Читать книгу "Что упало, то пропало - Сабин Дюран"

– А из-за чего вы поругались? – Далила уперлась локтями в колени. – Из-за чего-то конкретного?

– Да. – Я почувствовала, как боль растекается в нижней части грудной клетки. Мне стало трудно дышать. – Нет.

В эту минуту из кухни вышла Эйлса с большим блюдом с едой, поверх розового платья она надела передник, заляпанный кровью.

– À table[45], – объявила она по-французски.

Я с облегчением встала и последовала за другими к стоящему в саду столу. Том усадил меня справа от себя, как почетную гостью. Эйлса нарезала мясо. Ужин был восхитительным – толстые куски говядины в горчичном соусе и несколько салатов. Темнело медленно. Мы выпили еще вина. Я почти ничего не говорила, но в тот вечер чувствовала себя частью их компании. Никто больше не упоминал Фейт или мой дом, или мой сад. Это был легкий, ни к чему не обязывающий разговор о детях и животных, деревенских праздниках и местных замках, побережье, выпечке хлеба – обо всем и ни о чем.

В какой-то момент разговор зашел о завтрашних гостях.

– Они очаровательные, – сказал Том. – Они оба.

Роза вопросительно приподняла бровь.

– И также богатые. Как удачно.

– Я слышала, что он большой ходок, – сообщила Далила.

– Твои слова можно толковать двояко, – заметил Гэри. – Это комплимент или как?

– В любом случае это плохие новости для Пиппы, – сказала я.

А когда все рассмеялись, я почувствовала исходящее от них тепло и доброе отношение.

– Она гораздо умнее, чем кажется, – сказал Том.

Я очень быстро заснула – благодаря шампанскому и красному вину, – но проснулась час спустя. Сна не было ни в одном глазу. Я лежала в чужой кровати, а в голову лезли ужасные мысли и воспоминания. Я сбросила одеяло, моя ночная рубашка промокла от пота. В конце концов, я встала и раскрыла дверь. На улице было темно, стоявший напротив сарай выделялся низким черным силуэтом. Я вышла на улицу, прислушиваясь к собственному дыханию, к тихим шорохам и скрипам, к шарканью собственных ног, и пересекла маленький дворик. Дом вырисовывался на фоне чернильного неба. Я села в самом низу лестницы, прижала подбородок к коленям, наслаждалась прохладой, идущей от камней. Сад был наполнен тихими дребезжащими и скрежещущими звуками. Ночные жуки спешили по своим делам, падали листья. Ночь стояла безлунная, но мои глаза быстро привыкли к темноте. Шторы на всех окнах были задернуты. Я видела, что еще не все угольки погасли, и от остатков костра шло неяркое свечение. В отдалении мерцала единственная лампочка из гирлянды. Ее слегка раскачивало ветром, и я задумалась, почему же она горит сама по себе. Может, гирлянда на солнечных батареях? Или у этой лампочки оказался более мощный аккумулятор, чем у остальных. Но пока я на нее смотрела, она вдруг резко сдвинулась вправо и погасла. И нечто рядом с ней тоже изменило положение и двинулось в направлении меня, резко вдохнув. Значит, это была совсем не лампочка, а кончик тлеющей сигареты.

Моя первая мысль была о том, что моя ночная рубашка очень тонкая и прозрачная, что, конечно, глупо в моем возрасте. Я обхватила руками колени и натянула ткань до икр, прижала край к лодыжкам. Я вся напряглась, внезапно мне стало холодно. Я чувствовала себя одновременно беззащитной и смущенной, словно меня застукали в неположенном месте. Я тихо дышала, стараясь вообще не двигаться.

– Да, я тоже. Да.

Это было сказано шепотом, но я услышала, потом тишина. Я не была уверена, что вообще что-то слышала.

– Да. Если сможем.

Теперь я четко видела очертания фигуры, и не могла ошибиться. Только у него такая походка – он всегда размахивает руками. Силуэт отделился от темных кустов и двигался по террасе, слышался тихий голос. Белый фон узорчатой рубашки выделялся в темноте, слово фосфоресцировал. Он прошел мимо очага, раздался звук опрокинутой бутылки. Остановился и наклонился, чтобы поднять ее, потом снова пошел прочь от дома – сделал несколько шагов по террасе в моем направлении. Когда он остановился рядом с оливковым деревом, я услышала шорох ветки, увидела, как она покачнулась, когда он коснулся листьев. Я чувствовала запах костра, которым пахла его одежда, терпкий аромат средства после бритья.

– Нам придется попробовать, – произнес он сквозь зубы.

Я затаила дыхание.

У него за спиной раздался скрип, потом скрежет – словно открывали окно или дверь, потом тихие шаги, снова звон опрокинутой бутылки, кто-то выругался себе под нос, потом прошипел:

– Том!

– Мне нужно идти, – сказал он.

Призрачная фигура, очертания которой я видела, приблизилась, теперь я могла рассмотреть голые ступни и ноги, пижамные шорты и майку. Шлепанье босых ног по террасе.

– С кем ты разговариваешь? – спросила Далила.

– Ни с кем. По работе.

Он поднял руку, в которой держал телефон, а Далила попыталась его выхватить.

– У тебя виноватый вид.

– Вовсе нет.

– С кем ты разговаривал?

– Не твое дело.

Далила сделала шаг в сторону.

– Я тебе не верю, Том Тилсон. И не верила никогда.

– Да пошла ты…

– Завел любовницу?

– Ты уходишь от Джонни? – ответил он вопросом на вопрос.

– Ты уходишь от Эйлсы?

– Да пошла ты…

Сейчас, на бумаге, это похоже на ссору. Но это было совсем не так. Я не знаю, как передать легкость, с которой они общались друг с другом.

Он сел на верхнюю ступеньку. Его колени были согнуты, и он издал тихий стон, устраиваясь поудобнее. Далила стояла над ним, Том вытянул обе руки и положил ей на бедра. Резкий вздох или смешок с ее стороны. Он потянул ее вниз, пока она не оказалась на коленях рядом с ним. Один из них что-то сказал – кажется, Том, – Далила наклонилась к нему. И больше никаких слов я не слышала – ни дерзких, ни агрессивных, никаких, а только звук соприкосновения губ, скольжение рук по волосам, быстрый настойчивый шорох одежды, и трение кожи о кожу.

Глава 18

Итальянская заправка для салата Newman’s Own.

Anaphylaxis, сущ. – анафилаксия: сильная реакция на антиген (например, укус пчелы), к которому организм оказывается гиперчувствительным.

Я промерзла до костей к тому моменту, как добралась до кровати. Да к тому же все тело затекло от долгого неподвижного сидения в одной позе. Наверное, происходившее можно было назвать «страстными ласками» – из тех, что запрещены в общественных местах. Или, может, «фроттаж» – статью про это слово меня пока не просили редактировать, но судя по онлайн-версии Большого Оксфордского словаря, оно впервые было задокументировано в 1933 году Х. Эллисом. Значение: особая форма сексуального поведения, которая представляет собой желание тереться, не снимая одежды, о тело также одетой женщины, обычно не только в области гениталий.