Читать книгу "Звезда в оранжевом комбинезоне - Катрин Панколь"

Эдмон повернул голову. Он увидел мамашу Валенти, одетую в черное, которая шла через площадь с корзиной чистого глаженого белья, которую она несла одной из заказчиц. Он почувствовал, что напряжение растет, и взмолился про себя, чтобы Леони бегом уносила ноги оттуда. Но она стояла на месте, прислонившись к столу, переминаясь с ноги на ногу, обхватив себя руками.

– Он прав! Нечего так со мной разговаривать, поняла? – прорычал Рэй.

Мамаша Валенти прошла мимо них, не остановившись, с гадкой улыбкой на губах.

Леони опустила голову, она вся дрожала. Наконец сказала тоненьким, срывающимся голоском:

– Ну, я пошла…

– Да ладно, – сказал Рэй. – Я тебя провожу.

Леони удивленно посмотрела на него.

– Не стоит, зачем?

– Затем, что я так сказал! – заорал он.

– Ты уверен? Я же приехала на велосипеде.

– Ничего, велик здесь оставишь, а я тебя отвезу… Завтра заберешь, ничего с ним не случится. Дашь мне ключи от тачки, Жеже?

Жерар бросил ему ключи от своего «Рено 4», припаркованного как раз напротив кафе. Рэй поймал ключи. Взял Леони за руку. Толкнул ее перед собой. Открыл машину, и когда Леони полезла в салон и ухватилась за верх дверцы – она хотела сесть так, чтобы юбка не задралась, – захлопнул дверь, прищемив ей пальцы.

Она закричала и потеряла сознание.

Были сломаны три пальца.

Никакие экзамены она уже никогда не сдавала, дипломированным юристом так и не стала.

В этот день Эдмон понял, что он способствовал рождению монстра.

На выходные он больше не уезжал из общежития и вообще почти перестал ездить в Сен-Шалан.

На каникулы ездил в Англию, в Америку, в Мексику, в Индию, в Бразилию.

Потом он узнал, что Рэй и Леони поженились.

Его затошнило, и он выбросил свою коробку с трофеями. Ту, где хранил жевательные резинки, заколки для волос, носовые платочки и соломинки, через которые Леони пила сок.

Иногда он, когда приезжал в Сен-Шалан навестить мать, тетку и бабушку, на улице встречал молодую пару. Рэй здоровался с ним, Леони опускала глаза. Он вежливо приветствовал их в ответ.

Потом он встретил их на свадьбе Жерара Лансенни. Леони, казалось, избегала его. Она была бледна и молчалива. Сидела в углу, смотрела, как другие танцуют. Под глазами у нее были большие черные круги. Когда он двинулся в ее сторону, чтобы поговорить, она подскочила и спряталась за буфет. Ну, он и не стал настаивать.

Потом он увидел их с Рэем на свадьбе Жерсона.

Там он с удивлением услышал странные пересуды.

– Они женаты уже четыре года, а детей все нет! Что ты об этом думаешь, дружище? – спросил его отец Жерсона. – Вокруг народ об этом талдычит, вновь всплывают имена Сухостой и Раймон, нехорошо как-то все. Он не говорил с тобой? Однако если он кому-то и доверится, то только тебе.

– Нет-нет, ничего не знаю. Вообще ничегошеньки. Я вообще редко бываю в Сен-Шалане, – ответил Эдмон. – Я же работаю на «Дюпон», ну, вы слыхали, американская химическая компания. Все время езжу по миру: Гонконг, Вилмингтон, Гонолулу, Лондон. Я разбираюсь в науке вести дела. Мне нет времени слушать сплетни.

– Ну, я просто так тебе сказал, – пробормотал отец Жерсона. – Я думал, ты в курсе.

– Ну нет же… и, по правде говоря, меня это волнует меньше всего на свете…

Двумя годами позже Эдмон Куртуа ушел из компании «Дюпон» и купил предприятие по переработке металлолома, по-простому «Железку». Вернулся в родные края.

И вот тогда случилось то, что, как он думал, никогда не может случиться. Случилась вещь, о которой он не мог подумать без того, чтобы не вывернулся наизнанку желудок, чтобы огненный стыд не обжег каленым железом.

Золотым и черным грозовым вечером Рэй постучал в его дверь.

И с тех пор его жизнь превратилась в ад.

Если можно назвать адом то, что навсегда лишает тебя любви.

Он, похоже, всю ночь будет чистить эти карманные часы. Приход Стеллы разбудил в его голове лавину воспоминаний, которая грохочет и стучит в висках.

На протяжении долгих лет он запрещал себе думать об этом. Запретил оглядываться назад.

Очертя голову ринулся в работу, не спал, не пил, не ел. Работал на «Железке» наравне с простыми служащими: таскал металл, дышал пылью, убирал опилки, пропитывался запахом машинного масла. Изучал колебания рынков меди, латуни, алюминия, цинка и нержавейки. Учился отчищать от ржавчины автомобили, производить сортировку, менять аккумуляторы, вычислять ворованный материал, например, все, что было утянуто с железной дороги, и отказываться от него. Он хотел знать все, чтобы иметь свободу все попробовать. Не хотел быть хозяином, который боится запачкать руки.

Однажды до него дошел слух, что Леони беременна.

Эдмон схватился за сердце и почувствовал, что умирает.

Могло ли такое быть, что это его ребенок? Нет! Это невозможно… И все-таки…

И все-таки он столько мечтал об этом, что говорил себе: а может быть… и сразу после этого одергивал себя, остановись сейчас же, бил себя по голове, хлестал по щекам, словно хотел смести даже след тех безумных, яростных мыслей.

Он побежал к Жерару, толкнул плечом дверь бистро, бросился на Рэя с криком: «Сволочь, сволочь! Ты победил!» Они повалились на землю, в опилки, которые насыпал на пол папаша Лансенни. Там были Тюрке, Жерсон, Жеже – и все смотрели на него, Эдмона Куртуа, который избивал Рэя. Он лупил его все сильнее, и, как ни странно, Рэй защищался кое-как, закрывался локтями, прятал голову и мычал что-то нечленораздельное.

Они долго лежали на земле, потом Эдмон встал и ушел, плюнув на поверженного противника.

Несколько месяцев спустя родилась Стелла.

Рэй расхаживал по городу, хвастаясь ребеночком. Нес его в руках, как знамя. Гордый, стройный, сияющий. Он рассказывал всем, что у девочки его глаза, его рот, его подбородок. Ребенок – вылитый папочка. «Эх, – говорили злые языки, – скорее, это копия мамочки!»

Эдмон женился. Взял в жены Соланж Гавийон. Это случилось вскоре после драки в кафе папаши Лансенни. Она смотрела на него с неким подобием нежности, но нежность давно уже его не трогала. Девять месяцев спустя у него родилась дочь, малышка Жюли, – этот ребенок был первым человеком за долгое время, который смог вызвать у него улыбку.

Он решил никуда надолго не уезжать от девочки. Хотел видеть, как она растет. Отдать ей всю нежность, которую не знал, на кого вывалить. В Сен-Шалане он избегал появляться, и потому, если они с Соланж хотели поехать в кино или в ресторан, отправлялись в Санс. Или в Париж.

До него не доходило никаких новостей ни о Леони, ни о Рэе. Он старался держаться от них подальше.