Читать книгу "Крутой секс - Дмитрий Стрешнев"

— А вы?

— Я пока побуду здесь, — сказал Зашибец и вынул шприц из руки лежащего на полу Сергея Борисовича. — Встречаемся… (он посмотрел на часы) часов через пять-шесть у меня в кабинете.

— Как же мы отсюда выйдем? Здесь же охрана! — напомнил профессор.

— Скажите им, что вы от меня — вас пропустят, — сообщил Зашибец с непонятной усмешечкой. — Пусть нажмут на кнопочку. Красную. Исключительно на красную — запомнили? Тогда двигайте. И не наделайте еще каких-нибудь глупостей!

— Не наделаем! — легкомысленно пообещал Сева.

Как только Чикильдеев и Потапов вышли, Зашибец достал мобильный телефон и набрал номер.

— Алло, товарищ генерал! Операция прошла успешно. Оперативники попались очень толковые, вывели, молодцы, на самое логово. Да, настоящие орлы, давно с ними работаю. Сейчас собираюсь побеседовать с одним из подозреваемых. (Роман Степанович посмотрел на шприц, потом на все еще неподвижного Сергея Борисовича) Думаю, расскажет все откровенно… Да, вот еще что: как там операция «Бал воров»? (одна из его бровей слегка изогнулась) Уже не «Бал воров»? А как? «Крутой секс»? В целях конспирации? Ну, что ж, вам видней… Учтите только, что там возможно будет парочка моих людей… — несколькими точными словами Зашибец описал внешность Чикильдеева и Потапова.

— Сообщите, чтобы им не мешали… Или, давайте, я сам позвоню. Кто там руководит операцией?… Ясно.

Чикильдеев и Потапов вышли в коридор и огляделись.

— Нам, кажется, туда, — сказал Сева. — Ну, дорогой профессор, а вы у нас, оказывается крутой! — добавил он через несколько шагов.

— В каком смысле?

— В смысле секса.

— С чего вы взяли? — изумился профессор.

— Не скромничайте! Когда вам ввели эликсир истины, вы как миленький признались, что у вас было шесть женщин.

Профессор покраснел.

— Вообще-то у меня было всего две, но мне всегда хотелось, чтобы было хотя бы четыре.

— Ясно, — усмехнулся Сева. — Поэтому вы всем говорите, что их было шесть.

Открыв дверь в конце коридора, Сева и профессор увидели на полу ноги, торчащие из небольшого помещения для дежурного охранника.

— Здравствуйте, мы от Романа Степановича! — на всякий случай громко сказал Чикильдеев.

Ему никто не ответил. Второй охранник обнаружился рядом с первым, тоже в полном отрубе.

— Теперь понятно, почему Роман Степанович усиленно намекал на красную кнопку, — заметил Сева. — Вот, кстати, и она.

Раздался щелчок, подсказавший недавним узникам, что путь открыт. Они вышли наружу, и дверь снова щелкнула, закрывшись. Это была одна из тех загадочных дверей, которые во множестве расплодились в нашей столице, дверь с классическим набором: глазок, кнопка без объявления и надпись рядом на стене: «Автомашины не парковать!». Иногда, правда, надписи нет, тогда добавлен шлагбаумчик такой, знаете ли, небольшой, красно-белый, уютный, домашний…

— Постойте! — вдруг опомнился Сева. — Мы же не забрали у Романа Степановича наши документы! И — главное: не спросили, есть ли какие-нибудь известия о Кате!..

— О Кате?.. — переспросил профессор. — Ах, да, о Екатерине Васильевне Малининой… Я знал ее в 1968 году.

— Ужасно! — сказал Сева. — Долго вы еще вот так будете всем все о себе вываливать?

— Я не виноват, что этот Сергей Борисович вкатил мне такую дозу! — оправдался профессор.

— Надо вернуться! — сказал Сева, дергая ручку, но, как вы догадались, дверь не поддалась.

Они стали нажимать на кнопку звонка, но никакого отклика не было. Да и странно было бы, если бы кто-нибудь из охраны вдруг очнулся: все-таки Зашибец был настоящий профессионал, в чем Чикильдеев и Потапов уже не раз имели возможность убедиться.

Поняв, что вернуться не удастся, Сева и профессор оставили бесполезную кнопку в покое.

— Давайте попробуем позвонить Кате, — сказал Потапов.

Сева подчинился.

— Не отвечает.

— Знаете, Всеволод, — сказал профессор, — если пока не можем помочь Кате, давайте спасем невинных людей!

— Кого вы имеете в виду? — спросил Сева.

— Депутата и журналиста. Тех, о которых мы слышали в Обществе любителей кактусов.

— Пусть ими Зашибец займется, — отмахнулся Сева.

— Что-то я не заметил у него энтузиазма, когда мы ему об этом сообщили. Он, мне кажется, подчиняется исключительно приказаниям начальства.

— Да, он человек подневольный, — согласился Сева. — А не будет подчиняться — загонят в какую-нибудь глушь, откуда Монголия кажется Парижем.

— Вот видите! — обрадовался профессор. — А вдруг кого-нибудь из этих двоих просто подставляют? Не могут же вот так за здорово живешь газеты и депутаты работать на всяких прохиндеев!.. Я думаю, что подставляют журналиста.

— А я думаю, скорее — депутата, — сказал Сева.

— А вдруг… — сказал, задохнувшись от волнения профессор, — вдруг их обоих подставляют? Надо что-то делать!

— А если все совсем даже наоборот? — спросил Сева. — Я как-то слышал по телевизору, что еще и не такое бывает.

— Да разве в наше время можно серьезно относиться к телевидению? — воскликнул профессор. — Там однажды рассказывали спортивные новости под «Апассионату»!

Сева почувствовал, что столь любимая профессором формальная логика заводит их куда-то не туда. Как тогда, при поисках библиотеки Ивана Грозного.

— Подумайте: здесь речь идет о чести двух человек! — веско добавил профессор. — Это не авантюра какая-нибудь, а благородное дело!

– Да уж, это не поиски трухлявой библиотеки! – съязвил Сева.

34

С утра на небе были облака, а теперь над Москвой что есть силы сияло солнце, и город повеселел. Стало даже казаться, что проблем в жизни стало меньше, чем полчаса назад. А может проблемы и заботы действительно волшебным образом таяли и испарялись в тени этих высоких официальных стен, высящихся неподалеку от Кремля? Или всему виной были просто-напросто жизнерадостные голоса водителей, обменивавшихся анекдотами и новостями футбола возле сверкающих лимузинов. Ах, эти лимузины, уверенно занявшие свое место у тротуара в бурлящем центре Москвы, настоящие символы уверенности и благополучия!

— А ведь когда-то это место выглядело совсем не так, — сказал профессор Потапов, — Лет восемьдесят назад. По историческим меркам — срок мизерный.

Профессорская рука поднялась над катящимся мимо автомобильным безумием и указала куда-то вдаль.

— Вон там стояла часовня Александра Невского на Моисеевой площади. Где теперь эта площадь? Где часовня, поставленная в память павших в русско-турецкой войне?.. Кстати, это было первое церковное здание, снесенное в Москве большевиками… А вон там стояла церковь Георгия на Красной Горке, рядом с ней — палаты князя Голицына. Семнадцатого века, между прочим…