Читать книгу "Живые и мертвые - Неле Нойхаус"

– Я понимаю, что вам нелегко, – сказала Пия с сочувствием, – но вам придется побеседовать еще с моими коллегами-криминалистами.

Селина Хоффманн кивнула. Пия записала ее имя, адрес и телефон, потом распорядилась, чтобы к ней допустили ее коллег. Тем временем приехал Кристиан Крёгер со своей командой, и они начали обследовать место преступления с использованием криминальной техники.

– По мнению свидетельницы, выстрел был произведен справа, сзади, сверху, – сообщила Пия Крёгеру и Боденштайну. – Таким образом, если она стояла здесь, то пуля прилетела примерно оттуда.

Пия указала в направлении мебельного комплекса.

– Гм, я бы скорее предположил, что с крыши той стройки, – возразил Боденштайн.

– Нет, угол выстрела не соответствует. – Крёгер огляделся и покачал головой. – Свидетельница довольно хорошо разглядела. Пуля вошла в череп над левым ухом. Я думаю, выстрел был сделан с крыши «Манн Мобилия». Мы сейчас туда поднимемся и сделаем расчет на основании анализа траектории.

– Звонит телефон! – крикнул оперативник из команды Крёгера и протянул Пии сумку Хюрмет Шварцер. Пия и Боденштайн переглянулись, потом Пия порылась в сумке и достала из нее телефон.

«Патрик» светилось на дисплее. Кто бы это ни был, он был близким знакомым, раз Хюрмет Шварцер ввела только его имя. Пия нажала кнопку ответа.

– Хюрмет, куда ты делась? – кричал мужчина. – Почему ты не берешь трубку?

– Это Пия Кирххофф из уголовной полиции Хофхайма. С кем я говорю?

– Где моя жена? – спросил мужчина после короткой паузы. Теперь было ясно, кем он приходится погибшей. – Что случилось? Почему она не берет трубку?

– Господин Шварцер, где вы сейчас? – ответила Пия вопросом на вопрос. Нельзя было предположить, какую реакцию у него может вызвать сообщение о смерти его жены. А что, если мужчина сидит за рулем сорокатонного автомобиля?

– Я… я дома, – сказал Патрик Шварцер и назвал свой адрес. Неожиданно его голос, который только что был достаточно самоуверенным, задрожал. – Пожалуйста, скажите, что с моей женой.

– Мы сейчас приедем, – ответила Пия, выключила телефон и передала его коллеге, который положил его в пакет для вещественных доказательств.

Она ощущала такое неприятие того, что уже в четвертый раз за несколько дней ей приходилось сталкиваться с растерянностью и горем родственников, что ей хотелось увильнуть от предстоящей встречи, но поручить это было некому.

– Пошли, – сказал Боденштайн, который прекрасно видел, что происходило у нее внутри. – Нам придется это сделать.

* * *

– Что говорит муж жертвы? – поинтересовалась доктор Николя Энгель час спустя на импровизированном совещании, которое происходило в кабинете Пии и Остерманна. – Существует связь между его женой и другими жертвами? Он знал Кирстен Штадлер?

– У нас не было возможности задать ему вопросы, – отмахнулся Боденштайн. – Он работает специалистом-консультантом в сберкассе в Хаттерсхайме и, как обычно, приехал домой на обед. Поскольку он не слушал радио, он не знал, что произошло в Эшборне. Это было для него полной неожиданностью.

– Насколько вообще мы можем быть уверенными в том, что этот убийца все тот же снайпер? – спросила Николя Энгель.

– На сто процентов. Пуля все та же, – сказала Пия.

– Почему он вдруг решил выйти на прессу? – Советника по уголовным делам сегодня утром не было в конторе, когда Боденштайн показывал письмо «судьи» Константину Фаберу. – Как вы оцениваете этот факт и содержание его сообщения?

«Произошла огромная несправедливость. Виновные должны испытать ту же боль, что они причинили своим равнодушием, алчностью, тщеславием и неразумием. Те, кто отягчил свою совесть виной, должны жить в страхе, ибо я пришел, чтобы судить живых и мертвых», – еще раз прочитал вслух Андреас Нефф, прислонившись к шкафу для документов.

– Психопат, – произнес он. – У него мания величия, он корчит из себя судью, который распоряжается жизнью и смертью. Этим посланием убийца выдает о себе достаточно много информации, например, что он религиозен. Последнее предложение этого сообщения явно из католического вероисповедания. У него миссия, и одновременно он хочет бросить вызов своим преследователям. Это для него своего рода игра. Наш преступник авантюрист.

Он огляделся в поисках подтверждения своих слов.

– Вы верите мне? Я как профессиональный аналитик действий убийц прав?

Вопрос был адресован стоящей рядом с ним Ким.

– Верить – значит не знать, – ответила она, не глядя на Неффа. Он же, напротив, смотрел на нее с нескрываемым интересом. Каждому было ясно, что она ему нравится. Но также всем, кроме него самого, было понятно, что он ее не интересует вовсе. Она никак не отреагировала на его теорию, а вместо этого задумчиво покусывала нижнюю губу.

– Кто-нибудь уже разговаривал с Хелен Штадлер? – неожиданно поинтересовалась она. – С какой целью она приезжала к Ренате Роледер?

Боденштайн и Пия быстро переглянулись. В суете последних часов они совершенно забыли сообщить команде, что они узнали сегодня в первой половине дня.

– Хелен Штадлер, дочь Кирстен Штадлер, пару месяцев назад покончила жизнь самоубийством, – сказал Боденштайн. – Это нам сообщила сегодня коллега Эрика Штадлера, а его отец подтвердил.

– Эрик Штадлер был биатлонистом. Он занимался бейсджампингом и другими экстремальными видами спорта, – добавила Пия неохотно, потому что это как будто поддерживало утверждение Неффа. – Он даже завоевал как-то бронзовую медаль на Олимпийских играх. Кроме того, он служил в бундесвере. Это означает, что он умеет стрелять, возможно, даже очень хорошо. И сегодня в двенадцать часов его не было ни в офисе, ни дома.

– Вот видите. – Андреас Нефф довольно кивнул. – Это он. Будучи сыном Кирстен Штадлер, он имел серьезный мотив.

– Что ты на это скажешь, Оливер? – спросила Николя Энгель.

– В самом деле, некоторая информация об Эрике Штадлере вызывает подозрение, – предположил Боденштайн, потирая небритый подбородок.

– В таком случае тебе надо было бы объявить его в розыск, – посоветовала Николя Энгель.

– Коллеги из Франкфурта уже ведут наблюдение за его квартирой, – заметил Кай Остерманн. – Я отправлю еще один патруль в его фирму. Должен же он где-то появиться.

– Родители Кирстен Штадлер тоже еще не звонили, – сообщил Джем. – У них как минимум столь же серьезный мотив, как и у вдовца и его сына.

Николя Энгель на мгновение задумалась, потом поднялась со своего стула.

– Мы должны обратиться к прессе, – объявила она. – В отношении всего, что нам на сегодня известно. Четверо погибших в течение недели! Эта череда убийств потрясла весь район. Нам не обойтись без помощи населения, поэтому все места преступлений и время их совершения должны быть опубликованы. Возможно, кто-то что-то видел. Я хотела бы, чтобы в прессе и по телевидению была представлена подробная реконструкция преступлений, вплоть до возможных путей отхода преступника.