Читать книгу "Как Малая Русь стала польской окраиной - Александр Широкорад"

При необходимости в частные армии нанимались иностранцы, в первую очередь немцы. В XVII—XVIII веках у панов большим спросом пользовались драгуны, дезертировавшие из русской армии.

Если польский король объявлял войну иностранному государству, то каждый пан был волен участвовать или не участвовать в ней. Несколько раз в XVI—XVIII веках польский сейм объявлял, что Речь Посполитая нейтральна, это, мол, польский король ведет свою частную войну.

На каком-то «круглом столе» на меня напал важный профессор: «Но ведь поляки часто были и нашими союзниками! Например, в Северной войне 1700—1721 гг.». Увы, сей профессор не в ладах с историей, а главное, не знает, что такое панство. Действительно, польский король Август I Сильный склонил Петра I к войне со шведами и заключил с царем союз. Август объявил войну Карлу XII, зато польский сенат объявил о нейтралитете Речи Посполитой в Северной войне. Об этом глава польской католической церкви примас Радзеевский уведомил письмом короля Карла XII.

Что же касается панов, то у них шла своя война. Воевода Григорий Огинский поссорился с великим литовским гетманом Сапегой. По сему поводу витебский Каштелян Коцел образовал конфедерацию, которая объявила войну Сапеге. У панов — свои разборки, а тут король некстати полез со шведской войной.

Карл XII в свою очередь предложил примасу Радзеевскому... выбрать нового короля. Поляки выбрали королем познаньского воеводу Станислава Лещинского. Ну а дальше почти 20 лет каждый пан выбирал сам, за кого ему воевать — за короля Августа или за короля Стася, ну а большинство панства воевали и грабили друг друга.

Причем достойные паны по много раз меняли себе противников. Так, гетман Синявский, сторонник Августа, писал Меншикову, что, мол, он не такой, как другие, что если и перейдет на сторону шведов, то обязательно предупредит русских заранее.

Только не подумайте, что Северная война была исключением. Так было... всегда. В 1655 г. шведские войска двинулись через Бранденбург в Великую Польшу. Вместе со шведами шел и коронный подканцлер Иероним Радзивилл. Навстречу шведам вышла польская армия под командованием воевод познаньского Христофера Опалинского и каминского Карла Гудзинского. Поляки имели серьезный перевес в людях и более удачную позицию. Но до битвы не дошло — оба воеводы договорились со шведским командованием. Соответственно, Познаньское и Каминское воеводства получили ряд привилегий.

Другая шведская армия под командованием генерала Понтуса де ля Гарде вторглась в Литву у Лифляндии. Что же сделали братья Радзивиллы — великий гетман Януш и великий конюший Богуслав? Рванулись в бой за отчизну и веру католическую против злодеев лютеран? Нет, подписали унию Литвы со Швецией.

Позже польский писатель Сенкевич назвал эту эпоху в истории Речи Посполитой «Потопом». Замечу, что в те же годы значительная часть литовской шляхты перешла на сторону царя Алексея Михайловича.

Мне до сих пор не удалось встретить ни одного случая, чтобы польские короли в XVII—XVIII веках казнили хоть одного знатного пана за участие в войне на стороне иностранного государства. Знатных панов за сотрудничество с иноземцами начали казнить лишь с конца XVIII века в ходе восстаний против «русских поработителей».

Советская пропаганда, а сейчас либеральные СМИ утверждают, что во Второй мировой войне Польша была союзницей СССР. На самом же деле произошло то же, что и в Северную войну 1700—1721 гг. В сентябре 1939 г. польская армия разбежалась при виде частей Красной Армии. Зато польские отряды (а они насчитывали десятки тысяч человек, позже объединившихся в Армию Крайову) с конца 1939 г. по 1947 г. воевали с советскими войсками. Ну а другая часть поляков Войска Польского в 1943 г. — начале 1945 г. была нашими союзниками и честно сражалась с вермахтом, ну а в 1945—1947 гг. тоже во взаимодействии с нашими частями дралась с недобитыми «аковцами» и украинскими националистами.

Каждый пан мог объявить войну соседнему государству, даже если Речь Посполитая имела «вечный мир» с соседом. Вот, к примеру, в конце XVI века семейство Вишневецких захватило довольно большие территории вдоль обоих берегов реки Сули в Заднепровье. В 1590 г. польский сейм признал законными приобретения Вишневецких, но московское правительство часть земель считало своими. Между Польшей и Россией был «вечный» мир, но Вишневецкий плевал равно как на Краков, так и на Москву, продолжая захват спорных земель. Самые крупные инциденты случились на Северщине, из-за городков Прилуки и Сиетино. Московское правительство утверждало, что эти городки издавна «тянули» к Чернигову и что «Вишневецкие воровством своим в нашем господарстве в Северской земли Прилуцкое и Сиетино городище освоивают». В конце концов в 1603 г. Борис Годунов велел сжечь спорные городки. Люди Вишневецкого оказали сопротивление. С обеих сторон были убитые и раненые.

А вот «частная война» Юрия Мнишека. В нашу историю и литературу Юрий Мнишек вошел надменным, гордым аристократом, а его дочь Марина — еще более гордой красавицей, видавшей у своих ног «и рыцарей, и графов благородных». Реальная же Марина Мнишек имела мало общего с героиней пушкинского «Бориса Годунова». Начну с того, что она была, вопреки Пушкину, не «польской девой», а чешкой по отцовской линии. Ее дед Николай Мнишек переехал в Польшу из Моравии около 1525 года.

Николай Мнишек выгодно женился на Барбаре Каменецкой — дочери санокского каштеляна, и тем самым породнился с одной из аристократических фамилий Польши. Это открыло ему доступ к самым высшим должностям в государстве. Вскоре он получил звание великого коронного подкормия. Умер Николай в 1553 г., оставив троих сыновей — Яна, Юрия (Ежи) и Николая.

Юрию удалось войти в круг друзей Казимира — сына короля Сигизмунда Старого. В 1547 г. король тайно венчается со своей любовницей Барбарой Радзивилл. А в декабре 1550 г. Барбара становится польской королевой.

Старая же королева в знак протеста со всем своим двором уезжает в Италию. Но ее придворный аптекарь итальянец Монти остался. Он подмешал яд молодой королеве, и в мае 1551 г. цветущая красавица умирает.

Отчаяние и горе короля были безмерными. И тут-то Юрий Мнишек устраивает королю несколько инсценировок с вызовом духа усопшей. Роль Барбары играла искусно загримированная девица. Ну а затем Мнишек стал поставлять Сигизмунду II просто веселых девиц, а также «средства для возбуждения».

В 1572 г. Сигизмунд скоропостижно скончался в Книшинском замке в Литве. Сопровождавшие его Юрий и Ян Мнишеки немедленно прибрали к рукам все имущество покойного. В ночь после кончины Сигизмунда они отправили из замка несколько плотно набитых сундуков. В результате этого в замке не нашлось даже одежды, чтобы достойно облачить державного покойника.

Этот скандал наделал такого шуму, что на ближайшем сейме были возбуждены публичные прения по этому вопросу. Но порядочному пану плевать и на сейм, и на суд. Мнишки остались по-прежнему богаты, важны и также презираемы.

Об отношении к Мнишкам шляхты свидетельствуют слова Камалии Радзивилл, обращенные к ее внуку: «Дети приличных людей не играют с детьми воров и проституток».