «фантастическим изображением Тоски-женщины печального вида, идущей среди городов Российских»[464]. В рукописи 1930-х гг. появились миниатюры с изображением птиц и животных, например: «Сокол и птицы в облаках, это означает несогласованность русских князей в борьбе против половцев»[465], в начале книги Блинов поместил списки миниатюр отдельно к «Истории Городца», отдельно к «Слову о полку Игореве».

Помимо миниатюр в качестве украшений рукописи использованы заставки, инициалы, написанные по твореному червонному золоту. В конце книги помимо выходной записи, содержащей сведения о времени написания рукописи, помещены краткая биография Блинова и его фотография.

В 1938 г. в связи с юбилеем «Слова» Блинов предложил горьковской газете «Горьковская коммуна» опубликовать несколько своих миниатюр к «Слову». Но получил отказ[466].

О последней, незавершенной работе над «Словом» свидетельствует переписка Блинова с заведующим отделом рукописей ГБЛ (ныне – РГБ) Г. П. Георгиевским (1941–1943 гг.). 28 мая 1941 г. Блинов писал: «Я сейчас пишу «Слово о полку Игореве». Текст вырисован весь карандашом. Начал рисовать 4-ю картину размер в лист, на древней бумаге, на 120 страницах»[467]. 15 июля 1943 г.: «Я сейчас настойчиво пишу «Слово о полку Игореве»[468]. Работа над списком осталась незавершенной. Эта незаконченная книга на 120 страницах размером в лист хранится в Городецким краеведческим музее[469].

«Слово о полку Игореве» – один из тех замечательных памятников древнерусской литературы, который постоянно привлекает внимание исследователей, поэтов и композиторов. Никакое другое произведение древнерусской литературы не имеет столь обширной библиографии. К темам «Слова» обращались многие художники. Но Блинов – стал единственным художником «Слова», для которого образцом при создании иллюстраций служила русская миниатюра XVI–XVII вв. Блинов представил темы «Слова» так, как это сделал бы изограф XVI в.

Рукописные книги, созданные Блиновым, были высоко оценены современниками. Его работы попали в книжные собрания таких известных коллекционеров, как А. И. Бахрушин, И. И. Щукин, Е. В. Барсов, Н. И. Никифоров, П. А. Овчинников, Г. М. Прянишников, Е. Е. Егоров, Н. П. Лихачев. Ряд книг был выполнен по заказу Исторического и Румянцевского музеев.

Все работы каллиграфа и изографа говорят не только о талантливости русского крестьянства в целом, но и его высокой культуре, образованности, хорошем знании и понимании исторических традиций. Они свидетельствуют о том, что высокие эстетические и философские основы народной крестьянской культуры лежат в основе работы крестьянских книгописцев конца XIX – начала XX в., ярким, талантливым представителем которых был Блинов. Он бережно использовал древнерусские книжные традиции и пытался донести до читателя или коллекционера дух того времени, дух той эпохи, в которую было создано то или иное произведение, с одной стороны, строго следуя древнему канону письма, с другой – привнося свою яркую индивидуальность, радостное мироощущение и истинное понимание глубокого смысла своей работы и назначения рукописной книги.

Глава 2. Книгописцы и собиратели Д. Н. Уткин и И. А. Золотарев

В 1987 г. археографическая экспедиция Нижегородского университета сделала очень важную находку: в Борском районе Нижегородской области она получила в свое распоряжение опись крестьянской библиотеки, которой предшествовала автобиография ее владельца[470]. Это опись библиотеки крестьянина-старообрядца спасовского согласия Дорофея Никифоровича Уткина (д. Корелки Нижегородской губ.), составленная в 1916 г. и насчитывающая 127 наименований[471].

Крестьянин Дорофей Уткин родился в 1879 г. в деревне Корелки Нижегородской губернии. В 8 лет впервые взял в руки азбуку и с этого времени пристрастился к чтению. Три года он проработал в котельном цехе в Сормово. Здесь, по его словам, «стал терять доброе влияние с души и с 15 лет стал пить спиртные напитки», но вовремя «отошел от сего беззакония»[472] и вернулся вместе с матерью в деревню. Примерно в 16 лет начал переписывать книги, первой его работой стал Лицевой Апокалипсис с «древлеписьменного «оригинала. О начале самостоятельной творческой книжной работы Д. Н. Уткин в автобиографии отметил: «Вспомнил свою прежнюю науку, и в первую зиму в деревне написал лицевой Апокалипсис с древлеписьменного оригинала»[473]. Много внимания всю свою жизнь уделял он чтению духовных книг. Вскоре после женитьбы, в самом конце XIX в., «начал собирать священные и исторические книги…», «с каждым наступающим годом умножал свое занятие и, не взирая ни на что, употреблял свои средства и приобретал книги, которых и собралась целая библиотека…»[474]. Будучи «настоятелем спасовцев великого начала», Уткин составлял книгу «материалов или избранные места из святоотеческого писания и канонических правил и проч.», то есть работал над тем, что необходимо было ему как наставнику, воспитателю и учителю детей[475]. Источниками для этой книги послужили Псалтырь, Четьи-Минеи, Слово от старчества, Маргарит, Пролог, Толковый Апостол, Синайский Патерик, Беседы Иоанна Златоуста, Творения Федора Студита, Номоканон и другие сакральные книги.