Читать книгу "Изабелла Прекрасная - Маргарет Кэмпбелл Барнс"

В какой из этих угрюмых башен заперт Роджер Мортимер? Он, привыкший к свободе… Он, который мог скакать весь день под дождем и солнцем, навстречу ветру по горам Уэльса… Изабелла не могла напрямую спросить про него, чтобы не выдать себя. Только когда приблизилось время родов, она сделала вид, что ее одолевают предчувствия, и все твердила, что хотела бы, чтобы все состоялось в защищенном Тауэре.

— Но вы же всегда говорили, что ненавидите это место. Когда нам пришлось провести там ночь перед коронацией, вы жаловались, что там сыро, — напомнил ей Эдуард.

— Тогда я только что приехала из солнечной Франции, и ваше королевство в то время не воевало. А сейчас я так боюсь насилия, потому что ваши вечные свары с баронами не прекращаются.

— Но чего можете бояться вы? — нетерпеливо вопрошал он. — Народ обожает вас. Вам гораздо приятнее будет проводить время в Виндзоре или Элтеме, чем тесниться в городе и дышать гнилым воздухом свалок.

Но Изабелла от природы была неплохой актрисой, и, изобразив любящий и смущенный взгляд, содрогнулась от ужаса.

— Если вас не будет со мной, мой верный супруг, мне будет безопаснее находиться в Тауэре!

Там были рождены и другие королевские потомки, и даже Хьюго Деспенсер, который в последнее время вникал в самые интимные детали их семейной жизни, поддержал ее просьбу.

Как она и предполагала, он был счастлив сплавить ее куда-нибудь подальше. Что касается Эдуарда, который обычно был так внимателен ко всему, что касалось его детей, теперь стал безразличным и отдал соответствующие приказания перед тем, как отбыть в Йорк. Все вещи Изабеллы перевезли в Тауэр. Через некоторое время, к радости лондонцев, там была рождена ее вторая дочь.

«Жанна из Тауэра», — так называли ее люди, так же, как они называли второго сына Ее Величества — «Джон из Элтема».

Про это королеве постоянно говорила Жислен, которая надеялась в скором будущем выйти замуж за Роберта ле Мессаджера и завести собственных детей.

У девятилетнего принца Эдуарда уже был учитель. За остальными детьми приглядывали няньки, и Изабелла была спокойна за них. Она напомнила своему управителю, что займет совсем немного комнат, и взяла с собой только тех дам, которым доверяла. Рождение ребенка было всего лишь предлогом, чтобы жить неподалеку от крепости. Ей не нужны были болтливые языки и любопытные глаза, которые шпионили бы за нею.

Теперь, когда мучения, связанные с родами, были позади, а маленький садик сверкал яркими цветами, и она могла прогуливаться там, нежась на солнышке, Изабелла пыталась придумать, как связаться с Роджером Мортимером, и чем она может помочь ему, чтобы он избежал топора палача.

Садик был совсем крохотным. С одной стороны он был огорожен длинной низкой стеной королевских апартаментов, с другой прилегал к юго-восточной части внешней стены, и над ним возвышались и охраняли его башни Кредл и Уелл. Дальше уже был ров.

По обеим сторонам апартаментов возвышались громады Соляной и Фонарной башен, которые она так старательно изучала, плавая на лодке. Прогуливаясь в садике, Изабелла не могла окинуть взглядом ни оживленную пристань и набережную по другую сторону стены, ни быстро текущую Темзу. Она видела их только из окон своих апартаментов. До нее не доносилось звуков, кроме резкого крика чаек, грубых голосов матросов, да визга подъемников. Изабелла прекрасно понимала, что люди, знавшие, как она любит удовольствия и веселье, поражены тем, что она решила пожить здесь.

— Но ведь в стране так неспокойно, и бедная леди еще не оправилась после четвертых родов…

— И она всегда выглядит, как хрупкий прелестный цветок…

Изабелла утром слышала, что мужчины, прибывшие в Лондон, подобным образом обсуждали ее. Они несли огромные охапки тростника. Коннетабль приказал лодочнику каждой барки, прибывшей из Норфолка, везти камыш и тростник в Лондон, чтобы чинить крыши и постилать его на пол. Когда жена коннетабля с симпатией и заботой упомянула, какая хрупкая Изабелла, то та, вспомнив совет тети Маргариты, не стала разубеждать ее. Пусть все считают ее хрупкой! Когда ее дамы предлагали ей руку, чтобы поддержать или составить компанию в саду, Изабелла отвечала, что у нее болит голова от жары, и что она предпочитает гулять в саду в одиночестве. Когда Эдуард прислал ей поздравление — родилась еще одна принцесса, которой можно будет торговать на ярмарке невест королевских кровей в Европе, он также предложил ей вернуться в Вестминстер, то она ответила, что еще не пришла в себя и слишком слаба, чтобы снова переезжать куда-то.

Она воспользовалась ситуацией и пожаловалась на недомогание, симптомы которого не так-то легко обнаружить — на бессонницу, и ее врач Бромтофт предписал ей настойку из измельченных семян мака! Он пояснил, что целительное снадобье привезли крестоносцы из похода в Священную землю, и добавил:

— Это сильнодействующее снадобье, и сарацины используют его, чтобы не чувствовать боли, когда необходимо отрезать руку или ногу. Я уверяю вас, мадам, если вы выпьете несколько капель настойки, вы будете прекрасно засыпать, как только ваша голова коснется подушки.

Изабелла ласково поблагодарила его. Каждую ночь, когда ей приносили настойку, она с помощью Бинетт ухитрялась прятать бутылочку под подушку.

Всевозможные хитрости дали ей время, чтобы начать действовать. Эдуард был в Йорке, и окна его апартаментов, расположенные напротив ее окон и простиравшиеся от Фонарной башни до внешней стены были похожи на пустые глазницы. Они выходили на маленький садик. Она знала, что Роджера Мортимера, находившегося где-то в Тауэре, могут приговорить к смертной казни.

Первое, что сделала Изабелла, — пригласила к себе на ужин сэра Стивена Сигрейва, — коннетабля крепости, и выведала у него подтверждение, что Роджер Мортимер находится именно здесь, в нижней части Фонарной башни. Но сэр Стивен был суровым и преданным служакой, и, несмотря на все ее хитрости и ловкие вопросы, Изабелле не удалось у него узнать подробности жизни узников и их распорядок дня. Но он привел с собой молодого офицера, и тот человек оказался более болтливым. Он был вне себя от восторга, что его заметила королева, и рассказал, что Роджер Мортимер поддерживает здоровье с помощью физических упражнений, какие ему позволяют делать крохотные размеры помещения. Но старый Мортимер из Чирка весьма плохо себя чувствует из-за плохой пищи и тягот прошедшей холодной зимы.

— Племянник очень жалеет старика и пытается отдавать ему лучшие куски, — добавил он. Его подбодрило внимание королевы к его рассказу. — Но в их тесной камере он мало что может сделать для старика, и, мне кажется, что тот протянет недолго.

Задержав его под каким-то предлогом у себя, королева улыбнулась ему чарующей улыбкой.

— Разве нельзя из-за чувства сострадания что-то передать с моего стола этим несчастным людям?

Он посчитал ее самой благородной дамой на свете, и ему весьма польстило, что его оставили поговорить после того, как ушел коннетабль. И молодой Жерар Алспей сразу дал ей такое обещание.