Читать книгу "Больше, чем враги - Тори Халимендис"

Ну да ладно, поглядим, как оно будет.

Крепко-крепко тебя обнимаю

любящая тебя Норма"

Слова Мышки о Нетке расстроили и меня. Тем более, что я тоже не видела способа ей помочь. Если в судьбе Берты я еще могла принять участие и пристроить ее на службу, пусть и не горничной в хорошую семью, как она мечтала – никто не взял бы в свой дом женщину, осужденную за воровство – то с Неткой ничего поделать было нельзя. Похоже, со временем она только сильнее укреплялась в желании рассчитаться со своими обидчиками. Возможно, она, как и Линда, повредилась рассудком, только проявления душевной болезни были нечастыми и неяркими.

– Почему грустишь? – спросил неслышно подошедший Марк и растрепал волосы у меня на затылке.

– Думаю о том, сколь многим человек готов пожертвовать ради мести, – ответила я.

– Это зависит от степени его одержимости идеей мщения. Ты о своем друге?

– Нет, о девушке, с которой познакомилась в лагере. Той, которую огульно обвинили в краже. Помнишь, я рассказывала тебе?

Марк помрачнел.

– Помню. К сожалению, законным путем в ее случае ничего не сделаешь. Да, можно найти свидетелей, что она была любовницей хозяйского сына, но это, сама понимаешь, вовсе не доказательство в ее пользу. Обокрасть ведь и любовника можно, а уж если учесть, что тот ее бросил… А времени прошло уже слишком много, чтобы с якобы украденной драгоценностью могли поработать маги-следователи. Все следы давно исчезли, а дело в ту пору казалось ерундовым. Судя по всему, никто даже не утруждал себя расследованием. Хватило заявления потерпевшей и обнаруженной в вещах подозреваемой пропавшей ценности.

– Да, так и было.

– Ну вот, сама понимаешь, вытащить девушку из лагеря можно только в обход закона.

– Не надо, – сказала я и сама ужаснулась своим словам. – Пусть лучше остается в заключении. По крайней мере, пока она безвинная жертва, а не убийца. Я очень не хочу, чтобы она перешла черту.

Голос мой охрип, горло перехватило спазмом, в носу предательски защипало. Я сердито потерла пока еще сухие глаза. Марк, уловивший мое настроение, обнял меня за плечи.

– Всем не поможешь, Тиа, – мягко сказал он. – И ты не можешь выбрать за другого человека его путь. Твоя приятельница сама приняла решение, определив свою дальнейшую судьбу.

– Знаю, – грустно сказала я. – И все же порой бывает так больно.

Марк ничего не ответил. Полагаю, он догадался, что слова относятся не только к Нетке.

– А как дела у Дитера? – спросила я, чтобы отвлечься от невеселых раздумий.

Марк хмыкнул.

– Пытается привычно изображать из себя больного и заставлять секретаря заваривать травы и покупать к столу овсяное печенье. Но старик Клаус, что руководит фондом, быстро пресек его попытки навести свои порядки. И болеть на рабочем месте запретил твоему кузену категорически.

– И как, помог запрет? – полюбопытствовала я.

– После первого же взыскания – помог. А когда Дитера отправили на кухню в приюте, он тут же осознал всю прелесть кабинетной работы.

– Не представляю Дитера на кухне. Он же ничего не умеет делать.

– Именно так он и заявил повару. А тот ответил, что для перетаскивания мешков с картофелем много ума не надо. Задача не сложная, Дитеру вполне под силу. А нытье о больной спине и запрете магов-лекарей поднимать тяжести даже слушать не стал.

Я попыталась представить, как мой изнеженный кузен тащит тяжеленный мешок, но моя фантазия оказалась слишком скудна для подобной картины. Зато я твердо была уверена в одном – в доме Дитера и Магды мне пока что лучше не показываться.

С Магдой мы встретились в модной кофейне, и я не сразу узнала кузину. Всегда чопорная, одетая в темные платья с глухим воротом и строго причесанная Магда полностью преобразилась. На сей раз на ней красовалось алое одеяние с глубоким вырезом. Локоны обрамляли вытянутое лицо, придавая Магде некоторое сходство с таксой. А в довершение кузина была прямо-таки увешана драгоценностями.

– Как ты изменилась! – потрясенно выдохнула я.

Магда заправила за ухо прядь волос.

– Тиали, ты так скучно одета, – скептически заявила она, окинув меня пристрастным взглядом. – В твоем облике нет ничего завлекающего.

– Извини?

– Женщина должна одеваться так, чтобы вызывать у мужчин желание, – снисходительно пояснила Магда. – Вот смотри, что сказал Гюнтер в своем последнем интервью.

И она принялась рыться в расшитой мелким жемчугом сумочке. А я подумала, что у меня ее нынешний облик вызывает всего одно желание: немедленно ее переодеть. Впрочем, я ведь и не мужчина.

– Вот! – кузина вытащила газету и сунула мне под нос исчерканную статью. – Читай!

Я пригляделась и поняла, что красными чернилами Магда отметила самые, на ее взгляд, важные места. Оказывается, дядюшка любил наряжать своих героинь в алые декольтированные платья, поскольку полагал красный "цветом страсти, пылкой и горячей". По его мнению, одетая подобным образом женщина просто не могла остаться незамеченной мужчинами. Я бы могла добавить, что и женщинами тоже. Официантка, принесшая наш заказ, не смогла удержаться от недоуменного взгляда на Магду.

– И что? – спросила я, наскоро пробежав глазами подсунутую мне чепуху. – Какое мне дело до вкусов дядюшки?

Магда только укоризненно покачала головой.

– Тиали, я желаю тебе добра, поверь. Ведь и я долгие годы жила, не ведая истинного предназначения женщины – дарить радость мужчине. Глаза у меня открылись совсем недавно.

Поняв, что сейчас меня осчастливят лекцией о взглядах на жизнь несравненного Гюнтера, я постаралась переменить тему.

– А как ваши отношения с Дитером? Наладились? Ты даришь ему радость?

– Можно сказать и так, – задумчиво ответила Магда. – Он все еще не готов к экспериментам и разнообразию в супружеской жизни, однако же перестал попрекать меня новыми нарядами. Признаться, я не столь уж и часто его вижу. С утра он уходит на службу, а по вечерам у меня заседания нашего клуба. Кстати, не желаешь к нам присоединиться? Мы обсуждаем новые отрывки из романа и торжественно готовимся к его выходу из печати. По этому поводу будет устроен праздничный ужин с чтением стихов, посвященных героям романа. Сочинительнице лучшего вручат экземпляр с автографом самого Гюнтера! Так ты придешь?

Я вздрогнула.

– Извини, Магда, но у меня слишком много дел. Я все еще не подыскала нового управляющего.

– Тиали, женщина не должна заниматься делами, это так скучно, – попеняла мне Магда. – Вот и Дитер, когда я его вижу, только и способен, что нудить о своем начальнике. Какой тот тиран и деспот и как невнимателен к проблемам самого Дитера. Но я рада, что у моего мужа теперь есть занятие вне дома.

Еще бы Магда не была рада! Ведь будь у кузена больше свободного времени и не занимай его так собственная обида на несправедливость жизни, он непременно бы попытался пресечь увлечение Магды творчеством дядюшки. Сейчас же у Дитера на первом месте стояли собственные проблемы, а его супруга обрела новый смысл в жизни. Разочаровавшись в морализаторстве, Магда увлеклась миром чувственных наслаждений. А мне оставалось лишь надеяться, что от теории она не перейдет к практике, поскольку связанных с собственной семьей скандалов мне не хотелось. На экзальтированных дам общество посматривало снисходительно, тем более, что в почитательницы Гюнтера-Вильгельма затесались жена министра и еще парочка супружниц весьма влиятельных сановников, а также одна дальняя родственница самого короля, унылая старая дева. Но если безобидные чудачества вроде совместных чаепитий в украшенной дядюшкиным портретом комнате или декламации эпизодов из романа дамам прощались, то на адюльтер никто сквозь пальцы смотреть бы не стал.